Сейчас в мире выдвинуто несколько проектов мирного урегулирования украинского кризиса. Ясно, что ни один из этих проектов не будет реализован, если в нем не будут заинтересованы кроме самих участников конфликта – России и Украины, еще и Соединенные Штаты.
Доктор философии Доминик Сансоне в своей статье в The National Interest «Вашингтон не заинтересован в достижении мира на Украине» (04.08.2023) проанализировав многие позиции американских политиков и ученых , пришел к выводу, что «Вашингтон не примет ничего меньшего, чем «полный крах России, как окончание войны».
Сансоне начинает свой анализ с рассмотрения позиций опубликованной в журнале «Foreign Affairs» статьи под названием «Война, в которой невозможно победить: Вашингтону нужен эндшпиль в Украине» (июль/август 2023). Написанная старшим политологом корпорации RAND Сэмюэлем Чарапом, она содержит ряд предложений, которые отдают приоритет дипломатическому прекращению войны на Украине. Три примера — перемирие в Корее, американо-израильские договоренности о безопасности и контактная группа по Боснии — используются для того, чтобы предложить дорожную карту для прекращения боевых действий.
Но обсуждение этой статьи показало, что подавляющее большинство западных политиков и учёных не учитывают перспективу того, что «контрнаступление Киева может не достичь своих стратегических целей даже с использованием западного оружия».
«Непобедимость Украины на поле боя принимается как бесспорная историческая необходимость. Они игнорируют тот факт, что российские вооружённые силы продолжают одерживать важные победы, медленно продвигаясь на запад, нанося тяжелые потери украинцам. Вместо этого все стратегические и тактические успехи Москвы отбрасываются».
«Они также не учитывают тот факт, что российские вооружённые силы в последнее время очень успешно уничтожают и захватывают западную технику, в том числе хваленый танк «Леопард» и боевую машину «Брэдли». Москва также сохраняет контроль над небом, и эту ситуацию не изменит ограниченное количество F-16 без достаточного количества пилотов, обладающих необходимой подготовкой.
Точно так же более продолжительная война, определяемая возрастающей эскалацией, благоприятствует как военно-промышленному потенциалу, так и России, а также гораздо больший резерв человеческого капитала, из которого она может черпать».
Ненависть к руководству России, «которую, кажется, поддерживает западный внешнеполитический истеблишмент, весьма вероятно, является искренней и глубоко укоренившейся. Однако его подлинность не делает его предпосылкой для построения реалистичного пути к прекращению кровопролития в Украине».
Чарап признает это и предлагает, чтобы США сформировали правительственную группу, чтобы сосредоточиться на изучении дипломатических путей к миру. «В правительстве США нет ни одного чиновника, который бы занимался дипломатией конфликтов», — справедливо сетует он. Что необходимо, так это «регулярный канал связи о войне, который включает Украину, союзников США и Россию».
Однако ответы Чарапу представляют собой длинный список оправданий для отказа от взаимодействия с Москвой. Что-то вроде перемирия в Корее не принимается во внимание, потому что Северная Корея не оккупирует территорию Южной Кореи; ситуация с Израилем невозможна, потому что Тель-Авив обладает ядерным оружием; пример Балканской контактной группы неприменим, потому что с администрацией Ельцина можно было вести дела.
Но Чарап представляет их как случаи, из которых можно извлечь уроки, а не как точные модели для копирования. Они показывают, как адаптировать средства в уникальных ситуациях для достижения одной и той же цели: жизнеспособного мирного соглашения между враждующими сторонами, которое достигается путем переговоров».
«Суть разногласий заключается в том, что респонденты не верят, что такой конец может быть достигнут, если он не будет исходить из тотальной победы Украины и уничтожения нынешнего российского режима».
Чарап отвечает тем же на различные ответы, предложенные на его оригинальную статью. Центральная посылка, на которой он основывает свое опровержение, проста: «Мои критики, кажется, рассматривают дипломатию как синоним капитуляции, а не как важный инструмент государственного управления».
«К сожалению, - заключает анализ дискуссии Доминик Сансоне, - похоже, что так думают не только те эксперты и дипломаты, которые откликнулись на разумный аргумент Чарапа, но и западный внешнеполитический истеблишмент в целом».
Таким образом, «яйцеголовые мыслители» США жаждут продолжения войны. А что говорят опросы общественного мнения?
Общественное мнение США о конфликте на Украине
Согласно новому опросу CNN (опубликован 4 августа 2023 года), проведённому SSRS, большинство американцев выступают против того, чтобы Конгресс санкционировал дополнительное финансирование для поддержки Украины в её войне с Россией, поскольку общественность расходится во мнениях относительно того, достаточно ли США уже сделали для помощи Украине.
Опрос CNN проводился SSRS с 1 по 31 июля 2023 года среди случайной национальной выборки из 1279 взрослых, первоначально доставленных по почте. Опросы проводились либо онлайн, либо по телефону с живым интервьюером.
В целом 55% считают, что Конгресс США не должен санкционировать дополнительное финансирование для поддержки Украины, по сравнению с 45%, которые считают, что Конгресс должен санкционировать такое финансирование. А 51% говорят, что США уже сделали достаточно, чтобы помочь Украине, а 48% говорят, что они должны сделать больше. Опрос, проведенный в первые дни военного конфликта на Украине в конце февраля 2022 года, показал, что 62% считают, что США должны были делать больше.
После того опроса усилились и межпартийные разногласия: теперь большинство демократов и республиканцев придерживаются противоположных сторон в вопросе о роли США в Украине.
Когда конкретно спросили о типах помощи, которую США могли бы предоставить Украине, помощь в сборе разведданных (63%) и военной подготовке (53%) получила более широкую поддержку, чем в предоставлении оружия (43%), наряду с очень слабой поддержкой использования американских вооруженных сил для участия в боевых действиях (17%).
Большинство американцев действительно выражают обеспокоенность по поводу того, что война России на Украине будет угрожать национальной безопасности США (56%), но это значительно снизилось по сравнению с февралем 2022 года (тогда 72% были обеспокоены угрозами безопасности США).
Большее беспокойство по партийным линиям в новом опросе вызывает то, что война будет продолжаться в течение длительного времени. Это беспокоит почти 8 из 10, в том числе 82% демократов, 75% независимых и 73% республиканцев. В целом почти две трети обеспокоены тем, что война на Украине приведет к усилению угроз демократии в других местах (65%) или приведёт к нападениям России в других местах (64%), и около 6 из 10 обеспокоены тем, что война может привести к более масштабной войне в других странах Европы (59%).
Исследование выявило широкие партийные и идеологические разногласия по поводу того, сколько США должны сделать, чтобы помочь Украине в борьбе с российской военной кампанией.
Республиканцы в целом говорят, что Конгресс не должен санкционировать новое финансирование (71%) и что США сделали достаточно для помощи Украине (59%). Среди демократов большинство говорит обратное: 62% выступают за дополнительное финансирование, а 61% говорят, что США должны делать больше.
Отвечая на вопрос о конкретных формах помощи, большинство партий говорят, что США должны оказывать Украине помощь в сборе разведданных (так считают 70% демократов, 63% независимых и 56% республиканцев). И хотя почти две трети демократов поддерживают военную подготовку (64%), поддержка среди независимых и республиканцев падает примерно до половины (48% в каждой группе). Существует еще больший разрыв между партиями в отношении поставок оружия Украине: за этим стоит 61% демократов по сравнению с 39% независимых и всего 30% республиканцев. Менее 20% всех партий поддерживают предоставление вооруженных сил США для участия в боевых действиях (19% среди демократов, 18% среди независимых и 16% среди республиканцев).
Президент Джо Байден заслужил одобрение 45% американцев за то, как он справился с ситуацией на Украине. Столько же 43% одобряют то, как он выстраивает отношения США с Россией. Почти каждый пятый республиканец одобряет его отношение к ситуации в Украине (19%), что намного выше его общего рейтинга одобрения среди республиканцев, который составляет 7%.
Результаты опроса таковы, что ими можно манипулировать в пользу любой из сторон, принимающих решения о продолжении и сворачивании военного конфликта на Украине.
С какой американской армией придётся иметь дело в ближайшие годы?
Генерал Джеймс Рейни (глава Командования будущего армии США) и генерал-лейтенант Лора Поттер (заместитель начальника штаба по разведке в штабе сухопутных войск) 6 августа 2023 года опубликовали в War On Rock статью об американском проекте “Армия – 2030”.
двойной клик - редактировать изображение
Представленный осенью 2022 года ежегодном собрании Ассоциации армии США проект«Армия 2030»— это продуманный, основанный на бюджете многолетний план службы, в котором приоритет отдается людям и уравновешивается поддержание боевой готовности с необходимостью адаптации нашего оборудования, организации и обучения для отражения растущей угрозы со стороны основных конкурентов.
Генералы пишут, что украинская война даёт армии США постоянную возможность изучать, как технологии меняют поле боя и непреходящие проблемы межгосударственных конфликтов. Армия США переходит к «модели, которая позволит армиям и корпусам театра военных действий работать с нашими родственными службами, союзниками и партнерами, чтобы сводить огонь, использовать несмертельные эффекты и оказывать материально-техническую поддержку. Дивизии должны быть в состоянии обеспечить разведку, дальний огонь и логистику, чтобы обеспечить живучесть и превосходство бригадных боевых групп на будущих полях сражений».
Стратегический императив перемен
План «Армия-2030» соответствует приоритетам, изложенным в Стратегии национальной безопасности и Стратегии национальной обороны на 2022 год, в которых Китай определен как первоочередная задача Министерства обороны, а Россия — как острая угроза, а Северная Корея, Иран и воинствующие экстремистские организации — как постоянная угроза. В документе также отмечается, что изменился характер войны.
Понимание войны будущего в плане основано на годах экспериментов, исследований и варгеймов (игровых ситуаций военных конфликтов).
Война на Украине дала возможность сделать несколько замечаний о характере военных действий и последствиях быстрой технологической адаптации. «Судя по тому, что мы видели в Украине, армия значительно ускорила закупку и интеграцию новых возможностей, таких как смертоносные беспилотные системы, известные как барражирующие боеприпасы. В сочетании с жесткой реалистичной подготовкой, постоянным развитием командиров и организационными изменениями новые решения в области техники могут повысить летальность и живучесть наших формирований. Армия также пользуется поддержкой Конгресса для оценки различных путей/полномочий по закупкам».
Достижение целей «Армии 2030 года» также требует внедрения значительных организационных и доктринальных инноваций и улучшения профессионального военного образования и подготовки.
Адаптация к меняющемуся характеру войны
«Чтобы сохранить военное преимущество, армия США должна противостоять угрозе, которую они и другие противники представляют, с помощью широкого круга задач. Технологии меняют масштаб, скорость и прозрачность поля боя. Сенсоры насытят будущее поле боя, создавая проблемы для любых сил, чтобы избежать обнаружения или добиться внезапности. Повсеместно распространенные и дешевые датчики — сотовые телефоны, коммерческие дроны и все более доступные сложные космические объекты — становятся доступными для более широкого круга участников.
Военные силы, способные немедленно связать эти датчики с оружием увеличенной дальности, способным точно поражать движущиеся цели, будут иметь явное преимущество перед любым противником. Чтобы противостоять этой угрозе, обе стороны должны будут использовать средства радиоэлектронной борьбы и нацеливать космические средства, чтобы отключить датчики или повлиять на способность распределенных сил координировать действия. «Будущие вооружённые силы могут столкнуться с роями беспилотных авиационных систем, ракет увеличенной дальности, маневрирующих боеголовок и гиперзвуковых ракет, которые заставят их рассредоточиться по всему боевому пространству».
Изменяющийся характер ведения войны также означает, что территория США больше не будет убежищем. Кибератаки на сети и критическую инфраструктуру в сочетании с кампаниями по дезинформации представляют собой серьезную некинетическую угрозу в любом будущем конфликте. Эти кампании будут нацелены на население США с целью манипулировать американским народом, сеять раздор, тормозить политические решения и подрывать или задерживать нашу способность мобилизовывать и развертывать силы.
Кроме того, Китай и Россия могут наносить удары по территории США с воздуха и с моря ракетами большой дальности, а также могут наносить удары посредством диверсий со стороны своих оперативников в Соединенных Штатах. «Хотя мы считаем, что наши противники нанесут кинетический удар по нашей территории только в том случае, если они почувствуют реальную угрозу своему режиму, тот факт, что они обладают способностью напрямую атаковать Соединенные Штаты, требует, чтобы мы учитывали это при планировании».
Как будет воевать армия 2030 года
Чтобы американские вооруженные силы сохраняли господство на поле боя в будущем, армия принимает всесторонние изменения, влияющие на то, как мы набираем, сохраняем, обучаем и организуем войну. Сила этой трансформации заключается в том, как все части работают вместе, чтобы обеспечить решающее преимущество сейчас и в будущем. Осенью прошлого года армия опубликовала Полевое руководство, переводя многодоменные операции из концепции в доктрину. Эта доктрина является развитием нескольких предыдущих концепций, включая воздушно-наземный бой, операции полного спектра и объединенные наземные действия.
Многодоменные операции требуют, чтобы командиры синхронизировали воздействие с земли, воздуха, моря, космоса и киберпространства, чтобы нанести поражение противнику совместно с нашими союзниками и партнёрами в составе объединенных сил. Самое большое различие между Соединенными Штатами и Китаем или Россией заключается в этой прочной и устойчивой сети добровольных и надежных союзников и партнеров, которую Соединенные Штаты, особенно армия, создавали и поддерживали на протяжении десятилетий.
«Самым важным фактором победы на поле боя будущего является не новое оборудование или концепция, а наши ЛЮДИ»: высококвалифицированные солдаты, лидеры и командиры, которые создают сплоченные команды, хорошо обученные, дисциплинированные и готовые сражаться и побеждать.
Опытные и хорошо обученные солдаты и лидеры выявляют возможности и действуют независимо для достижения общего замысла без конкретных приказов, ускоряющих скорость принятия решений и создающих превосходство на нескольких уровнях. Способность набирать и развивать наиболее эффективных солдат и лидеров в масштабах и эшелонах является наиболее значительным асимметричным планированием преимущества армии США.
«Благодаря своим технологическим инвестициям армия стремится сохранить доминирующее преимущество, которое спасает жизни, сдерживая агрессию и, при необходимости, как можно быстрее побеждая противников в конфликте. Наконец, чтобы максимизировать эффект от нашей новой доктрины, нового снаряжения и существующих талантов, армия должна пересмотреть то, как она организует боевые действия эшелонами».
Организация боевых действий в крупномасштабных боевых действиях
В течение большей части двух десятилетий боевая группа бригады была основным боевым формированием армии США на тактическом уровне. Эта смена соответствовала требованиям ротации миссий в Ираке и Афганистане. «Как мы наблюдали за боевыми действиями в Украине и многочисленными имитациями крупномасштабных учений, успешные операции требуют навыков, опыта и способностей, которыми обладают высшие эшелоны армии, корпуса и дивизии театра военных действий.
«Армия 2030» отдает приоритет инвестициям во всех эшелонах, которые обеспечат превосходство на поле боя и на театре военных действий.
Армии театра военных действий планируют и проводят активные кампании в поддержку приоритетов боевых командиров с помощью учений, двусторонних столкновений и возможностей передового позиционирования для сдерживания агрессии.
«Крупномасштабные боевые действия с Китаем или Россией потребуют нескольких корпусов сухопутных войск из многих стран, и мы должны реинвестировать, чтобы расширить возможности командования наших армейских компонентов от эшелона экономики сил до боевых штабов. Армия США-Тихоокеанский регион и армия США-Европа/Африка должны иметь возможность синхронизировать эффективную кампанию и быть готовыми возглавить не только армейские силы, но и соединения, набранные из наших родственных служб, союзников и партнеров в конфликте».
Чтобы обеспечить повышенные обязанности армии театра военных действий, армия инвестирует в организации, контролируемые театром военных действий, такие как многопрофильная оперативная группа, бригада помощи силам безопасности, командование / элемент огня театра военных действий, группа воздействия на театр военных действий, элемент информационного преимущества театра военных действий и бригада военной разведки театра военных действий.
Многопрофильные оперативные группы — это специально созданные соединения, способные координировать и интегрировать киберпространство, электромагнитные действия и космические средства с дальним наземным огнем, чтобы лишить вражеских командиров возможности запретить дружественным силам действовать в любом районе земли, воздуха или моря.
Бригады помощи силам безопасности развивают возможности иностранных партнеров США, консультируя и укрепляя отношения.
Команды огня на театре военных действий или элементы огня на театре военных действий предоставляют командирам театра военных действий специальные возможности управления и контроля для разработки целей и координации назначенных и совместно обеспечиваемых огневых возможностей.
Группы воздействия на театр военных действий синхронизируют организованные задачами наземные космические и воздушные силы, в то время как элементы информационного преимущества театра военных действий координируют возможности информационного преимущества на театре военных действий.
Наконец, бригады военной разведки театра военных действий предоставляют указания и предупреждения, а также многопрофильную разведывательную информацию этим и другим формированиям театра военных действий и объединенным силам.
«Добавление этих возможностей к армиям театра военных действий гарантирует, что у боевых командиров есть необходимые инструменты для синхронизации возможностей сухопутных войск с объединенными силами, чтобы обеспечить постоянное превосходство и сдерживание растущих китайских и российских угроз».
Поскольку театр военных действий сосредоточен на объединении совместных боевых действий на театре военных действий, на совместную оперативную группу и сертифицированный армейский корпус будет возложена ответственность за объединение возможностей всех областей для поддержки оперативных целей театра военных действий.
Корпуса — это основной эшелон армии, отвечающий за синхронизацию и выполнение многоплановых эффектов. Штаб корпуса должен синтезировать огромное количество данных, полученных с земли, воздуха, электронного спектра и космических датчиков, чтобы создать общую визуализацию сложного поля боя, а затем установить условия для дивизий, чтобы доминировать в ближнем бою. Командиры корпусов несут ответственность за формирование глубокого боя, синхронизируя ведение огня дальнего действия, такого как ракеты, самолеты и беспилотные транспортные средства, с кибер-, космическими или информационными операциями, чтобы нарушить оперативный уровень операций противника.
Унифицированная сеть и интероперабельные системы управления и контроля дают корпусу возможность интегрировать родственные службы, союзников и партнеров в концепцию «датчик, стрелять, поддерживать», лежащую в основе многодоменных операций.
Совместные принципы командования и управления во всех областях также помогут противостоять попыткам противника нарушить наше командование и управление в космосе или киберпространстве. Инвестиции армии в возможности штаба корпуса позволяют командовать объединенными и многонациональными силами в поддержку армии театра военных действий и командира боевого подразделения.
Дивизии «Армии 2030» служат основным тактическим формированием на поле боя будущего из-за их способности синхронизировать маневр с действиями, чтобы поставить боевые группы бригады в выгодное положение. Предоставление вспомогательных возможностей на уровне дивизии позволяет этим командирам распределять вес основных усилий и быстро переключаться на поддержку командиров боевых групп бригад в ближнем бою. Таким образом, эти командиры могут сосредоточиться на маневрировании своих сил, перекладывая более сложные задачи распределения и координации на командиров дивизий, которые сохраняют персонал и связь для подключения датчиков, стрелков и сопровождающих, что позволяет им визуализировать и действовать быстрее, чем противник, несмотря на сложность крупномасштабных боевых действий.
Например, усиление командиров артиллерии дивизии более широкими возможностями позволит дивизии лучше вести массированный огонь в решающей точке или использовать возникающую уязвимость противника.
Батальоны противовоздушной обороны дивизии позволяют командирам дивизий размещать ограниченные средства противовоздушной обороны там, где это больше всего необходимо.
Инженеры уровня дивизии, особенно в бронетанковых соединениях, будут гораздо более способны выполнять сложные оспариваемые операции по пересечению рек и прорывам.
Консолидация вспомогательных средств на уровне дивизии также улучшает обучение, готовность и контроль за использованием уникальных наборов навыков и оборудования для инженеров, кибернетических, разведывательных, радиоэлектронных и артиллерийских солдат.
«Армия 2030» сохраняет преимущества боевой группы бригады в летальности и скорости принятия решений, при этом уменьшая ее размер, чтобы подчеркнуть стратегическую мобильность, тактическую маневренность и живучесть за счет рассредоточения по полю боя. Нынешним командирам боевых групп бригад не хватает возможностей служить основной тактической единицей на поле боя, где доминируют датчики и быстро реагирующий огонь без гарантированного господства в воздухе. Освобождение командиров от координации ответственности за синхронизацию растущего списка летальных и несмертельных воздействий позволяет им оставаться мобильными и активными, сражаясь с танковых башен или в пешем порядке, а не быть уязвимыми, будучи привязанными к командным пунктам. На поле боя в будущем это не только сохранит им жизнь, но и сделает их более смертоносными и доминирующими в ближнем бою.
Ни одно из этих организационных изменений не является самостоятельным, а работает согласованно, чтобы противостоять вызовам будущего поля боя.
«Армия 2030» обеспечивает совершенно разные возможности на уровне дивизии, корпуса и театра военных действий, потому что угроза на поле боя будущего более сложна, а технологии намного более продвинуты, чем предполагалось в воздушно-наземном бою.
***
Как видим, всё идёт по плану.
Война на Украине продолжается, с неплохим одобрением американского населения.
ВПК США наращивает обороты, представляя себя спасителем мировой демократии и национальной экономики.
Американские военные стратеги придумывают новые армейские реформы и раскидывают сети военно – технологического контроля.
Спецслужбы США совершенствуют методы диверсионной и агентурной работы.
Рейтинг Байдена держится за счёт войны. А кандидаты на его место тоже готовы использовать военную антироссийскую риторику по мере приближения к новым выборам президента США.
А Россия? Она должна всё это учитывать, преодолевать и становиться сильнее.
