Можно и нужно задуматься и нам, писателям и творческой интеллигенции России, причисляющим себя к государствообразующим силам.
Почему сложилось такое вопиющее писательское бесправие в стране, где литература давно является национальной идей, где Достоевский и Булгаков до сих пор живее всех нынешних, прошлых и будущих государственных идеологов из профильных комитетов и ведомств? И ответ здесь будет несложным. Минувшего тридцатилетия хватит для исчерпывающего анализа и недвусмысленных выводов.
Слова Верховного главнокомандующего, сказанные на Всемирном Русском Народном Соборе, что Россия ведёт битву за свой суверенитет — именно об этом.
В стране, где после поражения в холодной войне была создана колониальная экономика, направленная на выкачивание ресурсов в страны-победительницы — была создана и колониальная элита. Даже не создана (выращивалась-то она с хрущёвской "оттепели"), а отобрана и утверждена "белым господином".
Эта элита занялась насаждением колониальной культуры, в первую очередь — трансляцией и продажей среди аборигенов созданного в метрополии (США) "образа жизни" (через Голливуд, переводную литературу, "болонскую систему" и, прости Господи, "современное искусство"), а также поощрением подражательных промыслов у аборигенов в кино, театре и литературке.
Почему-то так получилось, что элита эта почти полностью совпала с представителями либеральной диаспоры в СССР (так называемым "малым народом" — подробнее у Шафаревича в "Русофобии").
Где подсознательная боязнь "большого народа", плюшки и побрякушки от "белого господина" совпали и удвоили разрушительный эффект в культуре.
В стране с литературой, признанной в качестве национальной идеи, — первый удар колонизаторами был нанесён по суверенной литературе. По суверенным русским писателям и духовной основе русской литературы — Православию. Помимо насаждения колониальных ценностей, таких как "американский образ жизни", права и свободы меньшинств и прочее интеллектуальное скотоложество, велась и ведётся агрессивная кампания против Церкви и священства в СМИ и в колониальной культурке.
И ведётся крайне эффективно — потому что количество воцерковлённых жителей страны, по разным данным, сократилось за это тридцатилетие почти вдвое. То же самое и с количеством читающих современную русскую литературу (не путать с русскоязычной литературкой).
Надо помнить, что столь востребованный ныне в условиях войны Всемирный Русский Народный Собор создавался в 1993 году — на дымящихся руинах Русской государственности — именно суверенными русскими писателями и суверенным русским священством, Союзом писателей России и Русской Православной Церковью.
Этого колониальная администрация ни тем, ни другим не простила. И Церковь, и Суверенная русская литература были маргинализированы (нас называли "красно-коричневыми", если кто забыл), священноначалие "изобличалось" во всех грехах, писатели попросту были лишены средств к существованию и отлучены от книжного рынка. А сама профессия выведена за штат трудового кодекса.
Схема несложная — эффективное управление колонией подразумевает монополизацию власти в руках колониальной элиты, эффективное управление населением колонии — подразумевает монополизацию культуры, а в случае с писателями — монополизацию книжного рынка, который сегодня контролирует, по сути, одна издательская группа. Именно её хозяева решают, какие цветы (не все) должны цвести на 1\6 мировой суши.
По каким линиям соприкосновения здесь проходит битва за суверенитет — лично мне трудно уследить. Но то, что она ведётся — несомненно. И попытка государства вернуться в литературу об этом свидетельствует.
Здесь важно только понимание непреложного факта: суверенное государство невозможно без суверенной литературы и суверенной культуры. А с колониальным прошлым нужно проститься.
На фото: поэт во стане русских воинов. Второй слева -- секретарь Союза писателей России, автор статьи Алексей Шорохов
