Сегодня много говорится о феномене «оранжевой революции», но при этом так и не делается попытка понять ее сущность. Всё сводится к моменту смены власти, хотя как раз здесь он не столь уж и важен. Перефразируя В.И. Ленина, можно сказать, что в интересующем нас словосочетании существительным является именно слово «оранжевая», тогда как «революция» — это уже прилагательное. Главным моментом «оранжада» является такая ротация элит, при которой некоторое перераспределение власти не приводит к существенному изменению строя. Между тем, создаётся некоторая имитация революционных изменений. Именно такая вот псевдореволюция и произошла на Украине, именно её сейчас готовят у нас.
В этом плане было бы интересно вспомнить события 1927 года, когда к власти рвалась «левая», троцкистско-зиновьевская оппозиция, выступающая под флагом борьбы за идеалы революции — против бюрократического перерождения. Очевидно ее сходство с нынешними «болотными революционерами», которые также резво критикуют бюрократию — несмотря на присутствие в их рядах многих бывших функционеров режима. Примерно так же наяривала и «ленинская гвардия», немало сделавшая для бюрократизации партии и страны. Она вовсе не стремилась к неким существенным преобразованиям, выступая за сохранение воинствующего национал-нигилизма и красного космополитизма — при отстранении от власти сталинской группы. К слову сказать, сам И.В. Сталин был гораздо большим революционером — в том плане, что готовил национал-коммунистическую реформацию ВКП (б) и СССР.
Во главе тогдашних «оранжистов» стоял Л.Д. Троцкий, сумевший сплотить вокруг себя самые разные «левые» группы — собственно «троцкистов», «зиновьевцев», «демократических централистов» и т. д. И в этом также заметно сходство с «оранжевым движением», которое опирается не на мощные централизованные партии, но различные ассоциации, строящиеся по сетевому принципу. («Пора» на Украине, «Лига избирателей» в РФ.) В самой партии большевиков «левые» оказались в меньшинстве — во время общепартийной дискуссии их резолюция собрала всего 4 тыс. голосов (за резолюцию ЦК голосовали 738 тыс. коммунистов). Основной массе партийцев до смерти надоели политические интриги, и она была ориентирована на жизненно важные социально-экономические преобразования — в первую очередь индустриализацию. Тем не менее, у «левых» было достаточно «пассионариев», готовых к решительной и бескомпромиссной борьбе за власть. Активное же меньшинство, как известно, способно навязать свою волю не слишком мобильному большинству.
двойной клик - редактировать изображение
Троцкий, вообще, долгое время считался «внефракционным социал-демократом» и в партию большевиков вступил, будучи участником немногочисленной, но очень бойкой «межрайонной группы» (август 1917 год). Любопытно, что именно эта группа действовала активнее, чем все другие левые структуры во время Февральской революции. И это наводит на некоторые мысли, учитывая, что в свержении самодержавия живейшее участие приняли вездесущие «западные демократии».
Кстати, еще один момент сходства с оранжизмом — прозападная позиция, которая всегда была характерна для вроде бы «левого» Троцкого. Он еще в 1918 году выступал за войну с кайзеровской Германией на стороне Англии, Франции и США, для чего создавалась «параллельная» Народная армия. А в середине 1920-х Троцкий настаивал на интеграции советской экономики в международное капиталистическое хозяйство. Так, в его проекте резолюции к XV партконференции было написано: «Ни на одну минуту партия не должна забывать о том, что хозяйство СССР может развиваться только как часть мирового хозяйства…» И теория совпадала с практикой — лидер «левых» оппозиционеров возглавлял Комитет по концессиям, где красные элитарии активно сотрудничали с иностранными капиталистами.
Потерпев поражение на партийных выборах, троцкисты и другие левые оппозиционеры, конечно же, не смирились. Они стали готовиться к массовым акциям, для чего образовали параллельные парткомы, создали тайные типографии и разработали план демонстраций, приуроченных к 10-й годовщине Октябрьской революции. В распоряжении Троцкого были группы молодых активистов, готовых взять улицу под свой контроль. Был у него, впрочем, и «запасной бронепоезд» — группа лично преданных военных. Один из них, комдив Д. Шмидт, незадолго до ноябрьских событий открыто пригрозил физической расправой генсеку Сталину.
Само собой, Сталин тоже подготовился к решающей схватке за власть. И он также сделал ставку на улицу и армию (свою роль сыграли и спецслужбы, но они все-таки не особенно выпячивали себя.) Молодые студенты-сталинисты были организованы в ударные бригады, которыми руководил технический секретарь Политбюро ЦК Г.М. Маленков (любопытно, что он получил эту должность, не имея каких-то революционных заслуг — Сталин продвигал к власти новых людей.) Эти мобильные отряды врезались в толпу сторонников Троцкого, которые вышли на праздничную демонстрацию, и тем самым расстроили ряды «левых». В то же самое время командующий Московским военным округом беспартийный военспец Б.М. Шапошников вывел на улицы столицы броневики, чем блокировал возможную попытку выступления военных-троцкистов.
В день 7 ноября Троцкий разъезжал на авто по столице и обращался к демонстрантам. Он пытался выступить перед участниками демонстрации с балкона отеля «Националь», но ему устроили весьма брутальную обструкцию. Тщательно спланированный захват власти был сорван.
Провал тогдашнего оранжада стал еще одним шагом на пути к национально-коммунистической реформации, которую весьма осторожно, но неуклонно проводил Сталин. Однако сама внутрипартийная грызня привела и к тяжелым последствиям. Борьба с уклонами еще больше радикализировала партийцев, что сказалось в 1930-е годы. Кроме того, схватка между «кремлёвскими» вождями усилила региональных партийных боссов, которые превратились в мощную политическую силу. (Так, в 1934 году, на XVII съезде, регионалы попытались сместить Сталина с поста генсека.) Об этом надо помнить сейчас, когда политическая борьба вступает в самую острую фазу.
Итак, Троцкого можно считать одним из создателей «оранжизма». Вообще, все подрывные технологи современности возникли не сегодня — и троцкизм был идеальным генератором многих разрушительных идей и смыслов. Так, доктрина «неоконства», ориентирующая США на перманентную «глобальную революцию», была сформулирована троцкистом М. Шахтманом. Или вот еще один пример: психоаналитики, близкие к Троцкому, во многом заложили основы фрейдомарксизма, в рамках которого свобода человека трактуется как освобождение его инстинктов.
Всё это нужно знать — для того, чтобы не попадаться на удочку международных манипуляторов, которые подсовывают смерть и гниение — вместо преобразования и развития.
