НАМ ОБЪЯВЛЕНА ВОЙНА
Ни новогодняя мишура наступившего 2014-го года, ни послепраздничная суета с её свежими "вбросами": извращенцами в рясах, полярниками во льдах, кораблём в сенегальском плену — не затмили в русских людях ноющую сердечную тоску от волгоградских терактов. От двух взрывов, прогремевших один за другим посреди двух таких разных городов: сперва, 29 декабря 2013-го, Волгограда сонно-успокоенного, а на следующий день — Волгограда потрясённого.
Едва ли не страшней всего был третий, не состоявшийся, но ожидаемый теракт 31 декабря — в Волгограде паникующем. Целые сутки город жил в предчувствии новых смертей, не зная, от чего прятаться и куда бежать в последний день проклятого года.
Этот третий, несостоявшийся взрыв должен был стать кульминацией плана по захвату власти в отдельно взятом российском городе-"миллионнике". Власти не формальной: не мэрское кресло и не губернаторский пост интересовали организаторов терактов. Власти над людьми они добивались. Над их страхами, позывами, мольбами. Над их суверенной волей и политическим выбором. Над их будущим — горестной судьбой обречённых жертв, остекленевших от неминуемой гибели.
Третий взрыв должен был показать, что в руках у врагов нашей страны имеется куда более эффективное оружие, нежели методички Джина Шарпа, "болотные" майданы или "твиттер-революции".
Волгоградские теракты подтвердили то, что многим было давно известно. России объявлена война. Война стратегическая, не на день и не на год. Война нового типа — без линии фронта и открытых боестолкновений, без открытого лица врага. Особенностью обоих терактов стало полное молчание тех, кто их замыслил. Никто не взял на себя ответственность за людские смерти, как это "принято" в терроре. Не прозвучало ни единого требования к российской власти.
Впрочем, это требование прозрачно читалось в самих взрывах — власть, а вместе с ней и лояльное ей население должны сгинуть, раствориться, "освободить" эту территорию и это историческое время, зовущиеся Россией.
В новой войне — не объявленной, но такой зримой — вступают в силу новые законы взаимодействия политических сил, социальных энергий, идеологических смыслов, информационных сюжетов. Взрывы и паника, бессилие и ненависть, молчание власти и молчание террористов должны были спровоцировать в Волгограде и затем по всей стране общественную истерию с непредсказуемыми последствиями.
Для этого и был выбран город на перекрестке дорог, куда террористу легко добраться незамеченным. Город, где за два месяца до этого уже был взорван троллейбус, и местное начальство надеялось, видно, что в одну воронку снаряд дважды не падает. Был выбран южный волжский город, где сильно кавказское присутствие, а тамошние опера в поисках экстремистов шерстят лишь русских националистов в соцсетях. Такой город был выбран, в котором сильны оппозиционные настроения, где доверие жителей к власти за последние годы подорвано, и поэтому вслед за террористическим пламенем могли бы полыхнуть другие взрывы — социальный и этнический.
А еще Волгоград был выбран как город знаковый для российской государственности, связанный тонкими, часто ускользающими от понимания нитями с "народными кодами", со священной нашей историей. Для русского народа это город-святыня, место решающей битвы, та точка на военных картах, где семьдесят лет назад случился перелом в борьбе Добра и Зла, откуда покатился обратно на Запад огонь великой войны. О той битве помнит и власть, отрекающаяся от всего советского, — даже она не может не апеллировать к той победе, спонсирует киноэпопею "Сталинград", актуализирует табуированное слово в общественном сознании.
Вот в какое средоточие метил враг. Он стремился устроить "реванш на Волге", переписать историю, переиграть завершившееся сражение. Третий взрыв, намеченный на 31 декабря, был замышлен как прорыв Паулюса на восточный берег и тотальное наше истребление — чтобы белоснежные фигурки пионеров со знаменитого фонтана станцевали пляску смерти вокруг чьей-то оторванной головы.
ДЕМОБИЛИЗОВАННАЯ РОССИЯ
Такова объявленная нам война. Но не одна лишь бездеятельность спецслужб виной тому, что в этой войне побеждает, убивая людей и доказывая импотенцию власти, враг. Всё наше общество сегодня демобилизовано. Мы расслаблены и праздны. Сильней всего сибаритствует правящая элита, для которой Россия, кажется, подобна инопланетной шахте с ценным "спайсом": тут опасно и чуждо, зато прибыльно.
Вся страна — словно на вокзале. Но мы никуда не собираемся ехать, а лишь торчим при дверях и смотрим невидящим взором на мельтешение картинок в мониторе, на бесконечную ленту конвейера, по которому уплывают в будущее чужие тюки и баулы. К нам приходят, нас взрывают, мы умираем — но на следующий день вновь празднуем Новый год, с салатами и хлопушками, с тостами и кривляньем вечных рож на другом таком же мониторе: "Никому не под силу испортить нам праздник!".
Демобилизация общества, длящаяся уже четверть века под бесконечный хэппенинг торжествующей, не слезающей с телеэкрана "тусовки" — клоунов из "элитки", клоунов из шоу-бизнеса, — это сочетание опасней любого гексогена. Иногда кажется, что мы давно уже мертвы — и лишь неведомый реаниматолог всё впрыскивает в страну веселящий рассол, чтоб в покойнике не затухали химические реакции.
Укол — и пошло гулять по венам шоу трансвеститов с государственного телеканала! Еще укол — и Россия рефлекторно дёргается от влитой политтехнологической мути: воровских выборов, треска дебатов, пятисотрублёвых митингов, партсъездов нарисованных партий — этих постылых симулякров политического процесса. Снова укол — тело содрогается в химическом припадке, орган идёт на орган, регион на регион, нерусские режут русских, и по стране бежит, стекая в лужи, отравленная дурью кровь.
Не дают эти уколы ни пробуждения от летаргии, ни активизации народной силы: мозговой деятельности полумёртвого российского тела хватает лишь на обслуживание процесса пищеварения. Эсэмэска о скидках на потребкредит — вот какая нынче благая весть… Только у нас: страховка КАСКО теперь включает и подрыв шахидом!.. В какой бы юбке умереть этим вечером, как нынче модно?.. КВН из-за траура отменили, сволочи!.. Будто выше живота жизни нет; всероссийская утроба сытно рыгает и просит новую дозу увеселительного.
Так готовят на убой. Жуткая сцена из триллера, в которой палач кушает чайной ложкой мозг живой ещё жертвы, лишённой воли и не способной к сопротивлению. Нас взрывают, мы умираем — но всё смотрим и смотрим бесконечную "Иронию судьбы". Таков конец Истории, предуготовленный для целой планеты архитекторами "остановленного развития", сливающими расплодившееся человечество в канализационный люк. Но прежде чем туда стечёт весь мир, в люк попытаются пропихнуть Россию.
Этот морок должен быть преодолён. Демобилизующие факторы — объявлены вне закона. Народ — пробуждён и поднят по тревоге. Война против России — опознана всеми порами общенациональной души. Пора вставать и воевать: "жареный петух" уже витает над нами.
Но осуществить это невозможно без выверенного алгоритма действий и особых технологий пробуждения к жизни ста сорока пяти миллионов человек. Никакой рогозинский "мобплан" не способен сам по себе встряхнуть нацию, приставить её к станку, вручить винтовку в руки. Народ бросит винтовку, сломает станок, чтобы вновь припасть на четвереньки к своим "мониторам", в которых протекает чужая жизнь, — если только не будут внедрены верные методики "обеззараживания" национального организма, применены навыки выживания целой страны.
ТЕХНОЛОГИИ РАЗВИТИЯ
Какими методиками следует оснастить нацию? Какими должны быть первые шаги власти по превращению опиумного страдальца в народ-победитель, пока очередной смертник у стен Кремля не сквитал по-полной все счёты?
Вот лишь некоторые технологии такой мобилизации.
Апелляция к народу
Ни одна мобилизация "сверху" не будет воспринята страной, пока верховная власть не солидаризируется с народом. Никакая её речь не способна зажечь сердца людей, если она не начинается с "Братья и сёстры!" Со стороны Кремля должна прозвучать, наконец, прямая апелляция к согражданам — а не к "кланам", "силам" или "стратам". С полной верой в собственные слова лидер нации должен обратиться к народу: "Я — один из вас. Ваша судьба — моя судьба. Врозь погибнем!" Лишь тогда возможны последующие шаги.
Возвращение идеологии
Одним из таких шагов должен стать отказ от губительного неолиберального тотема "единственной на свете ценности, ценности человеческой жизни", — и возвращение в жизнь страны полноценной идеологии. Лишь воссоздание традиционной иерархии ценностей — среди которых отдельный человек занимает своё законное место "между небом и землёй" — способно дать нации ответ на главный вопрос: "Зачем всё это?" Ради чего напрягать силы, если во главе угла стоит моя личная утроба? К чему куда-то бежать с винтовкой наперевес, если пуп земли — это я? Подобные вопросы дезавуируются лишь через возрождение отринутых констант, которые важнее и выше человека: Родина, Бог, народ — и его, народа, вековечная мечта о светлом будущем. В наш век, на фоне Кризиса современной цивилизации, такая идеология мыслится как наша Альтернатива заблудшему миру, восстановление его попранной гармонии, спасение его святынь и идеалов.
Справедливость для всех
Важнейший из подобных идеалов — всеобщая справедливость. Нет для русского народа более ценного свойства в божественном мироустройстве. Несправедливый порядок вещей народом презираем: ради неправедной системы жизни он и пальцем о палец не ударит. Именно несправедливость сегодняшней жизни служит главным аргументом для вербовки террористов, готовых идти до конца против "подлого государства". В современной России сутью такой несправедливости является четвертьвековое иго экономического неолиберализма, наложенное на страну за её поражение в "холодной войне" и имеющее многие черты внешней оккупации. Мобилизующей справедливостью в России станет отказ от губительной неолиберальной модели экономики, благодаря которой компрадорская элита жирует за счёт интересов остального народа.
Пестование элиты
Создание национально-ориентированной элиты — для России это альфа и омега возрождения. Предательский "истеблишмент" во все века становился виновником гибели очередной русской государственности: от времён монгольского нашествия и Смуты до Февральской революции и 1991-го года. Пестование элиты требует особого набора социальных технологий, часть которых, хоть и медленно, уже внедряется в стране. Одна из них — акцентуация общенациональных героев и врагов: без наличия тех и других народ останется демобилизованным. Обратившись к нации с Новогодней речью из Хабаровска, президент Владимир Путин дал понять, где его "Семёновский и Преображенский полки". Дальневосточные спасатели и добровольцы, своими руками удержавшие разлившийся Амур, стали подлинными героями нации, эмблемой непокорённой России. Постепенно вычленяются и главные враги страны — продажное чиновничество и "оффшорные" нувориши, питающие русскими богатствами чужие центры силы: кадровые и экономические репрессии в их адрес применяются со всё большим размахом.
Создание "организационного контроружия"
Понимая, что простое табуирование "ненависти к собственной стране", насаждённой среди истеблишмента, бесполезно, власть шаг за шагом создаёт в стране "клубы" и "фонды", в которых происходила бы непрерывная возгонка социальных энергий и смыслов, способных противодействовать враждебному "организационному оружию". Эти институты призваны постоянно аккумулировать новое знание о социуме — чтобы "мы знали страну, в которой живём" — и применять его на практике. Среди последних примеров такого оргстроительства — создание "Изборского клуба" во главе с Александром Прохановым, объединившего идеологов возрождения российской государственности; построение пропагандистской империи "Россия сегодня" под руководством Дмитрия Киселёва, функции которой явно не исчерпываются информационной составляющей; а также актуализация ряда других проектов, которые бросают вызов господствующему неолиберализму. Один из таких проектов — "Меркурий-клуб" под эгидой Торгово-промышленной палаты — устами Евгения Примакова предложил в начале 2014 года фундаментальную альтернативу монетаристской социально-экономической стратегии России, камня на камне не оставив от правительственных построений.
Общее дело
Амурское наводнение, как ранее Беслан и Дагестанская война, доказали, что и страшные беды способны сплотить нацию — конечно, не сами по себе, а через всеобщее сопротивление беде. Мобилизующие механизмы сплочённого сопротивления могут быть применены для восстановления всей России, вызволения её из двадцатилетней "разрухи". Прежде чем будет запущено Развитие, его необходимо облечь в форму Общего дела. Последнее подразумевает, что для России нет ненужных людей или народов, каждый из них ей бесконечно дорог. Лишь Общее дело способно потушить гигантские противоречия, которыми опутано общество, — включая нарастающую этническую вражду. В основе последней лежат не какие-то непреодолимые "расовые" противоречия, а вселенское чувство "оторванности" той или иной народности от остальной страны, её "невписанность" в судьбу государства. Общее дело, в котором рука об руку будут трудиться — а не изнемогать от катастрофического бездействия — сотни национальностей и языков России, создаст в стране прочий этнический мир. Точно такая же методика может быть применена в отношении социальных слоёв и "сословий".
Единый световод истории
Вечный мир должен быть объявлен и всем русским эпохам. Невозможно призвать к мобилизации народ, чья история, стараниями навязанных чужих догм, превращена в одну сплошную "Чёрную дыру". Такая "дыра" подразумевает, что в России не только каждая историческая эпоха обречена на провал, но и страна целиком, во всем её тысячелетнем труде, двигалась исключительно ошибочным путём, вдали от "цивилизации". И что и на этот раз никакая мобилизация не спасёт, но лишь приведёт Россию к краху и новым неисчислимым жертвам, — а значит, "не стоит и пытаться". Необходимо отмести эту концепцию, противопоставив ей нерасчленимую связность русских "царств" или "империй", — каждая из которых являлась необходимым способом выживания и процветания народа в конкретном историческом контексте.
Всеблагое государство
Последнее утверждение приводит к постулированию главной политической философии России — о ценности государства как основополагающего инструмента для выживания русского и других населяющих страну народов в мировой истории. Лишь полноценное возвращение сильного, справедливого, суверенного государства в жизнь народа позволит ему сохраниться и развиваться на одной седьмой части суши: посреди таёжных лесов и полярных пустынь, в окружении традиционных конкурентов, под нарастающим давлением транснационального глобализма, перешагивающего границы и стирающего идентичности. Удивительно совпадение риторики, объединяющей террористов и неолибералов: те и другие желали бы видеть вместо государства — невнятное аморфное образование, со студнем вместо власти и желе вместо армии, в котором атомизированный народ был бы предоставлен сам себе, неспособен к сплочению и сопротивлению.
Удар по Волгограду был совершён террористами, но подготовлен всей той катастрофической политикой, что долгие годы осуществлялась под знамёнами неолибералов. Одного не учли они. Если и есть у нашего народа символ ясной, спокойной стойкости перед лицом любых — любых! — испытаний, эмблема непременной нашей победы и неотвратимой вражеской погибели, чтобы и внуки врагов боялись произнести это слово, — так это Сталинград. Пытаться поставить нас на колени взрывами в этом городе — всё равно что надеяться без боя войти в Севастополь или взять измором город на Неве.
Волгоград выдержит всё. Нет той бомбы, что заставила бы его покориться. С ним и Россия всё превозможет. В 2014 году оба названия главного русского города — победное прежнее и выстоявшее нынешнее — примиряются и теряют различия.
Волгоград — это Сталинград сегодня: спорить здесь больше не о чем. Война объявлена и идёт, а значит — пришла пора мобилизации.
