В сарае.
Животных с детских лет кормили мы с Нелей. Мама и папа чистили сарай. Свиньи имели только два имени. Это были или Васька, или Машка. Они жили у нас и зимой, и летом. Зимой они располагались в теплом сарае вместе с коровой Мартой. В сарае было так тепло и уютно, так замечательно пахло навозом, что ходить туда и носить им еду, было одно удовольствие. Вот подходишь к сараю. Животные заслышали шаги и отзываются. Марта мычит, свинка хрюкает. Ведра с едой надо поставить на землю. Вынимаю из петли дужку не закрытого замка. Левой рукой откинуть планку, а правой повесить замок на прежнее место, но теперь уже с открытой дверью. Чтобы в сарае было тепло, папа обшил дверь старыми ватными одеялами, поэтому она тяжелая и с трудом открывается. Чтобы не выпускать тепло, дверь за собой надо поскорее закрыть. Входишь в сарай, и свинка начинает хрюкать громко, поспешно, повизгивая. Марта мычит, перебирает ногами от нетерпения. Задаю им еду и можно уходить, но не хочется. Так уютно и смачно чавкает свинка, так аппетитно хлюпает свое пойло Марта, что испытываешь прилив любви и нежности. Все, успокоились. Быстро подхватываю пустые ведра и снова все действия с замком в обратном порядке. На ночь животных закрывали на замок ключом.
Летом Марта в стаде, а свинка в хозяйственном дворе. Ей нужно возиться в воде. У нее небольшая лужа. Когда стоят сухие дни, то воду в эту лужу надо приносить ведром. Свинка ест и спит. Иногда, деловито, что-то роет. Особенно под забором, где огород. Наверно, находит там вкусные корешки. Она очень любит, чтобы ей чесали бока. Мы, дети, забегаем к ней во двор и щепками чешим бока, спинку и за ушами. Она блаженно урчит, вытягивает ноги и сладко млеет.
Но наступает время, и свинку режут. Скоро купят другую. Режут свинку в ноябре, когда устоялись морозы и можно складывать свежее мясо в холодную кладовку. Собираются две, три семьи. Папа точит ножи, мама готовит тазы, а мы, дети мечемся между взрослыми в полном недоумении, почему все так спокойны и деловиты? Что-то тут не так! Что-то тут не правильно! На наши робкие вопросы один ответ: «Дети, идите в комнату!» Мы верим взрослым, что это нужно и неизбежно. Стараемся спрятаться куда-нибудь подальше, чтобы не услышать того, от чего замрет сердце. Спрятавшись, мы отвлекаемся. Неля непременно расскажет, что-нибудь интересное. Мы забылись и играем в свои детские игры.
А потом в кухне идет другая жизнь и другие заботы. Мы смотрим на принесенное мясо, и в голове уже нет соединения с той свинкой, которую мы чесали щепками летом. Взрослые возбуждены. В кухне оживление. Мужчины свою работу выполнили, дело за женщинами. Они разделывают большие куски на более мелкие по назначению. На плиту ставится огромная сковородка и жарится свеженина. Отдельно жарится печенка. Тут же накрывается стол с соленьями, хлебом, водкой и, вскоре, мужчины провозглашают первый тост. Женщины еще заняты. Они отделяют сало. Вскоре папа его посолит.
Меня усаживают чистить кишки. С тех пор это занятие не вызывает у меня никаких затруднений, а теплые семейные воспоминания окрашивают его особенным светом. Всю жизнь я умею и люблю делать домашнюю колбасу.
Мясо делят на разные надобности, разделяют по семьям, принимавшим участие, складывают и уносят в кладовку. В кухне все зачищают, вымывают и женщины уходят в ванную, моются, приводят себя в порядок и присоединяются к столу. Когда мы засыпаем в дальней комнате, из кухни доносится серебристый высокий голос папы: «По за лугом зелененьким, по за лугом… зелененьким брала вдова лен дребненький…».
