Глава 16. Небесная иерархия. «Устроение, знание и действие». Вера-воля-власть. Надежда-подвиг-сила. Любовь-жертва-господство.
Особенность сверхъестественной над-исторической войны человека и падшего ангела заключается в том, что происходит она в рамках единого архетипа, как для человека, так и для дьявола, и в общих категориях космической ангелической, то есть тварной и имеющей свои пределы, иерархии. Соблюдение, восхождение и преодоление в конце концов этой внутренней душевной сверхъестественной иерархии позволяет человеку не только противостоять сатане, но и побеждать его; несоблюдение, извращение или забвение человеком этой иерархии оказывается основной причиной демонических побед и человеческих поражений. Святой отец наш Дионисий Ареопагит именует эту иерархию «небесной» в том смысле, что нисходит она к нам с Неба, от Бога, но, будучи сотворённой, она уже не является божественной по внутренней природе своей, но только тварной, ангелической. Не будучи, подобно божественной природе, единой, но представляясь чиновной, градационной, она состоит, подобно подъему в горы, из символических восхождений и символических привалов, из душевных действий и душевных состояний, из ангелического существа и ангелического вещества. Поэтому здесь, по внутренней природе своей, а не по имени Создателя и не по конечному месту (сиречь Небу) следования, иерархия именуется ангелической, - ведь и Земля наша создана Богом на Небе, но именуем её мы не божественной и не небесной, но именуем «нашей», то есть человеческой, - поскольку состоит Земля из тёмной материи, подобной телесной материи человека, из наших, человеческих иерархий и контр-иерархий. Сатана, будучи изначально ангелическим, тварным существом, не имеет возможности выйти за рамки своей врождённой иерархии, он может только извращать, сопротивляться, пародировать её – но только в её собственных пределах. Также сатана и демоны его могут, по своей тонкой ангелической природе, проникать в наш низкий, грубый земной материальный мир, в наши общества и наши тела, устраивать в них свои контр-иерархии и анти-системы, воплощая их в конкретные человеческие контр-иерархические организации.
В данном тексте речь идёт по преимуществу о политической сфере нашего бытия, поэтому уместно здесь не описывать ещё раз всю военную иерархию в соотношении её с ангелической иерархией, более подробно рассмотренной в книге «Восстановление Царств» (глава 6, «Игемон»), но ограничиться только её срединной частью, второй иерархической троицей, напрямую соотносимой нами с современной политической контр-иерархией. Внешней, очевидной, политической, восходящей контр-иерархии «журналист–политик–идеолог» противоответствует воинская, потенциальная восходящая иерархия «феникс–вождь–игемон». Внутреннее, неочевидное это противостояние совершается в рамках единого архетипа, и как контр-иерархии политиков, так и иерархии воинов внутренне соответствует иерархически связанная с нашим политическим миром вторая, срединная ангелическая восходящая иерархия: ангелов власти–ангелов силы–ангелов господства.
Некогда было сказано: «знание – сила», в том смысле, что обладающий наибольшими знаниями обладает и большей силой. Знание является внутренней сущностью силы. Более того, знание и есть сила, ещё более того – знание есть сверх-сила, поскольку силы преходящи, знание же бессмертно. Знание, как таковое, то есть знание истины, знание смысла жизни, знание Пути человека, имеет градационную, иерархическую основу, открываемую и закрепляемую в душе человека соответствующими душевными действиями и состояниями. И сыны божии, и дети дьявола – и воины, и политики – имеют одинаковую душевную сущность, впрочем, как и всё остальное теплохладное человечество. Они обладают и одинаковыми сверхъестественными знаниями, которым невозможно научиться в университете у профессора или в армии у генерала, но которые можно обрести только в ходе невидимой ангелической войны. При этом воины свои знания получают от ангелов, а политики – от демонов; и ангелы, и демоны являются носителями единого сверхъестественного, связывающего Землю и Небо, знания.
Будучи градационным, открывающимся не вдруг, знание истины складывается в определённую систему – в воинскую иерархию или в политическую контр-иерархию. Иерархия, по утверждению святого Дионисия, есть «священное устроение, знание и действие» – открываемое в озарениях ума. Увы, подобно тому, как Иерусалим, захваченный врагами, не перестаёт быть Иерусалимом, священным городом, так и контр-иерархия, то есть иерархия, захваченная врагами, не перестает быть священной, сверхъестественно озаряя наших врагов священными знаниями.
В предыдущем тексте «Основы диктатуры» были вскрыты этимологические и символические значения иерархической восходящей понятийной троицы «власти–силы–господства» и внешнее, историческое, линейное их проявление. Здесь же, в соответствии с особенностями текста, следует рассмотреть внутренние причины, душевные действия, позволяющие достигать определённых иерархических состояний и получать при этом свойственные им откровения истины в озарениях ума. Внутренним состояниям в данном случае соответствует внутренняя душевная троица состояний «власти–силы–господства», а внутренним действиям, позволяющим сподобиться данных состояний, соответствует внутренняя троица действий «веры–надежды–любви». Мы не берёмся утверждать, что понятийно троица «вера–надежда–любовь» выступает эзотерической сущностью иерархии, а троица «власти–силы–господства» – экзотерической. В данном случае и состояние, и действие представляют единое иерархическое целое. То, что не возможно для профанического, линейного мира (то есть одновременное пребывание и в действии, и в состоянии) не распространяется на инобытие. По причине того, что речь здесь идёт об иерархии, то есть о стержне инобытия, противоречие между осознанием единства состояния и действия можно снять, ещё раз раскрыв сущность понятия иерархии, как таковой. Иерархия есть священное устроение, знание и действие. Устроение иерархии – это её троическое градационное состояние. Знание иерархии – это троическое градационное знание истины. Действие иерархии – это троическое градационное действие знания. Таким образом, состояние и действие – это не два различных явления, но две единые ипостаси знания, знания истины, знания себя, знания своего собственного инобытия, – знание состояния и знание действия.
Если в политическом состоянии власти, силы или господства пребывал далеко не каждый человек, то душевные действия, приводящие к этим состояниям, испытывали на себе все люди. Все мы хоть раз верили, надеялись и любили, а значит, каждый понимает, о чём, о каких внутренних переживаниях здесь идёт речь. Только критическая концентрация внутреннего «действия» приводит к внешнему «состоянию», только избыток «веры» даёт «власть» над людьми. Этот избыток веры уже не является по своему внутреннему проявлению – действием, то есть чем-то периодическим, но сама вера становится состоянием, причём из этого нового состояния исходит новое душевное концентрированное действие – воля, проявление сверхъестественной циклической активности, приводящая человека к власти. «Вера» человека здесь выступает, как отношение человека к знанию, а «власть» – как отношение знания к человеку, воздействие знания на него; «воля» при этом – двусторонний Путь, состоящий из человеческой воли снизу и божественной воли свыше, впрочем, как и вера восходит снизу, а власть приходит свыше.
Рассмотрим подобным образом три восходящих типа политической иерархии.
Вера – воля – власть.
В жизни каждого человека бывает момент или период выбора – выбора своего жизненного пути и, соответственно, идеи, которая этот путь освещает и направляет. Увы, большинство человечества живёт подобно скотам, не пользуясь своим божественным правом свободного выбора, но теплохладно существует по инерции исторического процесса, даже не задумываясь о том, что у него есть выбор. Хотя, по-своему, отсутствие выбора – тоже выбор, однако выбор этот даже не средний, а один из худших. Но, поскольку речь здесь идёт о воинах и политиках, значит, речь идёт о людях, сделавших свой выбор. Некоторые делают свой выбор в юности, даже в детстве, некоторые – в глубокой старости, но это означает всего лишь, что некоторые становятся внутренне свободными, освобождаясь от посторонних влияний и мыслей, раньше, некоторые – позже, при этом освобождение от постороннего влияния не означает отказ от него, но означает понимание сущности этого влияния. Наш мир состоит из разнообразных влияний, их невозможно избежать, но нужно понимать.
Выбор идеи совершается человеком, как правило, уже в совершеннолетнем возрасте. Определяющим моментом выбора является вера человека в выбранную им идею. До этого он неоднократно, в ходе взросления, мог проверить на себе действие веры в различных житейских ситуациях. Вера – это начальное человеческое таинство, повсеместное, бытовое, своего рода душевный фон нашего бытия. Вера – это всегда вера в высшее, сверхчеловеческое, маленькое жертвоприношение, ибо никогда человек не знает, чем закончится действие его веры: исполнением или обманом.
Выбор – это выбор веры. Если человек выбирает в своей душе Бога, веру в Бога, то его идеей, его идеологией становится его народная религия, его Православие. Так начинается воинский Путь к Небу.
Если человек делает любой другой выбор: верит ли он в идею коммунизма, или идею рынка, или идею национал-социализма и прочее, не имеющее здесь особого значения – он выбирает путь духовной деградации и материальной эволюции; с этим начинается и его политическая история.
Выбор веры – это таинство. Социальные, этические, религиозные условия, конечно, воздействуют на выбор, но они не оказываются определяющими – повсеместно результаты выбора противоречат изначальным его условиям, поэтому, повторим ещё раз, выбор идеи, выбор веры – это начальное человеческое таинство, которого не избежал никто.
Выбирает ли человек Евангелие, или выбирает «Капитал», или «Майн кампф» – он отдаёт себя на волю, во власть идей Евангелия, или «Капитала», или «Майн кампфа». С этого начинается постижение знания, заключённого в идеологиях данных учений, концентрация веры в них. Концентрация веры совершается в количественных запоминаниях, повторении и утверждении в себе начальных знаний идеи. Вера как таковая порождает волю как таковую. Во что мы верим – к тому и стремимся. Критическое, избыточное количество начальной веры в идею порождает волю к утверждению, воплощению этой идеи вовне. Устойчивость в вере и направленность воли приводят человека к власти над людьми. Воздействие веры и воли на душу приводит её, дотоле аморфную, к определённой душевной деформации, душа становится устойчивой до косности под воздействием сформировавшей её идеи, становится своего рода несущей матрицей идеи. Знания веры являются знаниями начальными, общими, абстрактными, и человек ещё не понимает вполне сути руководящей им идеи, но уже полностью принадлежит ей. Поэтому такое начальное знание идеи не является собственно знанием, но его начальной степенью – называнием (или, что одно и то же – заклинанием, убеждением, воззванием). Властители, начальные политики, именно так руководят обществом, реализуя власть над народом посредством своих общих идейных знаний: с помощью лозунгов, речей, митингов, на которых совершается идеологический феномен называния идеи и заклинания толпы.
Таким образом, происхождение начальных политических чинов соединяется в следующую за выбором идеи связь внутренних явлений: вера – воля – деформация – власть – заклинание.
Надежда – подвиг – сила.
Понятие «надежда» в нашем линейном мире, как и все священные понятия, несколько упрощено и принижено в отношении своей истинной сути. «Надежда» в современном понимании – это возвышенное ожидание лучшего. Внешне это действительно является таковым. Тем более здесь можно выстроить начальную иерархию понятий и объяснить «надежду», как следующую, высшую, качественную ступень «веры». Если в «вере», то есть в отдании себя высшей воле, присутствует гроза, страх и тревога, то в «надежде» эти низшие чувства преодолеваются, и сама «надежда» проявляется в нас, как чувство светлое, спокойное и бодрое.
Чтобы осознать внутренний смысл слова «надежда», следует подвергнуть его этимологическому разъятию. «На-дежда», - а лучше прибегнуть к древнерусскому или, что проще, к украинскому языку, в котором многие древнерусские слова сохранились в изначальной форме, - «на-дия» буквально означает «над-, сверх, -деяние». Надеяться – значит не только ожидать лучшее, но и совершать сверх-усилия, сверх-деяния, иными словами – подвиги по приближению этого «лучшего». Здесь же к месту следует объяснить и значение слова «вера», что сделать труднее, так как слово это относится к изначальным словам, говоря образно – павшим вместе с нами на Землю, и не подлежащим разбору. Однако смысл его можно разъяснить, акцентировав значение наиболее близкого к нему, однокоренного слова – например, «вервь» (означающего «свитые циклически спиралевидно вокруг своей оси многочисленные нити»). «Вера» – это своего рода вервь с Земли на Небо, а её нити – это наши душевные мысли, действия и состояния. Вера без дел мертва, и дело веры заключается в свивании нитей души в небесную вервь. Причём вервь эта в принципе, изначально уже свита Богом в душе человека, человеку лишь стоит приложить к этому, к циклической активности, свою собственную, низшую волю.
Вера – это простое внутреннее усилие, а надежда – это сверх-усилие, внутренний подвиг. Подобно тому, как избыток веры, становясь из действия устойчивым состоянием, преобразуется в действие воли, так и критическая концентрация надежды, становясь из действия устойчивым состоянием, преобразуется в сверх-деяние, в подвижничество. Подвиг – это сверх-усилие по проникновению в тайну знания. Усилие веры даёт человеку способность правильно называть знание; сверх-усилие надежды даёт человеку способность правильно понимать знание, проникать на его иерархически более высокие уровни, оперативно ими распоряжаться и с помощью обретённой силы знания руководить нижестоящими властями, приказывая им, в зависимости от тех или иных пространственно-временных условий, применить для руководства народом то или иное заклинание, воззвание или лозунг, что одно и то же.
Как говорилось уже в предыдущем тексте, «силы» – это всегда «тайные силы», в отличие от властей, которые всегда, как правило, явны и воплощены в так называемых «публичных политиков», «общественных деятелей» или просто «власть имущих». Деформированная на предыдущем уровне веры, душа политика на уровне надежды подвергается информации, информация свыше есть инициация, начало нового иерархического существования, оживление в себе иного. Начальная матрица качественно улучшается силой раскрывающейся в ней идеи, приобретает сверхъестественные способности к познанию.
Таким образом, этому политическому уровню бытия соответствует следующая внутренняя связь душевных явлений: надежда – подвиг – информация – сила – понимание.
Любовь – жертва – господство.
Никто ещё в нашем мире не избежал любви, все хоть однажды ощущали в себе её воздействие, все будут держать за неё ответ. Все мы испытываем в себе действие любви, состояние же любви доступно только святым людям. Пребывая в любви, мы пребываем в божественном, и сколь ни кратко бывает в нас явление любви, тем не менее оно открывается нам, как наше богоявление. Ощущая в себе любовь, мы ощущаем в себе свою божественность. Продолжая иерархию понятий, можно сказать, что вера – это преодоление своих чувств; надежда преодоление своих мыслей; а любовь – преодоление своего ума, своих озарений, которые из озарений, прерывистых действий, становятся состоянием – немерцающим Нетварным Светом.
Редкие святые, жившие в миру, именовались нами блаженными, священнобезумцами, поскольку состояние любви является для нашего мира обвинением и неоправданным приговором, за что именуется она нами сумасшествием по внешним своим проявлениям, и блаженством – по внутренним. Любовь – это не только отсутствие человеческих чувств и человеческих мыслей, когда в человеке остаётся только одно чувство и одна мысль, но и отсутствие человеческого ума, открывающегося нам в озарениях, ибо человек становится единым, неразделённым с Богом, и тьмы в нём тогда уже нет, но есть лишь один божественный Свет.
Состояние любви, будучи явлением избыточным, рождает жертву. Жертва – это ритуальная созидательная смерть. «Жертва» и «посвящение» по сути означают одно и то же; жертва – это священное приношение, священная пища Бога. В таинстве веры человек жертвует Богу свои чувства, в таинстве надежды – свои мысли, в таинстве любви человек жертвует Богу свой ум, а с этим и всего себя, всю свою троицу, ведь больше от него ничего не остаётся. Так, вначале волей своей он сокрушает своё тело и власть тела, далее сверхусилием он сокрушает свою душу и в конце самопожертвованием сокрушает свой дух. «Жертва Богу – дух сокрушен» - учит нас святая церковь. Если жертва своих телесных чувств и жертва своих душевных мыслей – это своего рода заместительные, неполные жертвы, то жертва своего духовного ума – это всесовершенная, божественная жертва, ибо насколько человек жертвует Богу, настолько и Бог жертвует человеку. Пожертвовав Богу всё свое человеческое, взамен свыше человек получает всё божественное, в том числе и полное знание истины, становясь уже не человеком, но богочеловеком.
После жертвоприношения и посвятительной, инициатической жертвы душа человека, ранее сформированная верой и информированная пониманием истины, подвергается умозрительной трансформации, преобразованию её сущности, становясь при этом уже не человеческой душой, но божественным духом.
Вместе с божественным знанием посвящённый человек получает и господство над людьми, над силами и властями этого мира.
Если люди силы – это всегда тайные силы, то люди господства – это тайна тайн. Если люди власти очевидны и публичны, а людей силы можно вычислить, исследовав некоторый исторический промежуток времени, сопоставив действия различных властей, векторы их политических движений, найдя общий для них центр тайной силы, генерирующий соответственные идеологии и политические системы, то люди господства исповедуются здесь нами только в соответствии с законом иерархии, по которому их не может не быть. Они никому неизвестны, пребывая одновременно в двух мирах: живя полной жизнью там, а здесь лишь удерживая на себе до поры нашу иерархию.
Наш мир держится на святых, на людях господства, и настоящая, вечная война – это война между нашими святыми богочеловеками и «святыми» сатаны, между сынами Божиими и детьми дьявола.
Таким образом, высшему политическому уровню бытия соответствует следующее сочетание душевных явлений: любовь – жертва – трансформация – господство – знание.
1999-2007
