Пока доморощенные критиканы пытаются дискредитировать главу Генштаба Валерия Герасимова и его назначение командующим объединенной группировкой Вооруженных сил в зоне СВО, аналитики вашингтонского Института изучения войны (ISW) опасаются, что «Путин, возможно, назначил Герасимова, самого высокопоставленного офицера в российских вооруженных силах, для руководства крупным массированным наступлением».
А «Эксперт» вспоминает редкие публичные выступления Герасимова о стратегии войны нового типа. Так, в феврале 2013 года он выступил перед Академией военных наук с докладом «Ценность науки в предвидении», который был переведен, опубликован в англоязычном издании Military Review и после этого многократно переиздавался.
В частности, там было сказано: «В XXI веке прослеживается тенденция стирания различий между состоянием войны и мира. Войны уже не объявляются, а начавшись — идут не по привычному нам шаблону... В ряде случаев применение политических, экономических, информационных, технологических мер, реализуемых с задействованием протестного потенциала населения, значительно превосходит силу оружия... Отсюда вытекают закономерные вопросы: что такое современная война, к чему надо готовить армию, чем она должна быть вооружена?.. Мы должны не копировать чужой опыт и догонять ведущие страны, а работать на опережение и самим быть на лидирующих позициях. И здесь военной науке отводится важная роль».
Герасимов призвал военных учёных разрабатывать и внедрять нестандартные приёмы, которые повышают роль мобильных межвидовых группировок войск, действующих в едином разведывательно-информационном пространстве. При этом дистанционное бесконтактное воздействие на противника становится главным способом достижения целей боя и операции.
2 марта 2019 года на конференции по развитию военной стратегии в своём докладе начальник Генштаба впервые упомянул о новой «Стратегии ограниченных действий» за пределами России. Там, в частности, сказано:
«Важную роль для развития стратегии имеет сирийский опыт постконфликтного урегулирования. В Сирии нашей страной впервые была разработана и апробирована на практике новая форма применения формирований Вооружённых Сил — гуманитарная операция. В Алеппо и Восточной Гуте в сжатые сроки пришлось планировать и проводить мероприятия по выводу мирного населения из зоны конфликта одновременно с выполнением боевых задач по разгрому террористов. Достигнутые результаты в Сирии позволили выделить актуальные направления исследований вопросов применения Вооружённых Сил в ходе выполнения задач по защите и продвижению национальных интересов за пределами национальной территории.»
Да, это совсем общие слова, потому что на публику не озвучиваются детали военной стратегии государства. Но даже из этих общих фраз понятно, что наш Генштаб готовился к отражению гибридной агрессии Запада вне территории России с помощью ограниченных военных действий, как минимум, с 2013 года, то есть десять лет. Причём не только в теории, но и на практике, пусть и в гораздо меньших масштабах.
Все эти годы Генштаб и Верховный Главнокомандующий просчитывали шаги и логику врага и рассматривали широкое разнообразие сценариев. И пока киевские шуты и подпевающие им шарии надрывают животики от якобы слабости российской армии, натовские военные аналитики по-настоящему опасаются Герасимова, гадают, что в итоге придумала российская военная мысль.
Уже сейчас понятно, что стратегия ограниченных действий, как минимум, выбила большую часть живой силы ВСУ и заставила НАТО показать в действии некоторые виды вооружений. Хотя основной вызов перед Генштабом, конечно, впереди — всё будет решаться в 2023 году.
Возможно, Герасимов не окажется Жуковым (такие гении рождаются раз в сто лет), однако очевидно, что в целом военная наука России не стояла на месте и пыталась работать на опережение — сама СВО является таким действием. А это означает, что в недрах нашей армии, среди военачальников обязательно найдутся современные Маршалы Победы.
