В психиатрии мысли с осознанным намерением или планированием возможных вариантов совершения самоубийства называются суицидальными идеациями.
Это болезненное состояние явно присуще председателю Еврокомиссии Урсуле фон дер Ляйен.
26 мая 2024 года в эфире радиостанции Deutschlandfunk эта дама заявила, что «Евросоюзу необходимо готовиться к войне с Россией и принять меры для совместного вооружения».
Любопытно, что в этот же день The Economist публикует статью «В плане перевооружения Украины есть взрывной изъян. Европе не хватает тротила и другого топлива для снарядов и ракет» (26.05.2024), где его эксперты пишут:
«Европа отчаянно пытается увеличить свое незначительное производство артиллерийских снарядов и ракет. В январе 2024 года ЕС признал, что он далеко не выполнил своего обязательства предоставить Украине один миллион снарядов к марту 2024 года. 15 марта 2024 года он выделил 500 миллионов евро (542 миллиона долларов) на наращивание производства. Но самым опасным узким местом является то, о чем до недавнего времени думали в последнюю очередь: нехватка взрывчатых веществ.
Схема, о которой идет речь, называется Законом о поддержке производства боеприпасов (ASAP). Европе нужны огромные оъемы горючих материалов, чтобы достичь своей цели по производству 2 млн снарядов в год к концу 2025 года. Каждый артиллерийский снаряд начинен 10,8 кг фугасного взрывчатого вещества, такого как тротил, октоген или гексоген . Для запуска снарядов на десятки километров также необходимы дополнительные метательные заряды. Другие боеприпасы требуют еще большего количества: например, фугасная боеголовка ракеты Storm Shadow весит около 450 кг. Проблема в том, что производители взрывчатых веществ не уверены, что производство можно нарастить, и опасаются, что особенности отрасли будут препятствовать росту, который необходим Украине , чтобы оставаться конкурентоспособной на поле боя.
Окончание «холодной войны» привело к резкому падению спроса на оружие и вынудило многих европейских производителей взрывчатых веществ свернуть свою деятельность, слиться или просто закрыть свои предприятия.
Великобритания, например, закрыла свой последний завод по производству взрывчатых веществ в 2008 году.
Последний крупный производитель тротила в Европе расположен на севере Польши. В других странах многие государственные объекты были либо приватизированы, либо законсервированы.
На протяжении десятилетий их производство было ориентировано на эффективность мирного времени, а не на промышленные масштабы, отмечает Иоганн Хёхерль, профессор Университета Бундесвера в Мюнхене. В результате в цепочке поставок остается очень мало резервов для удовлетворения растущего спроса.
Возьмите взрывчатку, идущую в основной заряд артиллерийского снаряда или ракеты. Лишь несколько компаний до сих пор производят высокоэнергетические материалы, соответствующие стандартам НАТО. Одна из них — Chemring Nobel, занимающая обширный завод в Сэтре, Норвегия. Другая компания — французская Еurenco, которая управляет таким же огромным предприятием в Карлскоге, Швеция.
Портфель заказов обеих фирм увеличился после начала боевых действий на Украине. Завод Еurenco будет переполнен до 2030 года, а завод Chemring в Саэтре будет работать на полную мощность.
Тим Лоуренсон из Международного института стратегических исследований утверждает, что для возобновления работы законсервированных заводов потребуется время, учитывая необходимость переоснащения и ремонта предприятий.
Соблазненные субсидиями ASAP, компании вкладывают деньги в расширение мощностей. Но один инсайдер отрасли отмечает, что строительство завода с нуля может занять от трёх до семи лет. Показательный пример: компания Rheinmetall, поставщик боеприпасов, строит комплекс по производству взрывчатых веществ в Венгрии. Однако производство начнется только в 2027 году.
Множество правил безопасности и охраны окружающей среды также могут препятствовать расширению мощностей, говорит Кристиан Мёллинг из Немецкого совета по международным отношениям.
Производители взрывчатых веществ также сталкиваются с собственными ограничениями со стороны предложения.
Во-первых, это общеотраслевая нехватка квалифицированных рабочих. «Седые инженеры уходят на пенсию, и мало кто из молодых людей мечтает работать со взрывчатыми веществами, чтобы получить дипломную работу», — говорит Хехерль.
Во–вторых, поставки критически важного сырья, такого как химические прекурсоры, также находятся под угрозой. Получение азотной кислоты, химического соединения, может быть особенно сложной задачей. Хотя азотная кислота необходима для производства нитроцеллюлозы, основного сырья для взрывчатых веществ, производство азотной кислоты в основном идет на удобрения. Но поскольку производители удобрений страдают от более высоких затрат на электроэнергию, производителям взрывчатых веществ приходится бороться с сокращением поставок.
В–третьих, существуют также уязвимые места в цепочке поставок: хлопковый пух, тип волокна, который является еще одним ключевым ингредиентом нитроцеллюлозы, в основном импортируется из Китая.
На фоне этих трудностей некоторые поставщики боеприпасов ищут свои взрывчатые вещества за пределами страны. Сообщения показывают, что индийские и японские производители взрывчатых веществ частично заполняют этот пробел. Некоторые эксперты обеспокоены тем, что импортируемая взрывчатка имеет худшее качество и поэтому может повредить оборудование.
Риторика европейских правительств оптимистична, что некоторый прогресс достигнут: прогнозируется, что годовое производство боеприпасов в масштабах ЕС достигнет как минимум 1,4 миллиона к концу 2024 года по сравнению с примерно 500 тысяч год назад.
Закладывая 11 апреля 2024 года первый кирпич для завода по производству топлива для боеприпасов Еurenco в Бержераке, президент Франции Эммануэль Макрон защищал эффективность французской «военной экономики». Завод, по его словам, откроется в рекордно короткие сроки к 2025 году».
Однако, пишут эксперты The Economist, «поскольку летнее наступление России уже в самом разгаре, этого недостаточно, чтобы помочь Украине».
