Не так давно, уже прошёл год или два после начала военной спецоперации, в Санкт-Петербурге произошел необычный для «северной столицы» случай. В город на экскурсию приехала группа детей из Донбасса и в один из дней оказалась недалеко от знаменитой пушки, которая в полдень стреляет холостым снарядом. Вот и совпало – пушка стрельнула, и донбасская ребятня в мгновение ока рухнула на землю, то есть на заплеванный туристами и мигрантами питерский тротуар. Лицом вниз, прикрыв головы ладошками – как учили в своё время взрослые. «Психи», что ли», - подумали случайные прохожие, наблюдавшие сцену.
Теперь о «психах» и психике. В этой сфере есть любопытные цифры. А именно: за первые два месяца 2024 года (вроде, благополучные каникулярные и праздничные январь и февраль) россияне приобрели 3,5 миллиона упаковок антидепрессантов на общую сумму около 3 миллиардов рублей. Это приблизительно в полтора раза больше, чем за те же два месяца предыдущего 2023 года в деньгах и на треть больше по количеству препаратов.
Эти цифры озвучил один из руководителей компании DSM Group Сергей Шуляк. Компания работает в сфере фармацевтики. И её аналитики считают, что одна из существенных причин такого роста – сложная военно-политическая ситуация. А если выразиться по-простому, то нет душевного покоя у людей, чьи мужья, сыновья, дочери, отцы, другие родные и близкие (даже далёкая родня) находятся на фронте. Уж не говоря о тех, кто потерял их в боях навсегда. Вот и весь «секрет» роста прибыли у фармацевтов.
Кстати, антидепрессанты просто так, без рецепта, купить невозможно. Должна быть «рекомендация» психолога или психиатра. И я побеседовал с таким специалистом, с кризисным психологом. Она более 25 лет занимается душевным здоровьем людей, прошедших через войну, и рассказала мне об одном из своих подопечных.
- Звонит он мне однажды в три часа ночи. «Что случилось?», - спрашиваю, ещё глаза не разлепив. А он в ответ: «Татьяна Ивановна! Спать не могу уже неделю. Сердце бухтит. И море без чаек». Я ему в ответ: «Дождись утра, выйди на улицу, сядь на скамейку и смотри в небо! Там птиц полно… Не переживай, пройдёт».
Оказалось, что мужик весной 2022-го Мариуполь брал. И сильно подействовал на него контраст – цветущие деревья в садах, шуршащие волны моря, чайки над ними и воздух, аж серый от свинца и железа войны. Но к этому контрасту вскоре он привык. Правда, продолжал частенько наблюдать за птицами над водой. Если не было артналётов и миномётных обстрелов.
И вот однажды утром привычная картина изменилась. Всё, вроде бы, было на месте – грохот пулемётов, море неподалёку, цветущие деревья, почти равнодушные к войне… Но чего-то недоставало. «Ага. Чайки!», - осознал солдат. Птиц в небе не было. Ни одной!.. В этот день миномётами побило весь его взвод. Он один в живых остался. И всё, бойца «переклинило».
- Он уже демобилизовался, отвоевал. У него трое детей. Причём, младший ребёнок инвалид детства, - рассказывает психолог. - Казалось бы, есть чем заниматься человеку, на чём сосредоточиться. Думай о семье, занимайся своей ребятнёй! Нет, у него в голове – пустое небо и погибший родной взвод. Бывает так у мужиков – семья и дети не являются главной опорой в жизни. Что-то для него вдруг становится важнее – например, родной взвод, Родина, месть врагу…
- Слава Богу, - говорю, - что не водка, деньги и наркотики.
- К сожалению, в исключительных случаях и такие «ценности» людей занимают, - ответила Татьяна Ивановна. – Но тут ничего дурного не было. В конце концов, удалось убедить человека в том, что родной взвод, Родина и трое собственных детей – это ценности одного порядка (ну, как минимум, без расстановки приоритетов). Уже немало.
- И что? – спрашиваю. – Смотрел в небо мариупольский штурмовик? Чаек искал?
- Смотрел. И видел птиц. И постепенно успокаивался.
- Но это же все-таки некий «сдвиг по фазе», выражаясь по-простецки, - говорю психологу.
- В обывательском смысле - да. Но, как выражался видный психиатр Карл Юнг: «Приведите мне психически нормального человека, и вам я его вылечу». Так что всё относительно. Тем более, мой подопечный прошёл «штурм Мариуполя». А это особенная страница военной спецоперации.
- К тому же море без чаек в день массовой гибели товарищей – мистическая картина, - соглашаюсь я. – Тут «крыша» может поехать у кого угодно.
- Главное, что трудом, вниманием и любовью всё можно поправить. И вот ещё одно история…
Моя собеседница рассказала о солдате, которому грозила серьезная недвижимость (в физиологическом смысле). Очень уж сильное ранение получил. Даже с костылями еле-еле передвигался. Мало того, что почти калекой стал на войне, так ещё и жена бросила – не захотела иметь дело с «обузой», с немощным человеком. У бойца душевное состояние – на нуле. В воздухе витала опасность суицида.
Психологи и врачи утешали его, как могли. Но мало что у них получалось. И тут, видимо, сам Господь решил поправить ситуацию.
В этом же госпитале, как оказалось, лежала с тяжелым ранением женщина-военнослужащая (незамужняя). Она услышала от медсестер, что неподалёку от её палаты «мужик от безнадёги загибается», и решила проведать фронтовика. Раз проведала, два проведала, три…
- Надеемся, скоро поженятся, - с улыбкой сказала кризисный психолог. – Тем более, динамика выздоровления у обоих - труднообъяснимая с медицинской точки зрения.
- В общем, Господь управил, - заключил я.
- Ну, божественная сфера – не в моей компетенции, - с иронией ответила Татьяна Ивановна. – А вот семьи, жёны, их любовь – это важные «опорные пункты» для душевного покоя воюющих людей.
Третья её история была о жене мобилизованного. Пришедшую из военкомата повестку для мужа та порвала в мелкие-мелкие кусочки. Истерически рвала. Аффект. Потом смирилась. Но рук не опустила. А то бывает так: резкий перепад от гиперактивности – к гиперпассивности. То истерила, кричала и топала ногами, то вдруг затихла, махнула рукой и сказала: «Гори оно огнём!».
В данном случае, просканировав интернет и поговорив со всеми, кто был в теме, супруга будущего солдата бросилась доставать хороший бронежилет – лёгкий и надёжный, а не тот хлам, которым Министерство обороны поначалу снабжало мобилизованных мужиков осенью 2022 года. Это было трудно и дорого – достать такой «броник». Нашей «солдатке» обещали то «подешевле, чем у других», то какого-то невиданного качества – «с титановыми пластинами от Роскосмоса», то аж со склада Сил специальных операций, «где лично Владимира Путина обряжают перед рискованными поездками»…
Короче говоря, мозги ей пудрили все, кому хотелось «раскрутить на деньги» почти «свихнувшуюся бабу» и впарить ей «некондицию». Но наша «солдатка», будущая «соломенная вдова», была настороже, хотя её запудренные спекулянтами мозги пылали, а душа звенела от напряжения. Муж, который молча и по тихому собирался в дорогу, опасался, что супруга попадёт в дурдом. Та не спала по ночам и постоянно «залипала в телефоне» в поисках военного имущества. «Психованная».
Лично я без сомнения, если бы мог, назначил бы такую женщину заместителем министра обороны по тылу (тем более, что тогдашнего главного армейского тыловика как раз арестовали за коррупцию). Такие жёны «в теме», они не только коня на скаку остановят, но еще и накормят его, и оседлают, и доедут на нём, куда надо.
В общем, бронежилет всё не был найден, хотя все остальные вещи уже приобрели – и удобные берцы, и тёплую куртку, и шапку, и рюкзак и ещё что-то. За свои деньги…
Команда мобилизованных вояк уже грузилась в вагон, а «сумасшедшая» жена всё моталась по городу с броником. Муж незаметно, на молекулярном уровне, начал седеть.
Она появилась на перроне, когда проводник уже закрыл дверь вагона. Маленькая, худенькая… Но с «надёжным» якобы бронежилетом в руках. Рыскала взглядом по окнам состава в поисках знакомого родного лица. И увидела. И побежала рядом с тронувшимся вагоном. Поднимая над головой тяжелый для неё броник.
Муж начал рвать окно, чтоб открыть и взять драгоценную поклажу. А оно не открывалось. «Бей! - сказал сосед. - Ребята на штраф скинутся». И оба стали бить стекло в две ноги, чтобы пробиться к задыхающейся от бега солдатской жене. И таки разбили стекло. И вытянул руки боец в дыру, и успел схватить этот чертов броник. А жена рухнула на перрон плашмя, и все 50 мобилизованных мужиков в плацкартном вагоне Российских железных дорог еще полчаса не могли говорить.
