Конец ноября обнажил несколько сюрпризов от Банка России, имеющих долгосрочный характер. Не все эти сюрпризы объяснены в официальных выступлениях и потому продолжают будоражить сознание, особенно сознание конспирологов и критиков нынешней команды Банка России.
Рубль перешагнул отметку в 100 рублей за доллар, временами даже был 103 рубля, а в августе был 87 рублей, год назад — 88 рублей, то есть девальвация рубля составила 16%. Ключевую ставку летом прошлого года повысили с 7,5% до 12%, затем до 15% осенью, а уже в этом году — до 18% летом и 21% осенью.
Важным фоном повышения ключевой ставки и девальвации рубля стали летние санкции против Московской биржи с отложенным введением, а теперь и санкции против Газпромбанка как ключевого в расчётах за газ. Эти санкции были ожидаемы и потребовали времени на адаптацию, потому девальвация рубля отчасти кажется оправданной.
Ключевую ставку поднимали для борьбы с инфляцией, однако инфляция остаётся по-прежнему высокой, хотя есть надежда на то, что пик уже пройден. Наложение роста ставки на ускорение девальвации даёт намёк, что ставку-таки повышали именно в ожидании девальвации, чтобы многочисленные владельцы рублей (валютизация у нас очень низкая) не побежали в доллары и евро и ещё больше не уронили рубль. Что касается инфляции, то при сохранении высокой доли потребительского импорта в сочетании с девальвацией вряд ли получится её сократить в ближайшие полгода.
Девальвация рубля накладывается на послабления в обязательной продаже валютной выручки крупнейшими экспортёрами с 50% до 25%, на резкий рост доли рублей в расчётах во внешней торговле. Девальвация как минимум вызывает вопросы о доверии к рублю в международных расчётах, а как максимум может повернуть вспять дедолларизацию российской торговли. Торговым партнёрам России при расчётах в рублях нужна курсовая стабильность, а не неожиданная девальвация на 16% за несколько месяцев.
США ввели санкции против ряда руководителей Банка России уровня зампредов и даже директоров департаментов. Санкционное признание важности своей деятельности недавно получила руководитель департамента национальной платёжной системы Алла Бакина.
Находящаяся под блокирующими санкциями США с осени 2022 года первый зампред Банка России Ольга Скоробогатова со 2 декабря покидает свой пост, и надо отметить, что курируемые ею карты "Мир" стали удачной альтернативой западным картам, доминировавшим у нас до 2015 года. Сам факт санкций против карт "Мир" и давление в связи с ними на банки стран постсоветского пространства следует понимать как признание американцами удачности этих карт. Скоробогатова также курировала создание российского аналога "Свифт", против которого санкции ещё только начинаются.
Вообще тематика альтернативной доллару платёжной архитектуры стоит уже не только в российском, но и в мировом масштабе, в повестке стран БРИКС, хотя конкретных всеобъемлющих решений пока не найдено. Скорее, выбран путь фрагментации, более сложный для санкционного отслеживания американцами. Очевидно, что поиски решений продолжаются, и пока неясна дальнейшая роль в этом Скоробогатовой.
Среди прежнего руководства Банка России есть ещё более многогранный случай с бывшим первым зампредом Ксенией Юдаевой. Она покинула свой высокий пост летом прошлого года, а теперь представляет Россию в Международном валютном фонде (только будущие историки поймут, насколько удачным в плане интересов России станет это представительство). Вдруг, по аналогии с Юдаевой, Скоробогатова через год окажется в Банке международных расчётов в Швейцарии или в его гипотетическом аналоге под зонтиком БРИКС?
Ещё одним сюрпризом стало фактическое признание Банком России невозможности обуздать рост кредитования только через высокую ключевую ставку, которая поднималась именно для того, чтобы кредит под умеренные ставки не подпитывал повышенный спрос и рост цен. Теперь Банк России объявил о предстоящем ограничении кредитования крупнейших российских корпораций. В число крупнейших попадут те, задолженность по кредитам которых больше 100 млрд руб., или больше 2,5% совокупного капитала банков. Особо будут бдить за теми корпорациями, у которых операционная прибыль (выручка минус текущие расходы) недотягивает до троекратных процентных расходов.
Небанкиру трудно разобраться, как операционная прибыль связана с процентами и почему троекратно. Возможно, высокие процентные расходы только сейчас начинают осознаваться руководителями корпораций, поскольку с большой ключевой ставкой корпорации работают недавно, а отчётность идёт накопленным итогом с начала года. I квартал 2025 года покажет всю величину скачка процентных расходов и их влияния на прибыль. На февраль и июнь следующего года Банк России планирует ужесточение внимания к крупнейшим заёмщикам. Возможно, корпорации начинают платить повышенные проценты за счёт сокращения капитальных расходов.
Вводить регулирование, альтернативное изменениям ключевой ставки, — это правильное решение, и лучше поздно, чем никогда, но всё равно возникают вопросы, почему такие ограничения не были озвучены год назад или хотя бы летом этого года? Тогда думали про короткий период высокой ключевой ставки, а теперь начинают думать, что это надолго? Убедились, что только одним изменением ключевой ставки ситуация с инфляцией, спросом и кредитом не решается?
Год назад было объявлено о похожих непроцентных мерах против роста необеспеченного потребительского кредитования, однако его рост продолжился. Возможно, ограничения потребительского кредитования оказались незначительными? Только ипотека временно притормозила после сокращения льготных программ за счёт бюджета. Вопрос: а кредит и проценты крупнейшим корпорациям точно получится удержать под контролем?
Напоследок — о теме заморозки вкладов, которую в последнее время активно разгоняли иноагенты, вслед за ними — некоторые блогеры и даже респектабельные проправительственные учёные. Наша страна удержалась от заморозки вкладов даже в марте 2022 года при неожиданных для многих и беспрецедентных тогда западных санкциях. Сейчас санкции обновляются косметически и поводов для заморозки тем более нет, но эта тема прозвучала в вопросе, адресованном руководству Банка России во время выступления в Государственной Думе, и в ответе в виде отрицания такой заморозки. Народ у нас пуганый и помнит подобные отрицания в прошлом, а потому лучше было бы вообще не поднимать такую бредовую тему со столь важной трибуны. Депутат Госдумы, задавший этот вопрос Эльвире Набиуллиной, точно хотел прояснить ситуацию или невольно сыграл на стороне иноагентов и паникёров?
Фото: Александр Манзюк/ТАСС
