Уж скоро два года, как мы постоянно слышим с разных площадок о том, что мир изменился до неузнаваемости, что так, как было, уже никогда не будет. И это правильно, всё так и есть. Только многие уверены, что черта невозврата была пересечена 24 февраля 2022 года, но это в корне неверное представление: политический горизонт событий изменился гораздо раньше.
В 1991 году советское правительство во главе с президентом страны, генеральным секретарём ЦК КПСС Горбачёвым, которому по непонятным многим причинам дали умереть своей смертью, официально признало своё полное политическое, экономическое и военное поражение. Вторая мировая сверхдержава, контролирующая минимум треть мирового ВВП и исповедующая антагонистическую Западу идеологию, прежде всего, в отношении разрешённых форм собственности на средства производства, прекратила своё существование. Разумеется, развал СССР, несмотря на массу объективных обстоятельств, был искусственно срежиссирован и, по сути, являлся выстрелом в спину главному мировому антикапиталистическому проекту со стороны политического руководства страны и во всём его поддерживающей самопровозглашённой интеллигенции. Но сейчас не об этом.
На тот момент, начиная примерно с конца 70-х годов, Запад переживал глубокий и полноценный экономический кризис. Нефтяной шок 1973 года начался 17 октября. В этот день все арабские страны заявили, что они более не будут поставлять нефть западным агрессорам и Японии, поддержавшим Израиль в ходе войны Судного дня в противостоянии с Сирией и Египтом. В течение следующих 10 месяцев цена на нефть выросла в 4 раза, с 3 до 12 долларов за баррель.
Нефтяной коллапс 1973 года был первым энергетическим кризисом и до сих пор считается крупнейшим. Менее чем через год после "нефтяного шока" экономика западных стран была ввергнута в кризис перепроизводства — первый классический марксистски описанный и предсказанный кризис за весь послевоенный период.
К тому же резкий рост издержек производства, вызванный повышением цен на нефть и прочие углеводороды, привёл к росту себестоимости продукции почти всех отраслей хозяйства. И когда товарные запасы, накопленные осенью 1973 года, подошли к своему логическому концу, начался стремительный рост оптовых и розничных цен. Этот процесс, в свою очередь, привёл к столь же стремительному сокращению платёжеспособного спроса, что в сочетании с беспримерным с конца 20-х годов ухудшением инвестиционного климата привело к снижению уровня производства на протяжении девяти месяцев 1974 года. "Падение промышленных показателей в США составило 15%, в Италии и Франции 14%, в ФРГ 8%, в Великобритании 7%. Кризис перепроизводства вызвал рост безработицы, что, в свою очередь, ещё больше сокращало потребительский спрос и уровень инвестиционной активности. Особенностью кризиса 1974 года стало быстрое ухудшение конъюнктуры именно в передовых, науко- и капиталоёмких отраслях" — так характеризует кризис американская электронная энциклопедия.
Более всего пострадали предприятия, связанные с ведущими мировыми корпорациями и банками. Поэтому кризис 1974 года не стал обычным "фильтром", отсеивающим "всякую шваль" — наименее конкурентоспособных мелких игроков, а породил общую долговременную стагнацию западного хозяйственного комплекса, и в первую очередь — индустрии.
В 1976—1979 годах в странах Запада вроде бы наметился экономический рост, однако его темпы (средний ежегодный рост на 2,4%, с учётом начала эксплуатации новых нефтяных месторождений в Норвегии и Шотландии, разработка которых частично компенсировала ближневосточную нефть) были несравнимы с динамикой предыдущих лет. Никуда не делись, даже кое-где нарастали инфляционные процессы, уровень безработицы приблизился к критическим 15%. Начали возрастать и копиться бюджетные дефициты, расти государственные долги западных стран, в первую очередь, суверенный долг США. А в конце 70-х годов состоялся "нефтяной шок" за номером два. Это произошло после свержения в 1979 году шахского режима в Иране и начала ирано-иракской войны: страны ОПЕК тогда взвинтили цены на нефть в два раза. Единственным нормальным и стабильным поставщиком нефти на мировой рынок по низким заранее законтрактованным ценам был Советский Союз, но проблема капиталистического Запада сводилась к тому, что нашу нефть получали исключительно социалистические страны и Финляндия. Нефтепровод "Дружба-2" начали строить весной 1969 года и закончили в 1974 году; его постройка позволила увеличить экспортные поставки нефти из СССР более чем в два раза. Иное дело — газ, находивший всё более весомое применение в мировой экономике.
Информация "Коммерсанта", хотя это, в целом, общеизвестно: в 1973 году начались поставки природного газа в Восточную и Западную Германию. Первыми покупателями выступили компании Ruhrgas и Verbundnetz Gas.
К 1975 году Советский Союз заключил контракты с Болгарией, Венгрией, Финляндией, Италией и Францией нарастил объём поставок газа с 6,8 млрд куб. м в 1973 году до 19,3 млрд куб. м в 1975 году. В 1978 году начались поставки природного газа в Югославию, в 1979 году — в Румынию. Таким образом, в 1980 году суммарный объём экспорта советского газа в Европу составил 54,8 млрд куб. м.
В 1986 году был подписан контракт с турецкой компанией Botas, предусматривающий поставки 6 млрд куб. м газа в год в течение 25 лет. Поставки в Турцию начались в 1987 году, после завершения строительства Трансбалканского газопровода. По иронии судьбы, именно советские поставки сгладили последствия второго энергетического кризиса на Западе, хотя ситуация была напряжена до крайности.
В 1978—1981 годах общий объём промпроизводства вновь значительно снизился. В основных индустриальных странах сокращение объёма производства достигало 7—8 %. Западные экономисты, находящиеся под влиянием школы Фридмана, были уверены, что рост цен и безработица находятся в обратной зависимости друг от друга. Мол, увеличение спроса на товары приводит к росту цен, что побуждает фирмы расширяться и нанимать больше сотрудников. Но 70-е годы поколебали эту уверенность. В западном мире началась стагфляция — явление, при котором рост цен сопутствует сокращению производства и, в целом, всего совокупного ВВП. Именно аналогичный процесс, глобальную стагфляцию, мы и наблюдаем сегодня, несмотря на все статистические выверты западных правительств, особенно The Economics and Statistics Administration (Управление экономики и статистики США).
Для всех серьёзных мировых экономических школ стало очевидным, что "негативная динамика экономического развития отражает процессы более глубокие, нежели колебания нефтяного рынка; в основе её лежала долговременная тенденция перенакопления капитала". На это накладывались проблемы со всеобщим падением спроса, не позволявшие адекватно развивать в рамках капитализма новые, наиболее перспективные технологичные отрасли. Люди, понимая, что вокруг творится неладное, просто предпочитали вкладывать заработанные средства в накопления, подрывая данной стратегией требующий инвестиций новый хай-тек-сектор. Таким образом, общая тенденция к снижению спроса подрывала основные западные хозяйственные институты даже больше, чем традиционные кризисы перепроизводства и разогревающаяся инфляция. И с этим нужно было что-то немедленно делать.
При президенте Картере была разработана принципиально новая система стимулирования спроса. У нас есть мощное преимущество перед всеми конкурентами, решили американские финансовые власти, — у нас есть станок Федерального резерва. Мы можем печатать деньги, раздавать их населению, а инфляцию за счёт нашего глобального доминирования и нескольких хитрых механизмов, типа продажи крупнейшим мировым экономикам своих суверенных долгов, так называемых "трежерис", выводить за пределы США, в третьи страны. Такая модель получила название "рейганомика", хотя разработана была задолго до прихода самого Рейгана. И она действительно, благодаря резко возросшему спросу, позволила на целые десятилетия решить, а точнее, отсрочить проблему снижения платёжеспособного спроса.
Была полностью изменена система кредитования населения. В рамках рейганомики человеку или домохозяйству уже не требовалось для получения нового кредита погашать предыдущий, ставка рефинансирования ФРС была существенно снижена, людей буквально завалили доступными в получении и существенными по наполнению кредитами, только покупай новые товары, только не откладывай деньги на "чёрный день". Таким образом, в середине 80-х западные экономики испытали существенный рост. Экономическая программа администрации Рейгана опиралась на расчёты сторонников экономической теории предложения, которые утверждали, что искусственное стимулирование спроса за счёт доступного кредитования вместе с сокращением налогообложения домохозяйств приведёт к росту экономики и, в конечном счёте, к значительному увеличению доходов граждан.
В 1983–1984 годах экономика начала восстанавливаться. "На помощь Рейгану, — пишет электронная энциклопедия, — пришёл неожиданный фактор — падение цен на нефть, — который ослабил инфляционное давление. Процентные ставки поползли вниз, а денежная масса была вновь увеличена. В результате экономика начала набирать обороты, и уровень безработицы с 11% в 1982 году снизился до 8,2% в 1983 году. Валовой внутренний продукт увеличился на 3,3%, побив рекорд второй половины 70-х годов, в то время как инфляция теперь не превышала 5% в год. Рейган объявил всё это победой своей экономической политики, что позволило ему обойти Уолтера Мондейла на президентских выборах 1984 года и остаться президентом на второй срок".
При этом дефицит федерального бюджета вырос с 60 млрд долларов в 1980 году до 220 млрд (более 5% валового внутреннего продукта) в 1986 году, а госдолг США увеличился более чем вдвое, с 749 до 1 746 млрд долларов. В целом рейганомика продолжается до сих пор, и нынешний суверенный долг США составляет примерно 32 трлн долларов. При Рейгане займы в основном делались за границей, станок всё же старались по мере возможностей не перегружать. Такая политика превратила США из крупнейшего кредитора в крупнейшего в мире должника.
Промышленное производство, особенно добыча сырья, электроника, производство товаров лёгкой и пищевой промышленности (но далеко не только эти отрасли), постепенно переместилось в Юго-Восточную Азию, кстати, в этом смысле экономическое возвышение Китая произошло во многом благодаря сопутствующей рейганомике деиндустриализации Соединённых Штатов.
В октябре 1987 года разразился один из крупнейших в истории США кризисов на фондовой бирже, и лишь быстрые и согласованные действия руководства Федерального резерва, резко увеличившего денежную массу, то есть эмитировавшего ничем не обеспеченные сотни миллиардов долларов, предотвратили наступление новой Великой депрессии. Но депрессия, тем не менее, началась, и экономический рост на Западе в последние годы существования СССР был практически нулевым.
Эмиссионная накачка привела к тому, что курс доллара оказался сильно завышен, а американский экспорт потерял свою конкурентоспособность, значительно уступая, например, японскому и южнокорейскому, а в перспективе, как мы с вами знаем, китайскому. Граждане бойко раскупали дешёвые и качественные импортные товары, а американские аналоги на внешних рынках безнадёжно проигрывали из-за своей завышенной цены. Поскольку в Америке главной составляющей цены не слишком отягощённого добавленной стоимостью товара являются, в основном, затраты на рабочую силу, то подобные предприятия пришлось либо закрыть, либо, как я уже писал выше, перенести в Китай или Гонконг. Вообще, пишет та же энциклопедия, "застойные явления в американской тяжёлой промышленности в сочетании с высокой заработной платой американских рабочих, поддерживаемой профсоюзами, предопределили её неспособность конкурировать с японским импортом. Даже американская электроника не выдерживала японской конкуренции, отчасти из-за того, что значительная часть американских учёных и инженеров работала на военных, а не на потребительский рынок. Если бы не начало эры персональных компьютеров, к концу 80-х годов американская электроника перестала бы существовать".
Но тут произошло чудо — рухнул Советский Союз, вся социалистическая система, так называемый "второй мир", и вместе с ним режимы в большинстве развивающихся стран, ориентированных на СССР и СЭВ. И Запад приступил к экспансии на наших рынках, благодаря чему практически на 15 лет продлил для своей элиты и большой части населения безбедное существование и уверенный рост. Получить платёжеспособный рынок в почти полмиллиарда человек, к тому же, с высокообразованным населением, переполненный дешёвыми ресурсами и квалифицированной рабочей силой — в этом было временное спасение капитализма, основанного на постоянном возрастании спроса. Бывшим социалистическим экономикам просто не оставили выбора — либо каким-то чудом встроиться в западный мир, полностью приняв существующие там порядки, принципы и законодательство, либо умереть, расставшись, заодно и с политической независимостью.
Большинство стран пошли по пути полной потери суверенитета и подчинения своих народно-хозяйственных комплексов западным корпорациям, которые брали под своё управление только то, что могло нести ощутимую прибыль, имело перспективу, и закрывали те предприятия, которые составляли для них конкуренцию и не могли быть ими переварены. После принятия большинства бывших стран СЭВ в Евросоюз на их суверенитете можно было поставить жирную точку: их экономики работают исключительно в рамках существующих квот, а для сведения концов с концами эти страны получают субсидии из Брюсселя, которые не инвестируются в национальные экономики, а только лишь разгоняют и без того двузначную на 2023 год инфляцию.
Про политическую независимость говорить не приходится в принципе: если поздний Советский Союз лишь дирижировал "братскими странами социализма", помогая им субсидиями, кредитами, дешёвым сырьём и бесплатными товарами тяжёлого машиностроения, например, вооружая и содержа их армии, то ЕС просто командует, ставит на место и постоянно "воспитывает" в духе особым образом понимаемого либерализма. Ситуация в Венгрии, приход к власти левоконсервативного правительства в Словакии и набирающее обороты румынское антилиберальное движение AUR — лишь предтечи накопившегося недовольства стран Восточной Европы по отношению к Брюсселю и Западу в целом. Но мы забежали далеко вперёд.
Россия изначально, под руководством либеральных экономистов и при попустительстве предавшего национальные интересы бывшего партаппарата во главе с главным коллаборантом Ельциным, пошла по тому же пути, что и все остальные страны "второго мира". 90-е годы хорошо памятны большинству наших читателей: в стране осуществлялся безумный разрушительный эксперимент по вхождению в "свободный мир", в котором на первом месте стоит "человек, его права и свободы". На практике всё вылилось в ограбление 90% населения и 56%-му падению ВВП к 1999 году.
В это время руководителем государства стал Владимир Путин, но окружали его практически исключительно "гайдаровские" и "чубайсовские" мальчики, а также готовые вцепиться в горло цепные псы, находящиеся на балансах разнообразных "олигархов" и отстаивающие исключительно их личные интересы. Для того, чтобы перезапустить экономику суверенного государства и отстранить или посадить этих ребят, потребовались долгие годы политического лавирования, которое только недавно начало давать весомые результаты.
Время, отпущенное Западу в целом и США, в частности, на мировую гегемонию, подошло к своему завершению. Как это можно показать, какие основания у меня и у большинства нелиберальных экономистов имеются, чтобы подтвердить этот тезис?
В 1945 году доля Соединённых Штатов в мировом производстве превышала 60%, доля в мировом экспорте — до 40%. В 2022-м доля ВВП Соединённых Штатов недотягивает до 15%, а экспорт составляет лишь 11,4%, при этом речь идёт, в основном, об экспорте услуг и оборонной продукции. Это всё равно очень много, скажут многие, и будут абсолютно правы. Это очень много для лидера крупной, самостоятельной, абсолютно самодостаточной, практически не нуждающейся в серьёзном экономическом взаимодействии с остальным миром валютно-экономической и технологической зоны. Туда войдут Канада, Мексика, конечно, Британия с доминионами — Австралией, Новой Зеландией (хотя они рано или поздно будут тяготеть к Китаю), большинство стран Евросоюза, во всяком случае, на сегодняшний день; что будет завтра, прогнозировать очень сложно, ведь многое зависит от завершения тех событий, которые развиваются непосредственно сейчас. Например, исход конфликта на Украине напрямую повлияет на политический и экономический вектор ряда европейских стран. Неясен и будущий статус Японии и обеих Корей.
Но этого уже явно недостаточно для глобального доминирования. Мы все видим, что Америка уже несколько десятилетий не справляется с большинством задач, решение которых подобает "глобальному жандарму". Все войны, в которых оказывалось хотя бы минимальное реальное сопротивление, а не просто раздавались деньги генералам и полевым командирам, как это было в Ираке, Америка по итогам проиграла. Если в Корее, по крайней мере, была зафиксирована ничья, причём, ничья явно не в пользу Америки, то во Вьетнаме, Сомали, на Кубе, в Грузии, Афганистане — проиграла вчистую. 20-летняя война в Афганистане вообще нанесла непоправимый ущерб репутации США, то же самое будет на Украине, и на этом, скорее всего, закончится их позиционирование себя в качестве "ответственного за планету". Понятно, что американским элитам этого остро не хочется, крушение собственных, пусть и ложных, идеалов переживать весьма непросто.
Основных проблемы две. Первая заключается в том, что официальная постмодернистская эрзац-либеральная идеология, продвигаемая Демпартией и поддерживаемая частью республиканцев, входит в резкое противоречие с ролью мирового жандарма. Невозможно быть военно-техническим лидером человечества и не воевать всерьёз самим, так не бывает. А всерьёз воевать Соединённые Штаты на сегодняшний день уже не могут, война с более-менее равным и достойным противником, типа Ирана, немедленно приведёт к многочисленным жертвам среди американских военных и возникновению массовых протестов внутри страны, с которыми силы внутреннего правопорядка уже и сегодня, безо всякой войны, едва справляются. Этого мультиплицированного в десятки раз "вьетнамского синдрома" будет вполне достаточно для падения либо отстранения от власти демократическим путём любой политической группы, которая такую войну развяжет. Именно поэтому, например, несмотря на все сетования радикальных политиков, Америка сама не лезет на Украину; и в Пентагоне, и в Лэнгли, и в самом Белом доме прекрасно понимают, чем такая попытка закончится. Это несоответствие связано с идеей исключительности и избранности, навязанной американцам ещё отцами-основателями и доведённой до абсурда нынешними финансистами-демократами. А исключительные и избранные, как это и следует из их избранности и исключительности, не должны погибать от рук "варваров, недочеловеков, выкормышей жутких тоталитарных режимов". Отсюда есть два выхода: создать такую технологию, которая не потребует вмешательства человека, либо воевать исключительно чужими руками. Первое пока не очень достижимо, а второе скоро закончится по мере исчерпания мобрезерва ВСУ.
Вторая проблема, не по значимости, а по видимости, связана с экономической деградацией Штатов. Государственный долг в 32 трлн долларов говорит только об одном: эта цивилизация много десятилетий жила за чужой счёт, в вымышленном мире, не имея на это никаких исторических прав. Правда, в защиту американских элит надо сказать, что такой мир они создали сами, конечно, воспользовавшись рядом удачно совпавших моментов. В своё время они смогли освоить территорию, которая полностью закрывает все потребности сверхдержавы, а потом — запустить печатный станок, который первые 100 лет исполнял все её капризы. Но теперь уже не может.
Во-первых, нельзя больше в прежнем режиме "нон-стоп" экспортировать инфляцию. Поэтому её реальное значение, естественно, пока тщательно скрываемое — в 11,8%, бьёт напрямую по карманам американских граждан, в первую очередь, наиболее обездоленных.
Во-вторых, промышленность США по целому ряду направлений просто не может конкурировать с аналогичными кластерами Китая, Индии, Индонезии, даже Южной Кореи, несмотря на зависимость последней. Европу удалось задавить, Европа — колония, и пока она никуда от них не денется, а вот Юго-Восточную Азию задавить не удастся. Даже знаменитый трамповский план реиндустриализации, возврата производств на коренную территорию США не сработает: да, в Штатах дешёвая энергия, но крайне дорогая рабочая сила, и они сами всё сделали для того, чтобы она была дорогая, фактически загнав себя в ловушку. Поэтому конечные товары в своём большинстве оказываются неконкурентоспособными. Значительно легче и дешевле произвести, например, телевизор, в Мексике или Вьетнаме, чем в Штатах, изменить это невозможно, попытки "удешевить" рабочую силу приведут к немедленному общенациональному социальному взрыву.
В-третьих, роль "мирового жандарма" предполагает трату почти триллиона долларов в год. Военный бюджет США — крупнейший в мире; в 2022 году на него приходилось 39% от военных расходов всех стран мира вместе взятых. Военные расходы составляли около 3,5% ВВП США. Всё это идёт на содержание монстра, который функционально не стоит и половины затраченных на него средств (это мнение американских военных экспертов, естественно, преувеличенное, учитывая уровень коррупции и количество "распиливающих" этот триллион компаний) — около тысячи баз по всему миру, любая из которых сама по себе с военной точки зрения неприменима к прямому использованию.
