Крушение Советского Союза вызвало тектонические сдвиги во всех общественных сферах. Расставание с державой, где на первом плане находились интересы простых граждан, стало шоком для населения. В мгновение ока люди оказались не просто брошенными на произвол судьбы, а лицом к лицу с чиновничье-бизнесовой стаей, жаждущей расфасовать созданное трудом нескольких советских поколений. Бескорыстная вера и чаяние лучшего будущего стремительно конвертировались в активы и роскошь узкой группы, возвысившейся на беспрецедентном разграблении государства.
Тотальный обвал 1990-х годов трагично отразился на образовании, ранее обеспечивавшем устойчивость всей социальной системы. Возникшая на обломках СССР реальность, пафосно именуемая "демократией", то есть "властью народа", ориентировалась на совершенно другие ценности. Качественное образование гражданина уступало место навыкам потребителя товаров и услуг, адаптированного под западные стандарты. Новый истеблишмент стремился в мировой глобальный проект, продвигаемый на Западе.
Багаж советской школы и университетской науки, работавший на национальную идентификацию, стал ненужным хламом, от которого требовалось как можно скорее избавиться. Образование начали втискивать в так называемую "болонскую систему", с бакалаврами и магистрами. Навязали тестовую форму проверки знаний, объявив её панацеей от всех недугов. До банального бизнеса низвели учебный процесс, воспринимая его исключительно сквозь призму денежных потоков.
Зачем вспоминать, что советская модель, опиравшаяся на дореволюционный опыт и достижения школ, типа колмогоровской, не уступала в эффективности западной?! К чему помнить, что те же американцы и японцы перенимали её, приспосабливая под свои реалии?! Наши реформаторы нацелились на иные "передовые практики", пытаясь их механически имитировать. Прогресс оценивался по соответствию западным образовательным контурам.
Результат налицо: падение качества отечественного образования, за короткий срок растерявшего все свои прежние преимущества. Произошло вымывание части высокопрофессиональных кадров за рубеж, на что, по всей видимости, и делался расчёт. Классический пример устранения конкурента, когда одним выстрелом убивали двух зайцев: подрывали наш интеллектуальный потенциал и заманивали наиболее перспективных к себе.
Одновременно с этим в России через "прогрессивные" реформы был запущен механизм, который иначе как "деградацией в плановом порядке" назвать нельзя. Сегодня с такой оценкой согласится каждый, кто хоть немного соприкасается с научно-образовательной отраслью. Такую деградацию надёжно обеспечивают поводок недофинансирования и зарегулированность, превышающая все мыслимые пределы. Можно не сомневаться: с помощью этих "средств контроля" будет удушено всё, что ещё способно давать хоть какие-то плоды.
Творцами же подобной "эффективности" являются не какие-то маразматические личности, а респектабельные господа, чьё призвание состоит в распределении казённых средств исключительно в русле указанных целей. С 1990-х годов Министерство науки и образования находилось под их неусыпным попечением, превратившись в инструмент реформ ультралиберального пошиба. Идейное окормление ведомства осуществляют избранные вузы, выступающие в роли основного поставщика чиновничьих кадров. Меняются правительства, меняются министры — только политика министерства не меняется!
Это тем более удивительно, что общий фон последних лет не благоприятствует либеральному клану в верхах, его позиции заметно потеснены. В отличие от 1990-х, он уже не может безраздельно хозяйничать в военном строительстве, во внешнеполитических делах, в реальном секторе экономики. Однако эта тенденция не распространяется на науку и образование, которые по-прежнему остаются вотчиной всё тех же знакомых лиц.
Это обстоятельство наводит на серьёзные размышления. Конечно, починку государственного корабля, налетевшего на реформаторские рифы, начинают со срочного латания дыр, то есть восстановления бюджета, экономического потенциала. Именно сюда направляются основные усилия. Этим-то и воспользовалась либеральная публика: уступив место, она закрепилась на следующем рубеже — науке и образовании. Но это отнюдь не свидетельство слабости, как может показаться на первый взгляд, а чётко выверенный манёвр.
Чтобы осознать это, следует вспомнить украинского экс-президента Леонида Кучму. Тот был поглощён газовыми делами, оборонной промышленностью, часто пренебрегая тем, что именуется социальной сферой. В результате в научно-образовательных ведомствах "незалежной" прочно окопался откровенно бандеровский элемент, который удерживал рычаги управления уже с начала 1990-х годов. Подрастающим за это время поколениям обильно промывали мозги националистической пропагандой, готовя горючий материал для всевозможных "майданов". Излишне уточнять, где в итоге оказался многоопытный Кучма со всеми своими хозяйственниками.
Очевидно, время работало не на тех, кто увлечённо наращивал выручку, улучшал показатели предприятий и компаний. Нечто похожее сейчас происходит и у нас: "эффект Кучмы" вполне возможен и в России. Местная либеральная тусовка через науку и образование плотно завязана на молодое поколение, а потому и лелеет надежды на реванш, когда лакомое российское хозяйство вновь окажется в её объятьях.
Правда, в этом сценарии в прошлом году произошла осечка. Впервые в постсоветской истории на министерском посту оказался человек, не завязанный на либерально-реформаторский проект. Речь идёт о новом министре науки и образования Ольге Васильевой. За этим назначением, на самом деле, скрывается огромный смысл. На повестку дня наконец-то встала задача вернуть государству научно-образовательное ведомство, поскольку долгое время оно функционировало в режиме филиала Высшей школы экономики.
Первые шаги Васильевой породили надежды на торможение плановой деградации отечественной высшей и средней школы. Но несложно догадаться, какая буря пронеслась в среде "прогрессивной" общественности: не только их 25-летние усилия могут пойти прахом, но и — страшно подумать! — рухнут радужные надежды на повторение "братского" опыта соседей.
Ставки большие, гораздо шире узкоспециальных рамок. На научно-образовательной ниве посторонних быть не должно, ибо здесь залог самого главного — будущего, здесь — гарантия необратимости любых планов. Пора нам снова это осознать и начать действовать!
На фото: министр науки и образования РФ Ольга Васильева
