«Мир изменился» — не только открывающая фраза величайшей кинотрилогии, но ещё и невероятно заезженное заключение. «Мир изменился» — так говорят, когда очередной безмозглый болванчик из страны, делегировавшей свою суверенную политику Вашингтону что-то нерешительно вякает поперёк линии поведения дяди Сэма. «Мир изменился» — вопят люди, когда очередной отставной министр, генерал или госсекретарь эпохи президента Гороха отправляется вслед за своей эпохой на Арлингтонское кладбище. «Мир изменился» — рвут на себе волосы потребители, когда стоимость валюты растёт на 20%, а гнилые спекулянты развешивают заранее готовые ценники выше на 50%. «Мир изменился» — в ужасе лепечут модники с Бульварного кольца, расталкивая толпы на грузинской границе, ведь из их страны ушли модные бренды и хайповые марки. Почти все маркеры реально эпохального изменения мира станут видны нам только по прошествии многих лет – так Булгаков спустя годы обозначил исторически важным событием рядовой и незаметный выход Петлюры из тюрьмы в ноябре 1918 года. Но есть и исключения. Одним из таких исключений стал приговор Алексею Навальному.
Дело в отношении Навального открылось по подозрению в мошенничестве – обвинение утверждало, что 350 миллионов рублей, собранных политическим блогером в виде пожертвований, пошли не туда, куда обещалось. В частности, речь шла о деньгах, которые Навальный собирал на выдвижение в президенты, хотя заведомо было известно, что никакой президентской кампании у человека с непогашенной старой судимостью тоже за мошенничество быть не может. Какие-то из этих денег, по словам следствия, оказались в руках Юлии Навальной, супруги оппозиционера, покинувшей Россию. Часть пожертвований пошла к соратникам Алексея, руководителям ФБК, признанного экстремистской организацией. Быт Навального, утверждает обвинение, несколько выходил за пределы пиар-образа юриста, проживающего в панельке в Марьино. Упоминались поездки на Канарские острова, недешёвое обучение дочери в Стэнфорде, дорогая недвижимость намного центральнее Марьино. Фактуры у обвинения хватало – это же не Ютуб-расследование. Параллельно разбиралось дело о неуважении к суду и оскорблении ветерана. Суд, из которого изрядно похудевший оппозиционер уже даже не пытался сделать шоу имени самого себя, приговорил горемыку по совокупности к девяти годам строгого режима. Чернушные шуточки в соцсетях о том, что Навальный всё же сменил режим, намекают на то, что Покров с его исправительной колонией остался для Алексея в прошлом.
Неправильно было бы утверждать, что новость о приговоре прошла незамеченной. Она повисела в топе Яндекса, горячо пообсуждалась в злорадствующем Телеграме, пошуршала по опустевшим креслам в московских гостиных и упёрлась в закрытые двери пафосных ресторанов в центре Москвы. Выхлопа у этой новости хватило где-то на полдня – порассуждав о том, кто такой был этот Навальный, люди вернулись к более актуальным и острым темам. Даже сторонники Алексея из экстремистского ФБК отметили его приговор как бы между делом. Да, Леонид Волков пригрозил, что Навальный выйдет намного раньше, чем через 9 лет. Да, Люба Соболь (по слухам, переехавшая в Лондон и ушедшая из-под пуза Волкова под крыло к Ходорковскому) дежурно возмутилась и продолжила работать на износ, распространяя фейки ВФУ и интервью с самыми отбитыми русофобами. Да, редеющий коллектив верных сторонников и сторонниц ФБК в соцсетях объявил, что шумиха вокруг Украины – повод отвлечь внимание от суда над Навальным. Но запала профессиональных, но очень неумелых оппозиционеров тоже хватило ненадолго – уже скоро они вернулись к стахановскому производству видеороликов о том, как ВФУ уже подходят к Магадану, но наша армия при этом обстреливает жилые кварталы Харькова. О Навальном забыли вечером того же дня, когда был вынесен приговор. И это естественно.
Навальный – реликт 2010-х. Его время прошло, как прошло время различных Ходорковских, Яшиных, Собчак и Чичваркиных. Растворилось время Мироновых, Жириновских и Зюгановых. Сгинуло время Байденов, Макронов и Шольцев. Мир изменился – в этот раз на самом деле. Будущее, которое нам предстоит встретить, пугает и завораживает, оно не имеет сходства ни с чем из уже пережитого, оно не описывается известными нам клише и популистскими штампами – разве что в изводе горькой иронии истории, столь свойственной модерну.
Долг России – не госструктур, не орд пиарщиков, не толп публицистов, а коллективного импульса общественного стремления к справедливости – породить анти-Навального. Не скованного убогими штампами 2010-х, не заигрывающего с нелепыми оппозиционерами из кафешек Патриарших прудов, не посещающего приёмы в американском посольстве и не эвакуируемого в Берлин чуть что.
Синтез поборника справедливости, защитника обездоленных станет для российского общества экзаменом. Если оно с этим справится, то государство получит ещё один эффективный и яркий канал обратной связи, а если нет, то доить из юных максималистов протестную энергию и лить в уши кривые фейки придёт очередной актив западных спецслужб.
История Нельсона Манделы Мценского уезда пока что развивается почти по сценарию оригинала, но с единственным отличием. Изначально лидеру российской оппозиции дали лишь 2 года с небольшим – это позволило сгладить негодование многочисленных сторонников и разжечь подозрения многочисленных недоброжелателей. Сейчас медиаполе очистилось и призывам сидящих за границей Волкова или Соболь строить баррикады никто не внемлет. Уже после посадки многие отмечали, что срок по первому из разбиравшихся дел стал лишь началом, что вскоре за ним последуют и другие дела, всплывут новые подробности, в итоге чего предполагается, что Алексей выйдет из тюрьмы уже глубоким старцем, растерявшим весь свой оппозиционный пыл, забытым поклонниками и спонсорами. Тем не менее подобные процессы сегодня занимают намного меньше, чем 9 лет, – люди, события и явления забываются мгновенно, стоит им пропасть из информационного пространства.
В тот день, когда в грязных цехах Азовстали бесславно умирали кумиры европейской прессы, европейская пресса уже и думать о них забыла – на первых полосах крупнейших и влиятельнейших газет Украине не было напрямую посвящено ни единого материала. Навальный, как и обещает в своих рассылках Волков, выйдет куда раньше, чем через 9 лет – хорошее поведение и какие-нибудь амнистии сделают своё дело, так что Алексей Анатольевич тихо встроится в повседневную жизнь страны, которую он любил до того, как из человека стать медиаресурсом.
