Друзья!
В Великой Русской Истории
Четыре трагических события особенно мучают меня…
Это Героическая смерть Князя Михаила Черниговского в стане Батыя…
Батый предложил Князю поклониться степным идолам…
Но Князь отказался…
И погиб во имя Христа…
Это гибель Пушкина, Великого Поэта,
От руки проходимца Дантеса, при равнодушии власти
И при участии высшего света…
Это зверское Убиение Царской Семьи в Ипатьевском подвале…
И ручейки Царской крови превратились
В кровавые реки и моря Гражданской войны…
И текут доселе…
Это расстрел Белого Дома
Пьяною рукою беса Ельцина и его палачей…
Я посвятил несколько моих поэм
Этим вечно кровоточащим трагедиям…
Но недавно, 10 февраля, в День смерти Пушкина,
Я вдруг вспомнил, что мой прапрадед, богатый цыган Ладыгин,
Гонял свои тройки с Пушкиным.
А его дочь, моя прабабка - красавица Прасковья ,
Дружила с цыганкой Таней, знаменитой певуньей , близкой подругой Пушкина.
И тут, в моей русско – таджикской душе,
Запели … заплясали родные мне Цыгане…
Так родилась вот эта поэма…
Этот «Цыганский реквием на смерть Пушкина»…
***
… Кто это, не умерев, смеет идти через Царство Мёртвых?..
Данте «Божественная Комедия»
Ай, были наши песни звонкие раздольные неугомонные!..
А стали тихие … хромые… похоронные…
Ай, были наши кони - маки …
Огненные… опьянённо пляшущие!..
А стали кони - камни…
Хворые… спотыкачие… лежачие…
Ах, чавэлы… ромэлы… чарики мои!..
Ах, рублики – погублики мои!..
Ах, рюмочки повыпитые!..
Ах, гусары поубитые…
Ах, сабли русские… справедливые стали сироты…
Увы… увы… увы…
Мои… мои… мои…
Но!..
Гоп!.. гоп…
Но пошёл
Через Царство Мёртвых на Базар Живых…
Ах, Саша, Сашенька!..
Ах, Пушкин ты наш родненький!..
Да невесёленький…
Ах, распошёл
Чрез Царство Мёртвых в Караван – Сарай Живых…
Ах, Пушкин!..
Но уж не ждут тебя в поле яропляшущие кони…
Но уж не ждут тебя девки спелые ночные…
Нежно распахнутые!..
Нежно уступчивые!..
Нежно нагие!..
Нежноногие!..
Нежногонные!..
Ой!..
Ой как сладко было!..
Снимать!.. Сдирать!.. Сбирать!..
Твоими эфиопскими… аравийскими гулевыми перстами и губами
Со снежнотелых… снежноталых крестьянок… полянок… древлянок
Горячие сарафаны - кумачники…
Ай!..
Ай, дворянину… хозяину…
Гостю заезжему… вечнохмельному
Ай, вольно… вольготно…
Сладко сшибать золотые кокошники
С златокудрых головок покорных…
На сеновалах медовых…
Ай, Пушкин!..
Айда гулять!..
Плясать!..
Душу всласть рвать!..
В небеса улетать!..
В полях замороженных… замороченных!..
В постелях бескрайних… бредовых!..
В снегах пуховых…
Ай, Пушкин!..
Гуляка!..
Бродяга бедовый!..
Ай, два века, как лихих два коня пролетели… пропели…
Ах, да девки те на погостах лежат!..
Ах, да сарафаны те в сундуках пылят
Да моль родят…
Ай да Пушкин!..
Но пока ты – живой…
Ай да молодец!..
Ах, эфиоп!..
Ах, арап!..
Ах, русак!..
Ах, рысак!..
Ах, наш родненький…
Загулявший в снегах… Затерявшийся…
С самою Смертию Забаловавшийся…
Ах, Пушкин!..
Уж не ждут тебя други душевные… любо лицейские
С кубками … чашами пенными…
Да!..
Уж не ждут тебя тайные жёны- изменницы…
Да…
То ли ждёт тебя…
То ль не ждёт тебя
Твоя Таша – Наталья…
То ли верная…
То ль неверная…
То ли угнанная в ночь буйноветреная кобылица склоненная…
То ль в конюшне семейной смиренная…
Да…
Ах, Пушкин!..
Ты измучился…
Ты изветрился…
Ты изверился..
И склонился ко смерти…
И припал … пристал иссохшей душою,
Как к Кастальскому роднику,
К чужеземной дуэли…
Ах, Сашенька… Саша!..
Ревнивец…эфиоп… арап…
Из кипящих пустынь
В русский снег ледяной позабредший…
Ах, горящий… дымящий на снегах необъятных костёр…
Скор твой срок…
Но дым твой
Уже два столетья глаза наши жжёт…
Ах, Пушкин!..
Ах, Александр Сергеевич…
Уж не ждёт тебя царь Николай Первый…
Самый первый Муж Империи…
А самый Первый алчет возлечь
На твою Ташу – Наталью…
На самую первую красавицу Империи…
И потому ревниво алчет твоей скорой смерти…
Ах, Пушкин!..
Но была ж у тебя любовь тайная…
Талая , уводящая в пляшущий табор…
Ах, Таня… Татиана цыганка!..
Ах, певунья соловьиная…
Ах, плясунья змеиная… заманчивая…
Ах, подруга нашего Кудряша… Эфиопа Губастого…
Что ж ты его не полюбила?..
Не приворожила?..
Не заманила?..
К себе не прибила?..
На себе не женила?..
И не было б тогда убивца Дантеса…
А были бы бесконечные русско – цыганско – эфиопские дети …
Ах, Таня… Татьяна! ..
Проглядела ты своё счастье …
И счастье тебя проглядело…
И Великий Поэт уцелел бы…
Ах, Пушкин!..
Ах, все дороги… все тропы …
Все други – подруги твои
Завлекают… гонят тебя к последней дуэли…
К пуле Дантеса…
Да…
И никто уж не ждёт тебя в поле сиротском… метельном…
Ах, ты Агнец!..
Обреченный… божий… блаженный…
В русских снегах…
В головах беспробудных… бездонных… безумных.. бесчеловечных
Забвенный…
Ах, ты одинокий Орфей… Соловей снегов…
Заливистый… задиристый певень…
Ах, ты тысячелетний нежданный гость нежеланный…
Ах ты древний грек…
Беженец Древней Эллады…
Ах, ты наш брат кочевой…
Ах, цыганский эллин
В русских снегах…
В слепых головах затерявшийся…
Ах, гоп!.. гоп…
Гой!.. гой…
Ах, пошёл на снегах через Царство Мёртвых к Царству Живых…
Да…
И чего ты забыл… потерял в русском снежном поле несметном…
Где только метель пляшет цыганские хриплые пляски …
Да поёт одичалые угнанные уворованные со звёзд кочевых
Цыганские дочеловеческие песнопенья
От которых душа возвращается к Звездам…
Ай, ромэлы… чавэлы…
Двести лет пролетело…
Стрелою татарской пропело…
Гитарой цыганскою прозвенело…
Но стрела заблудилась…
Но гитара побилась…
Ай, ромэлы… чавэлы…
Ай, русские человеки…
Да где ж ваши песни курчавые… весело бешеные
Среди русских военных погостов
Неоглядных… довременных…
Богом несужденных…
Да…
Ах, брат - цыган Пушкин!..
Ах, Александр Сергеич!..
Аль не чуешь, что и твоя могила
Уже приготовленная…
Уже близкая…
Уже свежая…
Гой!.. гой...
Никто ведь не ждёт тебя в поле метельном…
Лишь один ждёт тебя убивец… иноземец…
С пистолетом нездешним
И пулей смертельной нездешней…
Ах, Пушкин!..
Ах, Русь!..
Ах, Церковь матушка!..
И зачем нам погибельные… меткострельные иностранцы…
Ай , своих родных палачей да иуд что ль не хватает…
Да тут всякий второй
Готов из – за древнерусского страха
Иль алчбы деньги
Стать иудой иль катом проклятым…
Ай…
А убийцам, даже царей,
Возмездия на Руси не бывает…
Ай, кто ответил за Царские Крови
В подвале ипатьевском …
А Они и доселе текут по Руси нераскаянной
Реками и морями…
Войнами и морами…
Да…
Ай да Пушкин!..
Ай, Саша… Сашенька!..
Ах, родной!..
Что ж ты в поле ровном… родном
Скользишь… спотыкаешься… валишься… падаешь…
Да как – то нежно ложишься на снег пуховый…
Как на постель белоснежную..
Как на давно желанную…
Ах, Русь!..
Ах, равнина снежная…
Одеяло ты что ль...
Или саван…
Ах, Пушкин…
А ты улыбаешься…
Предвкушаешь что ли Небесное Царство…
Ах, Сашенька… Саша…
Ах, Александр Сергеич!..
Ах, Баловень Жизни и Смерти…
Да ручеёк твоей крови средь снЕгов…
Один бежит среди спящей Руси…
И тебя убаюкивает…
И тебя усыпляет…
И уносит далече… далече… далече…
И словно шепчет,
Как голосок колыбельный твоей дальней матушки:
… Ах, сынок, спи… спи… спи…
Самым радостным …
Самым сладостным вечным сном… сном… сном…
Ах, мой родимый!..
Любимый!..
Мой Саша… Сашенька…
Уже Небесный сынок…
Уже непечальный…
Мой мальчик курчавый…
Ах…
Ах, Пушкин…
Айда, гоп!.. гоп …
Ай, пошёл…
Аль устал брести живым через Царство Мёртвых…
И лежит одинокий убитый поэт
В русском поле метельном…
И только пролетает, роняя иль слезу иль слюну,
Над поэтом ворон – могильник
Двухсотлетний первосвидетель дуэли…
Ах, ворон… ворон,
Пропой... прохрипи нам,
Как пуля Дантеса летела…
И как на снегах ты клевал
Капли крови Поэта…
Ах…
И лежит поэт
Посреди Великой Руси заснеженной,
Вечно… запоздало рыдающей
На тризнах пианых…
Над Поэтами Убиенными…
Воистину!..
О, теплохладные братья, не рыдайте…
Ведь тут свершается Суд Божий Небесный…
Не доступный земным муравьям – человекам…
Айда!..
Ах, Пушкин!..
Ах, Александр Сергеевич…
А ты уж далече… далече… далече…
Али в Райских садах…
Али в адских ущельях…
Но!..
Но кто – то кличет в полях!.. в головах !... в веках…
Гой!... гей!...
Гойда!... Айда…
Где же правда?..
Аль только в Царствии Небесном…
Али русский поэт!..
Али русский пиит!..
На Святой Руси!..
На немой Руси!..
Вечно должен что ль
Быть убит?..
Быть забыт?..
Ах, мой родненький Саша…
Убиенный Сашенька…
Что ж не встали и мы навстречь той пули …
И летит досель она
Во всякого русского и цыгана…
И нет ей преграды…
Ах, мои родные чавэлы… ромэлы…
Ах, родные мои все русские человеки…
Да где ж вы?..
Да где вы были?..
Да где ж вы ныне?..
Да куда ж вы пропали?...
И пропадаете…
Да на каких захудалых слепых конях ускакали и скачете…
Да на каких пирах средь чумы загуляли …
И гуляете…
И прошло два века…
А ваших поэтов опять убивают…
А когда убивают поэтов -
То за ними вослед безмолвный народ убивают…
Но!..
Айда… Гулять!.. Плясать!
Да душу всласть рвать…
Но!..
Да что – то не гуляется…
Да что – то не пляшется…
Да что – то не рвётся всласть душа – плачея
Уж два века рыдающая…
Но убитый поэт в поле лежит…
Но вдруг над полем …
Над поэтом усопшим …
Встаёт Золотая Цыганка
Глория Золотая
С Золотою Гитарой…
И руками в кашмирских китайских шелках
Снега покоряя… укрощая…отгоняя… отметая,
Поёт голосом заливистым… разрывающим
До звёзд долетающим:
…Вечные !.. Вечные лета!...
Вечная Слава!..
А Слава к Великим Поэтам
Приходит только со Смертью…
На кладбища…
И Метель в Необъятный Саван …
В Плащаницу Летучую…
В Вечную…
Преображается…
И над Русью Святою
Вечно летит…
Блаже…
Dixi et animam meam salvavi…
------------------------------------------------------------------------
«Сказал – и тем спас свою душу…»
Рис. Сергей Алимов "Портрет А.С. Пушкина" (1998)
