Алеющий Восток

•

Мой стих упал на дно сухого моря.

Ушёл на фронт, забыв полить цветок.

Лицо жены, померкшее от горя.

Блокпост, стрельба, алеющий восток.

•

Всю ночь в Донецке грохотали пушки.

Горел бетон, дымилась арматура.

В развалинах лежал убитый грушник.

Зловещая войны архитектура.

•

Комбат убит. Мы молча пили водку

В прифронтовом дешёвом кабаке.

А рядом миномёты драли глотку,

И мины разрывались вдалеке.

•

Пронзённый в грудь,

лежал на дне воронки.

Я был один, заброшен на земле.

В заре летели чёрные вороны

И что-то хриплое они кричали мне.

•

В степи, на месте минного разрыва,

Где бинт лежал разорван и кровав,

Растёт травы серебряная грива.

В народе имя ей — "разрыв-трава".

•

Кто ты, светловолосый украинец?

Кого любил? В каком посёлке жил?

Кому на праздник привозил гостинец?

Будь проклят час, когда тебя убил.

•

В пшеничном поле два подбитых танка.

Я заглянул в распахнутые люки.

Танкистов обгорелые останки.

На пулемёте скрюченные руки.

•

Как воск, потёк

железный ствол винтовки.

Платок жены по небу гонит ветер.

Мокры, как кровь, в газетах заголовки.

Я умер и проснулся на рассвете.

•

Он был носатый одессит,

Играл в одесском джазе.

Его брелок ещё висит

В подорванном КАМАЗе.

•

Девушка в холщовой вышиванке.

Поцелуи сладкие, как мёд.

На рассвете появились танки.

Я стянул с плеча гранатомёт.

•

Мы ночью охраняем мост,

Отец и мы, его два сына.

Когда б ты знала, сколько в небе звёзд,

Зелёных, белых, синих.

•

Пусть ты издал последний крик,

Но жить не перестал.

Твой луч пройдёт в смертельный миг

Сквозь пламенный кристалл.

•

Железных мух назойливое пенье.

Багровые зарницы вдалеке.

Я помню, как на празднике Успенья

Ты подошла в сиреневом платке.

•

Они его втроём забили в угол.

Железный прут без устали хлестал.

В миру он добывал донецкий уголь.

Став ополченцем, умер за Христа.

•

Мой дед снискал "Георгия" и славу.

А мой отец погиб под Сталинградом.

Я пережил шестнадцать войн кровавых.

Теперь лежу под украинским "градом".

•

Ваши алые знамёна,

Ваши рыжие чубы.

Огневые батальоны

И простреленные лбы.

•

Кто поднял бурю? Кто за ней грядёт?

Чей лик узрим? К какому исполину

Прильнут народы? Кто перегрызёт

Истории гнилую пуповину?

•

Среди полей пшеничных, минных,

Где я стрелял и кровью харкал,

Вставал, как розовый фламинго,

В лучах зари разбитый Харьков.

•

Жилой квартал месили "грады".

Их оборона шла на убыль.

Убит комбат. Ему наградой

Достался мёртвый Мариуполь.

•

Я бил в упор по амбразуре.

Кругом свинца и стали пляска.

На обгорелой арматуре

Висела детская коляска.

•

Сначала били самоходки

Потом мы шли на этажи.

Сходясь, зубами рвали глотки.

Исход решали штык-ножи.

•

Я матерился зло и глухо.

Мне не давался этот дом.

Лежала мёртвая старуха

В своём платочке голубом.

•

Мне врач пришил оторванную ногу,

Скроил лицо, порезанное миной.

Так дом за домом, трудно, понемногу

Россия прирастала Украиной.

•

Он был подхвачен буйной круговертью

С одной войны к другой перелетал.

Всю жизнь он гнался

по пятам за смертью

И вот сегодня, наконец, догнал.

•

«Мой милый, мы умрём когда-нибудь».

Так в детстве моя мама говорила.

Но пуля постучала громко в грудь

И мне в бессмертье двери отворила.

•

Восстань из сумрачного бреда.

Очнись от призрачного сна,

Моя прощальная победа,

Моя последняя весна.

•

Колонны шли от Брянска и Ростова.

Ракетчики высматривали цель.

В глухом селе с распятия Христова

Летела на пол красная капель.

•

Небес насупленные брови.

Озёр закрытые глаза.

Всё безответней и суровей

На нас взирают образа.

•

В селе был враг, и мы ввязались в драку.

Вели огонь из всех железных трубок.

Я помню, как трёхногая собака

Несла в зубах ноги своей обрубок.

•

Хрустел Урал, дрожала Волги жила.

Рвалась границы призрачная лента.

То распрямлялась русская пружина,

Скрипящие сдвигала континенты.

•

Войска дрались упорно и бесстрашно,

Разбитых городов дымилась груда

Но за спиной, в тени Кремлёвской башни,

Свой поцелуй выращивал Иуда.

Мой стих упал на дно сухого моря.

Ушёл на фронт, забыв полить цветок.

Лицо жены, померкшее от горя.

Блокпост, стрельба, алеющий восток.

•

Всю ночь в Донецке грохотали пушки.

Горел бетон, дымилась арматура.

В развалинах лежал убитый грушник.

Зловещая войны архитектура.

•

Комбат убит. Мы молча пили водку

В прифронтовом дешёвом кабаке.

А рядом миномёты драли глотку,

И мины разрывались вдалеке.

•

Пронзённый в грудь, лежал на дне воронки.

Я был один, заброшен на земле.

В заре летели чёрные вороны

И что-то хриплое они кричали мне.

•

В степи, на месте минного разрыва,

Где бинт лежал разорван и кровав,

Растёт травы серебряная грива.

В народе имя ей — "разрыв-трава".

•

Кто ты, светловолосый украинец?

Кого любил? В каком посёлке жил?

Кому на праздник привозил гостинец?

Будь проклят час, когда тебя убил.

•

В пшеничном поле два подбитых танка.

Я заглянул в распахнутые люки.

Танкистов обгорелые останки.

На пулемёте скрюченные руки.

•

Как воск, потёк железный ствол винтовки.

Платок жены по небу гонит ветер.

Мокры, как кровь, в газетах заголовки.

Я умер и проснулся на рассвете.

•

Он был носатый одессит,

Играл в одесском джазе.

Его брелок ещё висит

В подорванном КамАЗе.

•

Девушка в холщовой вышиванке.

Поцелуи сладкие, как мёд.

На рассвете появились танки.

Я стянул с плеча гранатомёт.

•

Мы ночью охраняем мост,

Отец и мы, его два сына.

Когда б ты знала, сколько в небе звёзд,

Зелёных, белых, синих.

•

Пусть ты издал последний крик,

Но жить не перестал.

Твой луч пройдёт в смертельный миг

Сквозь пламенный кристалл.

•

Железных мух назойливое пенье.

Багровые зарницы вдалеке.

Я помню, как на празднике Успенья

Ты подошла в сиреневом платке.

•

Они его втроём забили в угол.

Железный прут без устали хлестал.

В миру он добывал донецкий уголь.

Став ополченцем, умер за Христа.

•

Мой дед снискал "Георгия" и славу.

А мой отец погиб под Сталинградом.

Я пережил шестнадцать войн кровавых.

Теперь лежу под украинским "градом".

•

Ваши алые знамёна,

Ваши рыжие чубы.

Огневые батальоны

И простреленные лбы.

•

Кто поднял бурю? Кто за ней грядёт?

Чей лик узрим? К какому исполину

Прильнут народы? Кто перегрызёт

Истории гнилую пуповину?

•

Взял карандаш, провёл стрелу на карте.

Стрела была упряма и красна.

Пошли полки. Так по молитвам, в марте,

Вновь начиналась Русская Весна.

•

Среди полей пшеничных, минных,

Где я стрелял и кровью харкал,

Вставал, как розовый фламинго,

В лучах зари разбитый Харьков.

•

Жилой квартал месили "грады".

Их оборона шла на убыль.

Убит комбат. Ему наградой

Послужит мёртвый Мариуполь.

•

Я бил в упор по амбразуре.

Кругом свинца и стали пляска.

На обгорелой арматуре

Висела детская коляска.

•

Сначала били самоходки,

Потом мы шли на этажи.

Сходясь, зубами рвали глотки.

Исход решали штык-ножи.

•

Я матерился зло и глухо.

Мне не давался этот дом.

Лежала мёртвая старуха

В своём платочке голубом.

•

Мне врач пришил оторванную ногу,

Скроил лицо, порезанное миной.

Так, дом за домом, трудно, понемногу

Россия прирастала Украиной.

•

Он был подхвачен буйной круговертью,

С одной войны к другой перелетал.

Всю жизнь он гнался по пятам за смертью

И вот сегодня, наконец, догнал.

•

"Мой милый, мы умрём когда-нибудь".

Так в детстве моя мама говорила.

Но пуля постучала громко в грудь

И мне в бессмертье двери отворила.

•

Восстань из сумрачного бреда.

Очнись от призрачного сна,

Моя прощальная победа,

Моя последняя весна.

•

Колонны шли от Брянска и Ростова.

Ракетчики высматривали цель.

В глухом селе с распятия Христова

Летела на пол красная капель.

•

Небес насупленные брови.

Озёр закрытые глаза.

Всё безответней и суровей

На нас взирают образа.

•

В селе был враг, и мы ввязались в драку.

Вели огонь из всех железных трубок.

Я помню, как трёхногая собака

Несла в зубах ноги своей обрубок.

•

Где городов истерзанные лица,

Где на полях прошедших танков след,

Где за селом вишнёвый сад дымится,

Там я в него всадил боекомплект.

•

Текли и плавились стволы.

Ревели бомбы и фугасы.

Нам подавали на столы

В котлах проваренное мясо.

•

Врач с блестящею иглою.

Лоб обмотан красной марлей.

Я лежал, и надо мною

Танцевал кровавый карлик.

•

Веков запутанная чаща.

Полков безвременный поход.

Горит закат. Россия пьёт

Свою отравленную чашу.

•

Войска дрались упорно и бесстрашно.

Разбитых городов дымились груды.

Но за спиной, в тени кремлёвской башни

Свой поцелуй выращивал Иуда.

•

Как хороши, как свежи были танки.

Как глубоки под Харьковом окопы.

Мы хоронили бренные останки

Когда-то восхитительной Европы.

•

На флангах бились ополченцы.

Нам не сдавался Угледар.

По центру двигались чеченцы.

Я слышал их "Аллах Акбар".

•

Твой род возрос из Центороя.

Идёшь в огонь, отважный горец.

Герой страны и сын героя,

Чечни бесстрашный ратоборец.

•

Крошили пулемёты вкривь и вкось.

Горел КамАЗ, на поле боя брошен.

Хрипя, я распрямлял земную ось,

Сгибаясь сам под непосильной ношей.

•

Скажи мне, кудесник, любимец полков,

Мой мудрый и строгий куратор,

Когда же над кромкой седых облаков

Пятнистый мелькнёт "Аллигатор".

•

Та с жёлтым клювом, тот с собачьей гривой,

А тот с клешнёй, а та с железной бровью.

Две старых ведьмы нежатся игриво.

Россия их выхаркивает с кровью.

•

Они бежали, побросав дворцы,

В страну отцов, от ужаса немея.

Бежали горя русского творцы.

Так от пожара уползают змеи.

•

Ты нас спасла от пыточного ада.

Мы верили в тебя с петлёй на шее.

Победа, ты волшебная лампада,

Горящая над сумрачной траншеей.

•

Её насиловал и продолжал курить

Среди истлевших курток и тужурок.

"Теперь ты, сука, станешь говорить?"

И о живот её гасил окурок.

•

Мы приехали на хутор близ Диканьки

На разбитом изуродованном танке.

•

Два топора, две сумрачные плахи.

Сипит палач. Безмолвствует народ.

Две женщины, две белые рубахи,

Босые поднялись на эшафот.

•

Стояла полная луна,

По белизне бежали тени,

И там как будто шла война,

Горели лунные селенья.

•

Стоял зелёный тополёк

Колеблем ветром.

Наш полк под Харьковом полёг

И стал Бессмертным.

•

В монастыре, в его соборе чистом,

Наперекор наветам и вражде,

В святую ночь, пред образом лучистым

Монахини молились о вожде.

•

Где мне найти слова неизреченные?

Пропеть псалом: "Господь, помилуй нас…"?

Монахини, как траурницы чёрные,

Летят на золотой иконостас.

•

По уголкам шептались царедворцы.

Тянул измены едкий сквознячок.

Ты мне сказал: "Блаженны миротворцы".

Навёл прицел и надавил крючок.

•

О, города! О, взорванные горы!

Где ваших дев и юношей краса?

Идут гуманитарным коридором,

Под их ногами алая роса.

•

Моей судьбы разбитые чертоги.

Моей души разорванные струны.

Он был убит в пшенице при дороге,

И на плече его темнели руны.

•

Пули пели соловьями,

Заливались.

Наземь падали славяне,

Убивались.

•

Был генерал суров и строг,

Сирийским солнцем опалённый.

Настал февраль, и вышел срок.

Пошли на Харьков батальоны.

•

Его разорванное тело

Дымилось, копотно горя.

С востока огненно летела

Победы алая заря.

•

Ночью, из небесного гнезда,

Сказочно, пленительно, по-детски

Выпадает синяя звезда

И сжигает улицы Донецка.

•

В том переулке, танками измятом,

Я норовил всадить в него обойму.

Он покрывал меня шахтёрским матом.

Я отвечал. Мы продолжали бойню.

•

Домов разрушенные глыбы.

Под фонарём забытый труп.

А вы ноктюрн сыграть смогли бы

На флейте миномётных труб?

•

Оставь обман слепых гаданий,

Игру пустопорожних версий.

Пятнадцать точных попаданий.

Пятнадцать пулевых отверстий.

•

Скажи мне, бабочка-белянка,

Лугов цветущих полонянка,

Не ты ль та девушка была,

Что мне веночек заплела?

•

Букет воспоминаний яркий.

Ни одного не оброни.

Тот запах танковой солярки,

Тот холод танковой брони.

•

Весенняя, намокшая от слёз,

Над Родиной, изрезанной фронтами,

Победа, ты летишь в венке из роз,

Обмотана кровавыми бинтами.

•

Двое с утонувших кораблей,

Мы с тобою в буре уцелели.

Стаи деревянных журавлей

Поднялись с могил и улетели.

•

Его убили в Волновахе.

Мы всей деревней лили слёзы.

Надели чёрные рубахи

На сельском кладбище берёзы.

•

Но мы дойдём, дойдём до Львова,

Зажмём в кулак его ключи,

Чтоб вместо жёлто-голубого

Кругом сияли кумачи.

•

Мой позывной "Сковорода".

Перед атакой выпью водки,

Чтоб зашипели города,

Как караси на сковородке.

•

Мой горький стих, мой "символ веры"

Пером, изглоданным войной,

Пишу на башне бэтээра

С его оплавленной бронёй.

•

А в московских ресторанах пьют "Шабли",

А на Чёрном море тонут корабли.

•

Мне видятся всё ярче и светлей

Средь рёва мин и грохотанья пушек

Тот синий след от золотых саней

И снегири у голубых опушек.

•

Палёных сёл печальный запах.

Тоскливый вой сирот и вдов.

Горит закат. Идём на запад

Среди дымящих городов.

•

Друг мой, друг мой,

Вытри слёзы.

Передай жене и сыну,

Пусть под белою берёзой

Расцветёт подснежник синий.

•

Он к нам опять пришёл на Русь,

Угрюмый рыжий немец.

Я рассказать вам не берусь,

Что сделал с ним чеченец.

•

Казалось, те пули давно улетели,

Но снова крутой поворот.

И девушка наша в походной шинели

Горящей Каховкой идёт.

•

Там было много гнёзд осиных,

Да и змеиных гнёзд немало.

И мы срывали жёлто-синий

И вешали пурпурно-алый.

•

Потух пожар, погасли небеса.

Я отдышался от слепого бега.

Звучавшие в подвалах голоса

Смолкали, превращаясь в хлопья снега.

•

Они стоят. Мы наступаем

Сквозь гарь и дым, сквозь кровь и пот.

Мы — трубочисты, прочищаем

Войны угарный дымоход.

•

Завод гремел и грохотал.

Я в мой прицел вводил поправку.

Мы жгли плавильные цеха,

"Азов" пуская в переплавку.

•

Уйдёт война, поднимется трава.

И люди не найдут на книжной полке

Разбитых уст прогорклые слова,

Моих стихов, моей души осколки.

•

Хрустел Урал, дрожала Волги жила,

Рвалась границы призрачная лента.

То распрямлялась русская пружина,

Скрипящие сдвигала континенты.