Музыка и слово — высшие формы бытия. Музыку рождают незримые образы мира. Звуки, уловленные в нотный стан, диктуются композитору неведомыми стихиями. В этих звуках соединяются земное и небесное, прошлое, настоящее и будущее, общее и индивидуальное. Из небесного кладезя музыка проливается на землю живой водой смыслов и прозрений.
Слово — это то, в чем человек соединяется с Богом, то, в чем дух обретает плоть, в чем невыразимое находит выражение, раскрывает свою сущность. Слово долговечнее времени, превыше пространства, сильнее материи.
Сопряжение музыки и слова — великое таинство. Оно подобно сопряжению стихий: так огонь плывет по воде, и вода отражается в огне, так воздух дышит в теле земли и земля насыщает воздух. И для тех, кому удалось соединить музыку и слово, они стали судьбой, как для великого композитора Георгия Свиридова.
Музыка Свиридова — это одновременное противостояние и соработничество звука и времени. Времени как эпохи и как категории. Фольклор, русская поэзия и церковные песнопения — вот три истока свиридовской музыки. Она восходит по временной синусоиде к Божественной бесконечности: от "Курских песен" до пушкинской "Метели", от есенинской "Песни под тальянку" до тихогласного "Святый Боже". Музыка и историческое время сплетаются на этом пути, ведут по непрерывной русской дороге, на которой встречаются тоска и преодоление, немощь и мощь, простота и тайна, битва и победа.
Время как категория ловит звук, стремится растворить его в себе, определить для него момент начала и момент конца. Музыка Свиридова одолевает время, сбрасывает его с себя, вырывается, как жар-птица из рук ловца. Рожденная колебанием звука, прикосновением к струнам или клавишам, музыка становится бестелесной, как душа. Будто Русь-тройка, эта музыка услышала заветное свиридовское "Время, вперед!" и умчалась в необозримую даль, оставив минуты и секунды далеко позади.
Слово Свиридова прозорливо. На излете XX века он предсказал многие тревоги, катастрофы и чаяния века нынешнего. Свиридов обладал абсолютным слухом не только как музыкант, но и как мыслитель. Он будто припал своим чутким ухом к земле и распознал поступь чужеродной конницы, песни, плачи, сечи и гимны нового тысячелетия. В подтверждение достаточно привести несколько суждений:
"Если охарактеризовать одним, преобладающим словом то, что делается в искусстве, надо отметить именно эту вопиющую вульгарность, бесцеремонность в обращении с классикой, с великим. Желание унизить, умалить все: героя, автора, событие, саму историю, лишить людей опоры в прошлом и какой-либо надежды на будущее, тем самым завладеть ими и превратить в рабов, не имеющих ни Бога, ни жизненной идеи — одно вытекает из другого";
"Русская музыка превратилась в чужой подголосок, лишенный души, лишенный мелодии и веками сложившейся интонационной сферы, близкой и понятной русскому человеку";
"Думаю, что искусство, если ему суждено уцелеть, по всей вероятности, вернется к извечно сопутствовавшим человечеству — простым истинам, но будет выражать их по-новому, своеобразно и увлекательно. Во всяком случае, я хочу в это верить".
Книга Свиридова "Музыка как судьба", составленная из многолетних записей, разнолика. Это и ученый трактат, и летопись, и публицистическое воззвание, и поэтическое творение, и музыкальная партитура. Многоцветие размышлений и представлений об искусстве, истории, будущем России объединено ключевой центростремительной силой, словом-ядром с беспредельным притяжением. И это слово НАРОД.
"Народ — ни добрый, ни злой, он бывает и таким, другим, он — всякий, он — стихия", — говорит Свиридов. Но эта стихия ведет не к разрушению, а к созиданию, в этой стихии нет ничего рационального, "ищущего своего". Эта стихия — Божественное наитие, Божественный промысел, по которому живет русский человек: "Народ — стихийный носитель веры, воплощение Правды и Любви".
В пору одиночек, живущих по принципу "каждый сам за себя", Свиридов призывал к единству, пробуждал соборное начало в душе русского человека, настаивал на уходе от индивидуализма, указывал спасительный путь: "Уход от индивидуализма к высшей идее осуществляется по следующему пути: одинокая личность — народ — Бог — личность в новом понимании. На этом пути абсолютно нет места цинизму, гротеску, сатире, ничему мелкому, низменному".
Свиридов прозрел путь духовного восхождения человека от соборности до судьбы: "Соборное — общее — народное — космически-религиозное и индивидуальное — личность — неповторимость — судьба". Прийти к самому себе, обрести самого себя, приблизиться к небесному, человек способен, лишь ощутив себя частью народа. Эта синусоида, вершина которой в области "космически-религиозной", ведет человека через ключевые точки бытия — слово, историческая память, Родина.
О Родине Свиридов сказал глубоко и емко: "Россия — страна слова, страна песни, страна простора, страна Христа". От слова до Христа звучит музыка Свиридова, музыка судьбы народа.
Фото: РИА Новости
