История обожает замысловатые повороты и лихо закрученные сюжеты. Именно поэтому мы никогда не видим исторических событий прямо по ходу их свершения: максимум, на что мы можем рассчитывать, — спустя несколько недель, месяцев или даже лет посмотреть назад и увидеть, как то самое незначительное событие, которое мы пропустили в своё время, и было определяющим моментом, разделившим «до» и «после». Именно из-за этого некорректно было бы говорить про случившуюся на прошлой неделе встречу в Тегеране как об историческом событии или как о великом водоразделе — а именно так окрестила встречу президентов России, Ирана и Турции щедрая на громкие эпитеты пресса. Вместо этого стоило бы взглянуть на встречу трёх влиятельнейших людей Евразии как на подведение промежуточных итогов. К этому моменту и Иран, и Турция, и Россия подходят с совершенно разными показателями, нежели те, что наблюдались на момент начала года. Формат «Астанинской тройки» давно вышел за пределы вопроса, ради которого он был создан. Сирийская гражданская война, ради завершения которой изначально собиралась конференция в Астане, давно перешла в фазу вялотекущего конфликта, принципиально неразрешимого противоречия. Именно поэтому на встречах верхушек стран «тройки», этого триумвирата, Сирия хоть и занимает ключевое место в итоговом меморандуме, но почти не обсуждается. 19 июля Путин, Раиси и Эрдоган говорили о месте их стран в стремительно меняющемся политическом ландшафте Евразии.
Многие в России смотрят на Иран как на образец того, как страна десятилетиями может самостоятельно развиваться и относительно сыто жить, находясь под страшными санкциями.
Тем ироничнее видится тот факт, что про Иран в контексте международной политики чаще всего вспоминают в связи с ядерной сделкой 2015 года с Соединёнными Штатами. Многострадальная ядерная сделка была, вероятно, главным плодом стараний Обамы на Ближнем Востоке. Это детище, ехидно смеясь и ни с кем не советуясь, в 2018-м похоронил Трамп одним президентским указом — просто в рамках стратегии по установлению близких отношений с Саудовской Аравией и милым трамповскому сердцу Израилем. Байден, в своё время приложивший к ядерной сделке немало сил и в ходе избирательной кампании обещавший продолжить курс Обамы, сегодня пытается восстановить эту сделку — его отношения с Тель-Авивом и принцем Мохаммедом бен Салманом оставляют желать лучшего, как показала середина июля. Разумеется, американцы не были бы американцами, если бы пытались заключить старый договор, не поменяв условий. Пресс-секретарь Госдепартамента Нед Прайс говорил это прямым текстом: в рассказе о возобновлении сделки он как нечто само собой разумеющееся упомянул «уступки, на которые Ирану несомненно придётся пойти». Уступки эти, естественно, связаны с возросшим за последние годы влиянием Тегерана в Ираке и Сирии, не говоря уже о прогрессе, достигнутом персами в своей ядерной программе, полноценно возобновлённой в 2019-м после художеств Трампа. Агентство Reuters, со ссылкой на неизвестного, но очень высокопоставленного иранского чиновника, утверждает, что Иран даже за стол переговоров не сядет без снятия ряда введённых Трампом санкций со стороны США.
Ещё со времён Трампа так повелось, что показателем отношения Вашингтона к Тегерану является статус Корпуса стражей исламской революции (КСИР), в 2019 году признанного американцами террористической организацией. Когда Вашингтон демонстрировал готовность к диалогу, по прессе начинали гулять сообщения о том, что «Пасдаран» (так называют организацию персы) вот-вот исключат из списка террористов. В ответ Ирану предлагалось немедленно принимать все условия США, бежать со своих позиций на Ближнем Востоке и чуть ли не принимать иудаизм. Но Иран почему-то не горел желанием отвечать реальными уступками на полунамёки администрации Байдена, прекрасно понимая уязвимость последнего в связи с нефтяным кризисом. Переговоры персов и американцев велись тайно — а то вдруг кто узнает о диалоге непримиримых врагов — но по публичным заявлениям и законодательным актам конца мая можно сделать вывод, что откопанная ядерная сделка оказалась похоронена второй раз. Госсекретарь США Тони Блинкен в мае, говоря о персидском нефтяном экспорте, сказал что-то вроде «на взгляд-то он хорош, да зелен — ягодки нет зрелой, тотчас оскомину набьёшь», из чего стало ясно, что иранская нефть Вашингтону не светит. После этого пошли грозные заявления в адрес компаний, транспортирующих персидские нефтепродукты: одну из них — дубайского карлика Zamanoil, имевшего дело с Роснефтью, — показательно бросили под поезд, а также руками греческого Министерства юстиции изящно и очень ярко отжали иранскую нефть с российского танкера, арестованного греками на острове Эвбея. Та история, кстати, не только от души рассмешила вашингтонских воротил тем, что КСИР принялся мстить грекам, просто прилежно выполнявшим приказ свыше, но и лишний раз показала, кто является самым верным цирковым пуделем НАТО в Восточном Средиземноморье — греки, а вовсе не ненадёжные турки.
Следовало видеть недоумение и ужас в речах западных аналитиков, освещавших встречу в Тегеране. Больше всего вопросов у них вызывало присутствие там президента Турции. В самом деле — говорили они — как может президент страны, входящей в НАТО, участвовать во встрече с лидерами России и Ирана? Журналисты, задающие подобные вопросы, вероятно пробыли в глубокой спячке если не последние десять лет, то уж точно последние полгода.
Предположим, кто-то мог игнорировать многочисленные заявления турецких топ-чиновников о том, как Турции тесно в рамках Североатлантического альянса. Можно было не принимать во внимание их постоянные споры с Грецией и угрозы отбить у Афин острова в Эгейском море. Можно было даже не замечать подозрительно углубившегося партнёрства с Великобританией, которая последние годы, не скрываясь, строит в Восточной и Южной Европе военный блок, всеми функциями параллельный НАТО. Но той «цыганочки с выходом», которую продемонстрировал изумлённой публике этой весной президент Эрдоган, игнорировать просто нельзя. Турецкий лидер, подобно мороженщику на центральных улицах Стамбула, продал членство в НАТО двум туристам из Швеции и Финляндии. Но вы бы только видели какие танцы, ужимки и прыжки предшествовали этой продаже! Эрдоган клялся, что не сядет за один стол с пособниками террористов, утверждал, что, покуда он жив, североевропейцев в НАТО не будет, доказывал ненадёжность своих будущих военных союзников. Эрдогану удалось выторговать у Швеции и Финляндии показательную и позорную выдачу ему турецких диссидентов, много лет назад нашедших политическое убежище в северных странах. После этого на июльском саммите НАТО он очень быстро согласился на условия Вашингтона и дал добро на вступление северян в североатлантический альянс. Ходила информация о том, что Вашингтон в лице Белого дома пообещал Турции поставку истребителей F-16, но затем в лице Конгресса взял свои слова назад, мотивируя это беспокойством о судьбе Греции. Той самой Греции, что, пользуясь мощным лобби в Вашингтоне, вот-вот купит израильские ракетные системы Spike для размещения на границе с Турцией вместе с недавно выставленными там же шестью десятками танков и БТР, а также свежепоставленных американцами AH-64 Apache. Скоро к ним присоединятся усовершенствованные теми же американцами F-16 и, может, даже два десятка F-35, которые Вашингтон уже пообещал Греции. Нет, НАТО ни за что не позволит Анкаре уйти — даже если дальше Эрдоган поедет на встречу с Ким Чен Ыном и Си Цзиньпином — ведь Турция со своим удачным расположением, мощной армией и громадным влиянием в исламском и тюркском мире является бесценным союзником. Но такие уколы ясно напоминают туркам их место в иерархии западных стран, что жутко злит турецкую прессу.
Для России ближневосточные события отошли на второй план. Основным фронтом действий является даже не медленное продвижение доблестной русской армии по малороссийской земле — самое громадное давление сейчас оказывают на врага российские дипломаты. Ключевое послание в словах министра Лаврова, сказанных 24 июля, состоит в отрицании субъектности украинского режима и настрое не вести с ним переговоров так же, как, скажем, Британия не ведёт переговоров с ДНР.
На это намекнула и цепь событий, напрямую связанных со встречей Путина и Эрдогана в Тегеране. 22 июля Турция последовательно подписала с Украиной и Россией соглашения о безопасном вывозе зерна с участка черноморского побережья, контролируемого Украиной.
На следующий день по волшебному совпадению произошли два события. Во-первых, в седьмом пакете санкций Евросоюза содержались существенные послабления санкционного режима в отношении российского продовольствия и европейского авиаоборудования. Во-вторых, по некоему объекту в районе одесского порта был нанесён ракетный удар. Против привычных стенаний о том, что удар «коварных орков» пришёлся на интернат для пожилых и детей-инвалидов, говорил тот факт, что взрывов было много: попадание пришлось на склад боеприпасов, что и подтвердило российское Минобороны на следующий день. Удар послужил намёком на незавидную судьбу тех, кто решит возить под видом зерна военные грузы.
Что же касается самих соглашений, первая реакция на них никак не выходила за рамки привычного — в российском сегменте царил дежурный пессимизм в духе «все предали, всё продали», а привычно бодрые украинцы обозначили эти соглашения как очередной шаг к победе над Москвой. Но время шло, люди вчитывались в текст и вникали в контекст, в результате чего на следующий день даже самые ярые оптимисты обнаружили, что Турция просто продала украинское зерно. Смягчение санкционного режима, признание легитимности нахождения русских военных кораблей не там, где их хотела бы видеть украинская власть, а вокруг украинского побережья, фактическое отсутствие возражений против ракетных ударов по одесскому порту — всё это в обмен на право Киева продавать своё зерно в преддверии продовольственного кризиса и неурожая. Какая-то странная сделка.
Ввиду ближневосточных последствий тегеранской встречи стоит обратить внимание на телефонный разговор Путина и Мохаммеда бен Салмана. Президент России и наследный принц Саудовской Аравии обсудили дела ОПЕК+ и выразили друг другу поддержку напоказ Вашингтону, чей диалог с бен Салманом в середине июля не задался.
Из Тегерана Путин отбыл не с пустыми руками: сообщается о контрактах Иранской государственной нефтяной компании с Газпромом на сумму 40 миллиардов долларов на разработку газа в месторождениях Северного Парса, о новостях про торговлю риал-рубль на валютном рынке Ирана, о поставках зерна за рубли и о продажах персами тяжёлых беспилотников, которые, если верить новостям, вот-вот должны вспороть малороссийское небо. О реальном эффекте громких новостей можно будет говорить только со временем, но с таким багажом добрых известий президент России не возвращался домой уже давно.
Залог надёжного триумвирата состоит в том, что каждая сторона всегда служит уравновешивающим элементом между двумя остальными. Как показывает история, почти всегда это правило игнорируется: триумвираты Цезаря — Помпея — Красса, Бонапарта — Дюко — Сьейеса и Зиновьева — Каменева — Сталина разваливались именно из-за страшного дисбаланса сил. В любых политических формациях, задействующих Ближний Восток, ничего не делается надолго, но сейчас три мощнейшие силы в регионе (и примкнувший к ним бен Салман, как показала его встреча с Байденом) сошлись на главном: пока Америкой руководит «хромая утка», можно вытеснить Вашингтон из региональной политики. Следующая встреча астанинского триумвирата пройдёт уже в России — так договорились в Тегеране, время пока не определено. Может статься, к моменту российской встречи трёх руководителей евразийский политический ландшафт изменится, а корнем этого изменения окажется именно тегеранская встреча в июле 2022-го.
