Операция «Мировой голод»

Костлявый всадник

Мировой системный экономический кризис идёт своим чередом. Но, в отличие от всех прошлых его пришествий, сегодня в текущем публичном пространстве всё сильнее ощущается дефицит позитивных новостей.

Что касается обсуждения вариантов выхода из названного кризиса, причём и во вполне академической научной среде, то по факту предъявляются общему вниманию исключительно сценарии большей или меньшей степени катастрофичности, часто достигающие библейского размаха в своих описаниях нашего предположительного будущего.

Из числа угрожающих нам всем всадников Апокалипсиса самым костлявым является, безусловно, голод. Он же — частный случай дефицита ресурсов, известный человечеству с момента его появления на земле.

Что по этому поводу имеет сообщить авторитетнейшая, по её собственному мнению, международная организация на земле — ООН?

Рассмотрим в качестве примера основную ежегодную публикацию профильной для ООН Продовольственной и сельскохозяйственной организации (ФАО) от 21 ноября 2021 года — доклад «Положение дел в области продовольствия и сельского хозяйства».

Авторы доклада изучают вопросы, связанные с обеспечением продовольствием, оценивают перспективы развития и предлагают пути улучшения ситуации. Констатируется, что мир испытывает острую необходимость производить больше продуктов питания, а сельскохозяйственному производству и другим жизненно важным сегментам агропродовольственных систем угрожают разнообразные потрясения — от засух и наводнений до вооружённых конфликтов и нестабильности цен. Всё это усугубляется влиянием более долгосрочных негативных факторов, таких как экономическое неравенство и изменение климата.

Сухие цифры, как всегда, более красноречивы.

Новостная статья ФАО «Мировой голод не снижается в течение последних трёх лет, а ожирение продолжает набирать обороты — доклад ООН» приводит следующие данные (таблица 1).

Причём, по оценкам ФАО, доля мирового населения, испытывающая острый и умеренный дефицит продовольствия, в последние годы только продолжает увеличиваться (график 1).

Есть ещё множество статистических источников разного уровня, включая данные других международных организаций, но существенных противоречий в них нет, и для качественной оценки достаточно выбранного для примера доклада ФАО. Этот источник вполне авторитетен: главами учреждений, выпустивших упомянутый доклад, являются Жозе Грациану да Силва, генеральный директор Продовольственной и сельскохозяйственной организации Объединённых Наций (ФАО); Жильбер Ф. Унгбо, президент Международного фонда сельскохозяйственного развития (МФСР); Генриетта Х. Фор, исполнительный директор Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ); Дэвид Бизли, исполнительный директор Всемирной продовольственной программы (ВПП); и Тедрос Адханом Гебрейесус, генеральный директор Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ).

ФАО включает в число людей, не имеющих доступа к здоровому питанию, не только голодающих, но и тех, кто страдает ожирением. С точки зрения науки диетологии это совершенно правильно. Однако если рассматривать проблему дефицита продовольственных ресурсов как социальную, то надо заметить, что причины, приводящие к ожирению или к дистрофии и голодной смерти, принципиально разные и никак не могут быть следствием дефицита еды как такового.

Иначе говоря, чтобы обеспечить приобретение лишнего веса сотнями миллионов людей в мире, а также поддерживать их в этом состоянии годами и десятилетиями, необходимо количество продовольствия как минимум достаточное, чтобы спасти от голодной смерти не только миллионы детей, но и сотни миллионов взрослых, упомянутых в приведённой статистике ООН. Бесспорно, есть вопрос качества пищи, и типичный американский гамбургер никак не является идеалом диетологии, но спасти от голодной смерти вполне способен.

Отсюда уже можно предварительно сделать предположение, что проблема мирового голода никак не может сводиться к дефициту ресурсов. Есть принципиальная разница: природные факторы отнюдь не всегда подвластны человеку, и какая‑нибудь космическая катастрофа вполне может привести к гибели множества людей и даже всего человечества в целом вместе с планетой, но любые социальные процессы, и проблемы в том числе, по определению обусловлены человеческой волей и ей же подчиняются. Естественно, коллективной воле, ибо в политике и тем более в геополитике одиночкам места нет.

Касались ли ООН, ФАО, и не только они, социальной проблематики при рассмотрении вопросов, связанных с мировым голодом? А как же!

Вот, к примеру, в выпуске совместного доклада ФАО, МФСР, ЮНИСЕФ, ВПП и ВОЗ «Положение дел в области продовольственной безопасности и питания в мире» за 2021 год даётся подобная глобальная оценка. Там как минимум констатируется существование социальных факторов и некоторое их влияние на проблему. Наряду с воздействием экстремальных природных явлений в докладе упоминаются также конфликты, экономический спад и высокий уровень неравенства.

Все эти явления авторы доклада относят к основным факторам, порождающим отсутствие продовольственной безопасности, причём все они оказывают взаимное влияние друг на друга.

А что международная общественность в лице ООН предлагает предпринять в качестве решения?

В этом текущем выпуске совместного доклада помимо общих слов обозначены шесть «главных направлений преобразований», определённых с учётом «комплекса мер политики и инвестиций, направленных на противодействие факторам, способствующим росту масштабов голода и неполноценного питания», и сформулирован настоятельный призыв к директивным органам стран, входящих в мировое сообщество. К сожалению, любые призывы в принципе мало влияют на реальное планирование мер по выходу из глобального продовольственного кризиса.

Вот что предлагает доклад ФАО в качестве решительных мер:

«…обеспечивать в пострадавших от конфликта районах комплексную реализацию мер по оказанию гуманитарной помощи, содействия развитию и построению мира, в частности мер социальной защиты, чтобы для приобретения продовольствия семьям не приходилось продавать свои скудные активы;

— расширять масштабы работы по повышению устойчивости к изменению климата во всех звеньях продовольственных систем, например, предоставлять мелким фермерам широкий доступ к страхованию от климатических рисков и финансированию с учётом прогноза неблагоприятных погодных явлений;

— укреплять экономическую устойчивость наиболее уязвимых к воздействию негативных экономических внешних факторов, например, за счёт программ финансовой и нефинансовой поддержки, которые позволят ослабить воздействие потрясений, подобных пандемии, и волатильности продовольственных цен;

— принимать меры, направленные на снижение стоимости питательных пищевых продуктов во всех звеньях продовольственных товаропроводящих цепочек, например, стимулировать выращивание биообогащённых культур или упрощать доступ к рынкам для производителей овощей и фруктов;

— решать проблемы нищеты и структурного неравенства, например, за счёт выстраивания в бедных общинах продовольственных производственно-сбытовых цепочек с передачей технологий и реализацией сертификационных программ;

— укреплять продовольственную среду и изменять потребительское поведение, например, за счёт полного отказа от промышленных трансжиров, сокращения содержания сахара и соли в пищевых продуктах и защиты детей от негативного влияния рекламы продуктов питания;

— создавать благоприятную среду в плане механизмов общего руководства и учреждений, что обеспечит возможность преобразований;

— проводить широкие консультации, расширять права и возможности женщин и молодёжи, обеспечивать большую доступность данных и новых технологий».

Авторы доклада обращаются ко всему миру с настоятельным призывом действовать незамедлительно, в противном случае в будущем, когда будут преодолены потрясения, спровоцированные пандемией, интенсивность воздействия факторов, способствующих росту масштабов голода и неполноценного питания, будет увеличиваться.

Но даже по собственному мнению авторов доклада, цель в области устойчивого развития (ликвидация голода к 2030 году) достигнута не будет: достаточного питания всё ещё будут лишены почти 660 миллионов жителей планеты, причём 30 миллионам из этого числа преодолеть голод помешают отдалённые последствия пандемии. Это в том случае, если не произойдёт ничего из обсуждаемых сценариев мировых войн, пробития новых озоновых дыр, внезапного дефицита жизненно важных ресурсов и тому подобного хтонического ужаса.

Таков уровень подхода к вопросу общей продовольственной безопасности со стороны самой высокой по статусу международной организации — ООН. Нет оснований считать, что на других уровнях ситуация лучше.

«Естественный путь развития», ведущий в голодный тупик

Анализ базовых документов ООН по вопросам глобальной продовольственной безопасности даёт основания считать, что причиной будущего мирового голода не является физический дефицит ресурсов. Данная проблема лежит исключительно в социальной плоскости. По крайней мере до того момента, пока Землю не постигнет катаклизм космического масштаба.

Реальные прогнозы и оценки ресурсного потенциала нашей планеты и обитающего на ней человечества вполне позитивны.

Вот общий вывод по прогнозу особенностей развития мирового аграрного производства вплоть до 2050 года, опубликованный в докладе ФАО ООН «Мировое сельское хозяйство к 2030/2050» №12–03 от июня 2012 г., с учётом возможного роста населения до 10,1 миллиарда к 2100 году:

«Если не произойдёт крупных потрясений с изменением климата, в энергетике или других событий, которые трудно предусмотреть, такие, как войны или крупные стихийные бедствия, то мировое сельское хозяйство вряд ли столкнётся с какими‑либо серьёзными ограничениями для получения всех продуктов питания, необходимых для населения в будущем, при условии, что инвестиционные и политические требования будут по‑прежнему в приоритете».

В пределе мировой агропромышленный комплекс на существующих площадях и при условии массового применения самых совершенных сельскохозяйственных технологий мог бы в теории прокормить до 40 миллиардов человек. Понятно, что это чисто умозрительная цифра, но она даёт понимание реальных масштабов.

Так почему более трети населения Земли голодает или находится в условиях дефицита пищи и чистой воды?

Даже ООН признаёт в качестве реальных причин социальные факторы — диспропорции в распределении общественных благ, неравный доступ к образованию и медицине, безработицу и весь остальной перечень типовых пороков и язв рыночной экономики. Можно добавить ещё и диспаритет между так называемыми «цивилизованными странами» и остальным миром, сохраняющийся ещё с колониальных времен.

Однако для правящей глобальной элиты даже намёки на критику существующей в мире паразитической экономической системы нежелательны. Основная и единственно допустимая в публичном пространстве трактовка обстоятельств и тенденций мирового продовольственного и вообще ресурсного дефицита, а равно и всех остальных кризисных явлений, нас ожидающих, включая вероятную мировую войну, — это их объективный, можно сказать, «естественный» характер.

Но даже в достаточно узких рамках рассмотрения проблем «нехватки чего‑нибудь нужного» постоянно обнаруживаются свидетельства вполне целенаправленной деятельности, как правило, замаскированной под «естественные причины» или просто выведенные из публичного обсуждения. Голод вполне укладывается в эту тенденцию.

Голодная история человечества

С момента возникновения цивилизации как таковой голод был её постоянным спутником. В известной истории только в ХХ веке появилась возможность обеспечить большинство населения нормальным питанием и основными благами — жильём, одеждой, образованием, медициной.

Полтора столетия промышленных революций создали основу для невиданного благосостояния самых широких слоёв населения. А до этого абсолютное большинство, исключая крохотный процент самых сильных и богатых, существовало, по современным меркам, в глухой нищете. И голод, в том числе массовый, был рядовым явлением, а уж недоедание, то есть отсутствие полноценного питания, так вообще повсеместным.

Ещё на рубеже прошлого века людей с лишним весом показывали в цирках как диковинку. То есть мужчина весом в жалкие по нынешним временам полтора центнера был такой редкостью, что вызывал удивление даже у обеспеченных по тогдашним стандартам обывателей.

Причины дефицита ресурсов в прошлых веках вполне объясняются именно объективными причинами, прежде всего неразвитостью производительных сил. Тракторов нет, лошади стоят дорого и не везде есть, транспорт медленный и слабосильный, агрономия в зачаточном состоянии. Даже хорошего металла на приличное сельскохозяйственное орудие не найти, да и стоит тот металл… А ещё природная стихия время от времени губит созданное тяжёлым трудом, иногда вместе с самими людьми.

Но даже в те времена, кроме природных факторов и общей неразвитости, не позволявшей добиться достаточной эффективности производства, вполне значимую роль играли социальные несовершенства, из которых наиболее яркими были войны. Но было и системное неравенство, приводящее, если использовать современную терминологию, «к диспаритету в распределении произведённого общественного продукта». Было и архаичное социальное устройство, препятствующее углублению разделения труда, техническому прогрессу и развитию экономических связей.

Но даже в те времена, кроме природных факторов и общей неразвитости, не позволявшей добиться достаточной эффективности производства, вполне значимую роль играли социальные несовершенства, из которых наиболее яркими были войны. Но было и системное неравенство, приводящее, если использовать современную терминологию, «к диспаритету в распределении произведённого общественного продукта». Было и архаичное социальное устройство, препятствующее углублению разделения труда, техническому прогрессу и развитию экономических связей.

Голод как инструмент политики

Примерам такого рода несть числа, но наиболее масштабной операцией по уничтожению продовольственной базы противника можно считать массовое истребление бизонов в Америке начиная с 1830‑х годов, санкционированное властями США и имевшее целью подорвать экономический уклад жизни индейских племён и обречь их на голод.

Американский генерал Филип Шеридан писал:

«Охотники за бизонами сделали за последние два года больше для решения острой проблемы индейцев, чем вся регулярная армия за последние 30 лет. Они уничтожают материальную базу индейцев. Пошлите им порох и свинец, коли угодно, и позвольте им убивать, свежевать шкуры и продавать их, пока они не истребят всех бизонов!»

Шеридан в конгрессе США предлагал учредить специальную медаль для охотников, подчёркивая важность истребления бизонов. Полковник Ричард Ирвинг Додж говорил: «Смерть каждого бизона — это исчезновение индейцев».

Французский биолог Жан Дорст отмечал, что первоначально общая численность бизонов составляла примерно 75 миллионов.

В период с 1870 по 1875 год ежегодно убивали примерно 2,5 миллиона бизонов. Историк Эндрю Айзенберг писал о снижении численности бизонов с 30 миллионов в 1800 году до менее тысячи к концу века.

Американские железнодорожные компании в рекламе привлекали пассажиров возможностью стрелять по бизонам из окон вагонов. В 1887 году английский натуралист Уильям Гриб, который проехал по прериям, отметил: «Повсюду виднелись бизоньи тропы, но живых бизонов не было. Лишь черепа и кости этих благородных животных белели на солнце».

По американским оценкам, европейские переселенцы сократили численность индейцев за 500 лет (с 1500 до 1900 года) с 15 млн до 237 тысяч. Уничтожение продовольственной базы являлось главным инструментом этого геноцида.

Эпоха промышленных революций дала мощный толчок развитию производительных сил, но голод и в целом дефицит продовольствия никуда не исчез.

Более того, у этого явления появилось новое качество. Например, преднамеренное уничтожение продовольствия в целях удержания высоких рыночных цен.

Опять же пример из США: дефарминг 1929– 1933 годов как составная часть известной Великой депрессии.

В начале тридцатых годов в США начала проводиться масштабная политика по уничтожению единоличных фермерских хозяйств на всей территории США. Вместо них на полях фермеров должны были появиться «корпорационные» сельскохозяйственные предприятия, оснащённые тракторами и всеми видами сельхозтехники. Фермерские хозяйства сносились, дома их сжигались, а самих фермеров вместе с их семьями с помощью полиции и национальных гвардейцев выгоняли на улицу

Автор статьи «Голодомор по‑американски» Б. Борисов приводит такие данные: «Если верить американской статистике, за десятилетие с 1931 по 1940 год по динамике прироста населения США потеряли ни много ни мало 8 миллионов 553 тысячи человек, причём показатели прироста населения меняются сразу, одномоментно, в два (!) раза точно на рубеже 1930/31 года, падают и замирают на этом уровне ровно на десять лет…»

Никаких объяснений этому в обширном, в сотни страниц тексте американского US Department of Commerce «Statistical Abstract of the United States» не содержится.

Если учесть движение населения, то «всего за 30‑е годы США покинуло на 93 309 человек больше, чем прибыло в неё, а десятилетием ранее в страну дополнительно прибыло 2 960 782 человека. Что же, скорректируем цифру общих демографических потерь США в тридцатые годы на 3054 тысячи человек»

Одновременно правительство США избавлялось от излишков продовольствия, которое не могли распродать торговцы. Нельзя нарушать законы рынка — то, что не куплено, то лишнее.

Раздать голодающим — значит нанести удар по бизнесу. Продовольствие уничтожали разнообразно и с размахом: апельсины заливали керосином, кукурузой топили паровозы, зерно и просто сжигали, и топили в океане. Так, например, было уничтожено 6,5 млн голов свиней и запахано 10 млн га земель с урожаем.

Последствия подобных действий были закономерны. Вот подлинные воспоминания ребёнка об этих годах: «Мы заменяли нашу привычную любимую пищу на более доступную… вместо капусты мы использовали листья кустарников, ели лягушек… в течение месяца умерли моя мама и старшая сестра…»

Спасением для огромного количества безработных и безземельных американцев стали так называемые «общественные работы», которые ввёл президент Рузвельт. Впрочем, и это спасение было весьма иллюзорным. Проводимые под эгидой Администрации общественных работ (PWA) и Администрации гражданских работ (CWA), работы состояли в строительстве каналов, дорог, мостов, зачастую в необжитых и болотистых малярийных районах. На таких работах единовременно были заняты до 3,3 миллиона человек, всего же через американскую систему «общественных работ» прошло 8,5 миллиона человек — это не считая заключённых.

Условия и смертность на этих работах ещё ждут своего внимательного исследователя. К примеру, из $30 номинальной заработной платы участника «общественных работ» обязательные вычеты составляли $25. Итого — пять долларов за месяц каторжного труда в малярийном болоте.

Всего, согласно расчётам, в 1940 году население США, при сохранении прежних демографических тенденций, должно было составить как минимум 141,856 миллиона человек. Фактическое же население страны в 1940 году составило всего 131,409 миллиона — сокращение составило более 19,5 миллиона человек, из которых только 3,054 миллиона объяснимы за счёт изменения в динамике миграции.

Итого 7 миллионов 394 тысячи человек по состоянию на 1940 год просто отсутствуют. Никаких официальных объяснений по этому поводу нет.

Кстати, реалии истории США отнюдь не ограничиваются целенаправленным и планомерным уничтожением продовольствия в военное и мирное время для сокращения ненужного или враждебного населения. Вполне достаточно примеров, когда сокращение сельскохозяйственного производства происходит «естественным путём», то есть просто в силу неспособности обеспечить его эффективность рыночными методами, и даже более того — из‑за разрушительного характера экономики максимизации прибыли.

Американский «пыльный котёл»

«Соединённым Штатам Америки досталась великолепная богатейшая и щедрая природа. Сплошные леса занимали половину Америки. Реки были чистейшие и просто кишели рыбой. Лобстеры (океанские раки) лежали по всему атлантическому побережью. Бобры сновали по берегам рек, и вся Америка была полна ими. Люди говорили, что белки могли прыгать от побережья Атлантики и до Миссисипи по деревьям, ни разу не спрыгнув на землю.

На Западе США был мощный пояс крепких лесов, типа красного дерева и эвкалиптов, которые вообще росли столетиями. Между лесами лежали острова полей и лугов. На влажном Атлантическом побережье травы вздымались до высоты лошадиного седла.

Более 75 миллионов упоминавшихся выше бизонов бродили от севера к югу и обратно между Канадой и Мексикой и к западу от Пенсильвании, не нанося травам никакого ущерба. Рогатая живность шныряла везде так, что охотники били её просто беспечно. Рябчики и тетерева игнорировались охотниками, которые не считали их ценнее заряда дроби. Везде распевали эскимосские кроншнепы.

Но когда стало выгодно поставлять их на рынок, то этих милых птичек стали бить массовым порядком, и охотники горами на телегах стали свозить их на рынки. К 1900 году кроншнепы считались уже исчезнувшими.

Почва была сплошным чернозёмом, из которого любая растительность пёрла до небес.

Огромная площадь между рекой Рио-Гранде (в Мексике) и озером Виннипег (в Канаде) и между Тихим и Атлантическим океаном, то есть практически вся Америка, — если бы эту площадь использовали с умом, а не разграбили хищнически, — могла бы быть раем для людей…»

Это всё описание Америки, какой её увидели первые колонисты — из книги Вильяма Вогта «Дорога к выживанию», Нью-Йорк, 1944 год.

Рыночная страсть к уничтожению всего живого начала аукаться американцам довольно быстро. И аукается до сих пор… Причём никак нельзя утверждать, что их не предупреждали.

В 1901 году почвовед Хью Беннет, выпускник Университета Северной Каролины, стоял перед недоверчивыми фермерами в Оклахоме и кричал:

«Мы, американцы, стали самыми страшными разрушителями земли! Худшими среди всех наций и рас — как варварских, так и цивилизованных!»

Фермеры молчали и усмехались. И их можно было понять: Беннет пугал их тем, что они разрушают почву, и предлагал срочные меры по борьбе с эрозией, а у них урожаи не падали аж с 70‑х годов XIX века. Процветание началось после принятия закона «Хомстед Акт» в 1862 году, когда правительство раздавало бесплатно по 65 гектаров пахотной земли на семью в центральных штатах, на плато Большого Бассейна. Переселенцам даже оплачивали переезд туда с Восточного побережья.

Там был тяжёлый климат: жаркое ветреное лето, суровая ветреная зима и многолетние засухи. Правда, дикие местные травы прекрасно адаптировались к этому климату, но у них на это ушли тысячелетия — как и у бизонов, которые паслись на этих травах

И вдруг такую вот землю, на огромных пространствах, начали распахивать люди, которые даже не были потомственными фермерами. Они засевали всё пшеницей — культурой НЕ засухоустойчивой, но поначалу (благодаря редкому плодородию тамошней почвы) фермеры получали высокие урожаи. Правительство радовалось освоению новых земель. Общество радовалось трудоустройству иммигрантов.

А пресса подхватывала любые нелепые теории в пользу заселения Большого Бассейна — например, идею, что обработка земли сама по себе способствует увеличению осадков. Лозунг движения «Хомстед» был: Rain follows the plough — «Дождь следует за плугом».

Мильтон Уитни, в то время глава Бюро почв США, писал: «Земля — неизменное и неразрушимое достояние нашего народа, тот ресурс, который невозможно ни истощить, ни исчерпать». Что‑то вроде волшебного горшочка с кашей…

Начало ХХ века прошло для Большого Бассейна безоблачно (то есть как раз наоборот — облачно, с нормальным количеством осадков). Урожаи пшеницы достигли таких размеров, что Америка впервые в истории перегнала Россию по производству и экспорту пшеницы. А там, на плато Большого Бассейна, на миллионах гектаров с земли был снят дёрн, ненужный для выращивания зерновых. Все предупреждения, что так делать нельзя, никто не слушал.

Засуха началась в 1930 году. На плато Большого Бассейна засухи случались и раньше, но эта была особенной. Такой, что даже дикие травы высохли и исчезли.

Фермеры сеяли одну и ту же культуру год за годом, на огромных площадях, не защищённых от ветра и жары. После сбора урожая там оставались бескрайние пространства пустой, изношенной, отощавшей и высохшей земли, от которой поднимался сухой жар. Не было испарений, не было облаков, не было дождя.

И когда после нескольких месяцев засухи вдруг подул сильный западный ветер, всю эту жаркую, распылённую землю подняло в воздух.

Первая пыльная буря прошла весной 1930 года — всего через год после краха Биржи и начала Великой депрессии. Так что Конгрессу (и даже прессе) было не до климатических свирепостей. Пыльную бурю описали и забыли. Никто не принял никаких мер. Между тем бури шли одна за другой: и в 1931‑м, и в 1932‑м, и в 1933‑м, и в 1934‑м.

Их называли «чёрными метелями». Движущиеся холмы сухой земли обращали день в ночь, заносили пылью до крыш дома фермеров, забивали лёгкие, выедали глаза. Дети первыми начали болеть и умирать — от астмы и «пылевой пневмонии». Одни фермеры бросали дома и поля и уезжали — чтобы разделить участь всех остальных жертв Великой депрессии. Другие оставались и держались, сколько могли. Большой Бассейн получил прозвище Пыльного Котла (Dust Bowl).

Штаты Оклахома, Канзас, Монтана, Техас, Нью-Мексико превратились из житниц в голодный край, из колосящихся полей пшеницы в занесённые пылью пустыни. Апофеозом трагедии стало «Чёрное воскресенье» 15 апреля 1935 года, когда стена пыли, достигавшая 7 км в высоту и 100км в ширину, накрыла Великие равнины и дошла до Восточного побережья.

В тот день с полей было сметено 300 миллионов тонн плодородного слоя почвы — такой объём грунта был вынут за семь лет при строительстве Панамского канала.

Как в Америке пошли дела после этой трагедии?

Судя по заголовкам американских газет последних лет — процесс эрозии земель в стране стал просто необратимым.

На американский город Финикс, столицу штата Аризона, в августе 2011 года обрушилась сильная песчаная буря. Циклон двигался со стороны аризонских пустынь, где ранее в том году уже сформировывались две песчаные бури, характерные более для пустыни Сахары, чем для американского Юго-Запада. Высота столба пыли достигала порядка километра, при этом буря сопровождалась ветрами со скоростью 40–45 километров в час, его порывы местами достигали 50 километров в час.

В 2012 году гигантская пыльная буря в США уничтожила около 150 миллионов тонн плодородного слоя почвы в штатах Небраска, Канзас и Оклахома. Она охватила полосу около 800км (500 миль) в ширину и 2400км (1500 миль) в длину, пройдя от американской Центральной равнины на юго-восток до Национального парка Грейт-Смоки-Маунтинс в штате Теннесси…

Голод в Российской империи

Хищническое отношение капиталистов к природным ресурсам в исторической России мало чем отличалось от американского.

До формальной отмены крепостного права в 1861 году голод в Российской империи носил систематический характер, хотя на русскую природу грех жаловаться — ни в одной другой стране нет таких чернозёмов. Но тем не менее вопреки природе большой голод происходил примерно раз в десять лет и уносил сотни тысяч, а порой миллионы жизней.

Известный исследователь голода — профессор В.Н. Лешков насчитал, что с начала XI века на каждое столетие приходилось по восемь неурожаев. Причины их были те же, как и в новейшее время: засуха, избыток дождей, ранние морозы, саранча, суховеи и т.д.

С началом развития капитализма в России территория, подверженная голоду, начала расти, несмотря на все преимущества перехода к более прогрессивному экономическому укладу. Крепостные получили свободу, а вот землю — нет. Зато добавилась финансовая кабала, называемая «выкупные платежи», то есть административное принуждение выкупать землю у помещиков по цене в два-три, а порой и в пять-шесть раз дороже рыночной.

К чему привёл этот феодально-рыночный прогресс?

Характерной особенностью русского сельского населения, составляющего около 80% всего населения, является «периодическое официальное голодание… и постоянное, безмолвное недоедание. Крупные неурожаи и голодовки, захватывающие 1/4, 1/3 или даже 1/2 Европейской части России, наблюдаем в 1885, 1889, 1891, 1897, 1898, 1901 и 1904 гг. В течение 20 последних лет Европейская Россия более или менее основательно голодала девять раз, т.е. приблизительно раз в два года, или, иначе говоря, российский обыватель бывает сыт только через день».

Так говорил г-н А.А. Вольский — член совета съездов промышленности и торговли в своём докладе «Производительныя силы и экономическо-финансовая политика России».

С начала ХХ века голодные годы пошли один за другим.

«В зиму 1900/01 г. голодало 42 миллиона человек, умерло же в результате данного голода — 2 миллиона 813 тыс. православных душ». Голодными были 1902 и 1903 годы, что переросло в народные бунты.

В 1902–1903 годы для подавления крестьянских восстаний и выступлений рабочих только в Полтавской и Харьковской губерниях было использовано 200 тысяч регулярных войск, то есть 1/5 всей русской армии тех лет, и это — не считая сотен тысяч жандармов, казаков и полицейских.

В этот период Россия могла себе позволить в год 22,4 пуда хлеба на душу населения, а в голодный год средняя норма падала до 16 пудов. Для сравнения: в Германии — 24 пуда, а в Дании — 50 пудов. То есть Империя находилась на одном из последних мест в Европе по уровню потребления простого хлеба, гордо опережая лишь Румынию и ещё несколько таких же отсталых стран. Но хлебному экспорту это не мешало. За отсутствием современной промышленной мощи, Россия экспортировала тогда 11,6% хлебного сбора. Для сравнения: США при более высокой норме потребления населением вывозила 8%.

Посланник США в России Смит в 1891 году писал, что Россия искусственно стимулирует у себя экспорт, уступая многим странам в производстве зерна. В этом Смит видел секрет пребывания России в состоянии «почти хронического голода». Ещё лучше по этому поводу выразился министр финансов Российской империи И.А. Вышнеградский, служивший на этом посту с 1887 по 1892 год, — «Не доедим, но вывезем!»

Царский министр был полностью прав в обоих смыслах. Империя была крупнейшим экспортёром зерна в мире. В рекордном 1913 году в России было собрано 30,3 пуда зерна на душу населения, в САСШ — 64,3 пуда, в Аргентине — 87,4 пуда, в Канаде — 121 пуд. То есть по сбору зерна на душу населения Соединённые Штаты опережали царскую Россию в два, Аргентина — в три, а Канада — в четыре раза.

В отношении известного тезиса, что Россия при царе «кормила хлебом всю Европу», можно отметить, что тогдашний экспорт зерна России в Европу, а фактически весь экспорт зерна (98%), составил 6,3% того зерна, что потреблялся Европой, или 1/16 часть. Поэтому в 1915 году, когда экспорт зерна из России упал в 30 раз, то есть практически прекратился, Европа этого не заметила. Потому что на 81% она сама обеспечивала себя хлебом, а Аргентина и США легко компенсировали то, что не смогла поставить Россия.

Зато многочисленные случаи массового голода тщательно замалчивались в тогдашней российской прессе. Само слово «голод» было категорически запрещено к употреблению, вместо него предписывалось слово «недород».

Вот отзывы о жизни русских крестьян. «Русский крестьянин не может позволить себе мяса, яиц, масла, молока, зачастую и капусты, и живёт на черном хлебе и картошке. Живет, Вы спросите? Он умирает от недостатка этих продуктов» (Эмиль Д. Диллон, русский профессор; 1877–1914).

«Россия фактически не вылезает из состояния голода то в одной, то в другой губернии, как до войны, так и во время войны» (А.Н. Наумов, министр земледелия в 1915–1916 гг.).

«Таким образом, староэмигрантские песенки о России как о стране, в которой реки из шампанского текли в берегах из паюсной икры, являются кустарно обработанной фальшивкой: да, были и шампанское, и икра, но — меньше чем для одного процента населения страны. Основная масса этого населения жила на нищенском уровне» (писатель-эмигрант и убеждённый монархист Иван Солоневич).

«Пшеницу, хорошую чистую рожь мы отправляем за границу, к немцам, которые не станут есть всякую дрянь. Лучшую, чистую рожь мы пережигаем на вино, а самую что ни на есть плохую рожь, с пухом, костерем, сивцом и всяким отбоем, получаемым при очистке ржи для винокурен, — вот это ест уж мужик. Но мало того, что мужик ест самый худший хлеб, он ещё недоедает» (писатель-народник А.Н. Энгельгардт).

Голод в СССР

Крупнейший голод в СССР — это период 1929– 1932 годов. Рассмотрим хронологию событий. 1929 год, в России недавно закончилась Гражданская война, начинается первая пятилетка (то есть восстановление промышленности и хозяйства).

Пока ещё Запад готовится экономически, без военного вмешательства задушить Советскую Россию. Первый шаг к этому сделан заблаговременно — это отказ от приёма золота из СССР. Это делает Россию чрезвычайно чувствительной к поставкам своего сырья за границу, которое теперь является единственным источником поступления валюты в страну.

После высылки Троцкого из СССР Запад наносит очередной удар: вводится эмбарго на ввоз на Запад советских товаров. Фактически запрещен экспорт леса и нефтепродуктов, то есть всего того, чем оплачиваются поставки западных машин для разрушенной советской экономики.

Первая пятилетка начинается в 1929 году, в 1930–1931 годах эмбарго ввели США, подобный декрет был издан во Франции в 1930 году. 17 апреля 1933 года эмбарго объявляет британское правительство.

То есть сначала Запад отказался принимать в качестве оплаты от СССР золото, затем всё остальное… кроме зерна!

Такое поведение Запада выглядит нелогичным. В это время там бушует Великая депрессия (началась как раз в 1929 году). В США перепроизводство продуктов (в том числе и особенно — зерна), правительство уничтожает зерно огромными партиями, и тут же принимает зерно из России в оплату за свои станки — вместо золота, нефти и другого, гораздо более нужного США сырья. Ещё глупее ведут себя англичане — в те годы СССР был главным заказчиком английских станкостроителей, в 1932 году 80% экспорта станков из Англии шло в Советский Союз — а руководство Великобритании делало всё, чтобы эти поставки стали невозможны, отказавшись принимать в оплату за станки не только золото, но и столь нужные Англии лес, руду, уголь и нефть. Всё — кроме зерна, которое англичане могли купить в США.

Таким образом, руководство СССР ставится перед выбором: либо отказ от восстановления промышленности, то есть капитуляция перед Западом, либо продолжение индустриализации, ведущее к страшному внутреннему кризису. Заберут большевики зерно у крестьян — очень велика вероятность голода, что, в свою очередь, может привести к внутреннему взрыву и смещению власти. Что бы ни выбрать, в любом случае Запад остаётся в выигрыше.

Советское руководство решается идти напролом. С лета 1929 года начинается коллективизация сельского хозяйства. Государство собирает зерно и отправляет его на Запад, но вовсе не для того, чтоб уморить голодом часть населения страны, а потому, что нет другого варианта оплаты поставок оборудования.

Вся надежда — на новый урожай. Он оказывается мал — в стране случилась засуха. Продовольствие СССР закупить не может ни за золото (золотая блокада), ни за валюту (из‑за эмбарго её нет).

Делаются попытки срочно завезти зерно из Персии, где согласны принять золото. Но власти не успевают — случается катастрофа. Та самая, что на Украине теперь зовётся «Голодомором». В 1932–1933 годах умирает масса людей, и только после этого (!) Запад вновь готов принимать от большевиков нефть, лес и драгоценные металлы. Естественно, в 1934 году экспорт зерна из СССР полностью прекратился.

Тщательно организованный Западом голод 1932–1933 годов не дал нужного результата: большевики удержали власть. Они продолжали индустриализацию.

Экономические меры не подействовали — Сталин восстанавливал страну любой ценой. Оставались меры военные. И, удивительное дело, именно в 1933 году в Германии пришёл к власти Адольф Гитлер, открыто писавший о своих захватнических целях в бескрайних русских равнинах.

Из этих исторических данных становится ясным, что голод в СССР в 30‑е годы был организован Западом, причём в основном Соединёнными Штатами, с целью свержения существующей в СССР власти. Убить миллионы людей у них получилось, свергнуть Сталина — нет. Пришлось растить Гитлера, чтобы попытаться раздавить русских руками немцев.

Так в чём же разница между голодом в СССР и ранее приведёнными примерами голодоморов и экоцида в мире?

В самой природе этих государств. Испокон веков государственный аппарат служил правящему классу и из него же формировался ради главной задачи — контролировать «производительные силы», то есть тех, кто работает. Формы принуждения к труду менялись с течением времени, но принципиальной разницы между т.н. «стационарным бандитом» раннего Средневековья и самыми современными демократиями не существует.

Советский Союз — первая в новейшей истории удачная попытка создать государство, действующее в интересах всего общества. При всех оговорках, этот принцип жёстко поддерживался, несмотря на все попытки свернуть в сторону. Общество отвечало государству своим доверием. Именно доверие к власти обеспечило СССР и успех в довоенной модернизации, и великую Победу, и Космос, и Бомбу.

Отсюда разница между этими двумя типами государства. Институт олигархической власти способен без колебаний применить любое средство подавления ради защиты правящего класса, включая допущение или прямую организацию голода против населения враждебной или своей собственной страны. В Советском Союзе преднамеренное уничтожение собственного населения тем же голодом в принципе было лишено смысла. По крайней мере, до момента смены курса на т.н. «конвергенцию», то есть встраивание СССР в демократический мир на любых условиях, «хоть тушкой, хоть чучелом».

Конец стихии «свободного рынка»

Уже давно рыночные механизмы предлагаются в качестве единственного эффективного формата организации экономики отдельных стран и мира в целом. Противодействие идеям социальной справедливости в основе своей строится на формировании у людей представления о природной естественности рыночной экономики и основанных на ней политических конструкций. Как сказал Черчилль: «Демократия — это очень плохая система, но лучше неё ничего не придумано».

Рынку и демократии противопоставляется тоталитаризм, который за счёт репрессий и угнетения может добиться кратковременной консолидации общества и высоких темпов развития, но в длительном противостоянии уступает эффективной рыночной экономике и демократическим ценностям. В общем, страшный морок тоталитарной пропаганды неизбежно рассеивается, проиграв свободе, и народы возвращаются к естественным рыночным отношениям.

Возражений этой всепобеждающей концепции можно привести много, но главное — она не подтверждается практикой. В реальности экономические системы, основанные на социалистических принципах, демонстрируют в разы более высокую эффективность, чем любой капитализм.

Более того, все без исключения реальные успехи самых развитых западных экономик в основе своей имеют самые жёсткие механизмы государственного финансирования, централизованного планирования и управления ресурсами, что присуще как раз социализму, а отнюдь не свободному предпринимательству. Примеров тому множество: любой масштабный промышленный рывок в любой стране и в любую эпоху имеет в основе жёсткую волю государства, а не стихию рынка. Можно вспомнить четырёхлетние государственные планы в Германии, можно «Новый курс» президента США Ф. Рузвельта, послевоенный «план Маршалла» или «рывки в будущее» любого из легендарных «азиатских тигров». И за каждым таким успехом всегда стоит единая воля, план развития и государственный бюджет.

Для движения вперёд необходимо ответить на вопрос: какая социальная и экономическая система придёт на смену исчерпавшему себя капитализму? Судя по настойчивости попыток перекрасить ржавые рыночные рычаги в привлекательные цвета и выдать эту рухлядь за «естественный путь развития человечества», который почему‑то упрямо упирается в могилу, приходится констатировать, что современная философская мысль скорее избегает честных ответов, нежели всерьёз озабочена поиском выхода из тупика.

Но если выйти из‑под наркоза эшелонированной в глубину массовой пропаганды, то картина мира перестаёт быть однозначной. Даже оставаясь в достаточно узких рамках «ресурсного кризиса», можно увидеть за яркой витриной капитализма весьма печальные последствия хищнического отношения к любым природным и человеческим ресурсам. Здесь приведены лишь некоторые яркие примеры такого отношения.

Монополизация, уже давно заполнившая собой все ключевые сектора экономики, не только уничтожает свободную конкуренцию. Полный контроль монополий за экономикой и политикой позволяет эффективно подавлять противодействие их интересам, не стесняясь в средствах.

Главная цель неизменна — сохранение прежних конечных бенефициаров, скрытых за спинами «титульных собственников» в непрозрачных дебрях схем перекрёстного, непрямого или доверительного управления крупнейшими транснациональными компаниями и банками, прочно аффилированными с национальными государствами.

И если суровая реальность требует прекратить хищническое потребление невосполнимых ресурсов — тем хуже для реальности.

Более нет возможности сохранять достигнутый уровень потребления неимоверно разросшегося на Западе среднего класса — ресурсы будут перераспределяться в пользу самых богатых.

Неизбежно возрастает социальная напряжённость — народы коренных стран Запада и остального мира заблаговременно и ускоренно подвергаются деградации, превращаясь в безопасную массу дезориентированных индивидуумов, неспособных к организованному сопротивлению.

Усиливается глобальная конкуренция за невозобновляемые ресурсы — геополитические конкуренты стравливаются между собой.

В конечном итоге пусть погибнет с голоду и в войнах большая часть человечества, но контроль за распределением не должен выскользнуть из привычных к нему рук.

И вот этот целенаправленный, жёстко управляемый и давно спланированный процесс называется «глобальный кризис» — то есть явление как бы стихийное, вызванное игрой тёмных сил природы, и, следовательно, неподвластное человеку.

Мировой голод как плановая операция

Из создавшейся глобальной диспозиции технически возможны два выхода.

Первый — сохранение социальной группы, издавна и по сей день контролирующей мировую технократию и социум в целом ради перераспределения в своих интересах производимого общественного продукта.

Поскольку известные методы такого контроля, всецело основанного на обмане и манипуляциях, к настоящему моменту исчерпаны и уже не способны обеспечивать технический прогресс и даже поддерживать текущий уровень производства, сохранение существующей модели управления неизбежно влечёт распад глобализованной индустриальной экономики на куски (валютные зоны). Причина такой радикальной смены курса в том, что вынужденный переход к более примитивным способам принуждения к труду влечёт падение производительности и технического уровня производства. Соответственно, надобность в глобализации исчезает.

А равно исчезает и потребность в дальнейшем увеличении численности человечества, так как нет смысла кормить работников, выпадающих из сокращаемой экономики. Именно отсюда вырос Мальтус со своей светлой идеей «нехватки ресурсов», ради этого создавался известный Римский клуб, вбросивший в публичное пространство свои доклады о «пределах роста», что надо понимать как «научное» обоснование планового сокращения населения планеты.

Очевидно, что конкретный метод «сокращения» не принципиален. Годятся и мировая война, и региональные конфликты, и подавление репродуктивной функции человека. Но одним из наиболее эффективных является преднамеренное сокращение доступных ресурсов, прежде всего — продовольствия.

Новая история знает бесчисленное количество примеров, когда голод был следствием государственной политики или использовался как оружие, но на современном этапе уже можно говорить о скоординированной и заранее спланированной специальной операции, направленной на сокращение населения планеты путём ограничения доступа к продовольственным ресурсам. Это ранее неизвестный новый уровень войны транснационального частного капитала против населения.

Государственное регулирование сельскохозяйственного производства в «цивилизованных» западных странах, включая США и Евросоюз, уже давно игнорирует логику и основные интересы собственного населения. Принимаются всё новые и новые нормы, ограничивающие реальное производство. Уже давно во многих случаях фермерам выгоднее ничего не производить и получать дотации и компенсации, чем расширять производство, даже если есть сбыт. О том, что во многих странах мира существует реальный голод, можно даже не вспоминать. «Лишнее» продовольствие или уничтожается, или просто не производится, хотя такая возможность есть.

Преступление против человечества

Неужели это законно?

Если поверить в стихийность исчерпания ресурсов, то без вариантов надо смириться. Да и национальное законодательство, как правило, защищает крупных монополистов и ограничивает независимых фермеров.

Но, как ни странно, нормативная база, дающая правовую оценку такого рода действиям, существует. И это хорошо известный документ международного права: «Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него», принятая резолюцией 260 (III) Генеральной ассамблеи ООН от 9 декабря 1948 года.

И она как раз вполне однозначно квалифицирует подобные действия как тягчайшее преступление против человечества.

Статья II названной Конвенции ООН понимает под геноцидом действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую‑либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую, наряду с убийством членов такой группы; в частности:

«с) предумышленное создание для какой‑либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение её».

Уничтожение продовольственных ресурсов или ограничение доступа к ним, повлекшее гибель людей, вполне попадает под эту формулировку, при условии наличия причинно-следственной связи между действиями конкретных лиц, совершивших такие деяния, и гибелью людей.

По норме статьи III Конвенции наказуемы следующие деяния:

а) геноцид;

b) заговор с целью совершения геноцида;

с) прямое и публичное подстрекательство к совершению геноцида;

d) покушение на совершение геноцида;

е) соучастие в геноциде.

А статья VI Конвенции устанавливает, что лица, совершающие геноцид или какие‑либо другие из перечисленных в статье III деяний, подлежат наказанию независимо от того, являются ли они ответственными по конституции правителями, должностными или частными лицами.

Единственная проблема — современная ООН не имеет инструментов для реализации собственных конвенций, и сама никого привлечь к ответственности не может.

Альтернатива свободному рынку

Существуют ли другие варианты выхода из мирового кризиса, кроме катастрофы?

Да. Это продолжение социального и технического прогресса, предполагающее формирование взамен архаичных и неэффективных социальных институтов нового социума, способного поддерживать и развивать глобализованную индустриальную экономику.

Социальные группы, сформированные на основе родоплеменных отношений, а к таковым относятся все без исключения современные влиятельные бизнес-структуры и кланы, внутри имеют встроенный предел масштабирования. Отсюда вытекает невозможность создать из них систему, способную эффективно управлять глобализованной индустриальной экономикой.

А вот известная с глубокой древности «административная пирамида», она же «вертикаль власти», такого предела не имеет и вполне может быть достроена до глобального уровня, опираясь на уже существующие национальные государства, их союзы и объединения, а также международные организации. В результате должен получиться политический субъект мирового масштаба, способный не только управлять глобальной экономикой, но и развивать её.

А существует ли практический опыт масштабного комплексного развития сельскохозяйственного производства, реализованный на плановой основе, а не на рыночных принципах?

Есть, как не быть…

Советский Союз, едва выбравшись из тяжелейшей Второй мировой войны, принялся не только восстанавливать разрушенное, но и строить новое народное хозяйство. Уже через четыре года после Победы был достигнут довоенный уровень производства.

Параллельно с восстановлением принимались масштабные планы нового строительства по всем основным направлениям. В рамках темы данной статьи интерес представляет сельское хозяйство. Это комплексная программа научного регулирования природы в СССР, известная также как «Сталинский план преобразования природы», осуществлённая в конце 1940‑х — начале 1950‑х годов, сразу после засухи и голода 1946–1947 годов, прямого следствия только что закончившейся войны.

Программа была принята по инициативе И.В. Сталина и введена в действие Постановлением Совета Министров СССР и ЦК ВКП (б) от 20 октября 1948 года «О плане полезащитных лесонасаждений, внедрения травопольных севооборотов, строительства прудов и водоёмов для обеспечения высоких устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах Европейской части СССР».

План не имел прецедентов в мировом опыте по масштабам. В соответствии с этим планом предстояло посадить лесные полосы, чтобы преградить дорогу суховеям и изменить климат на площади 120 миллионов гектаров, равной территориям Англии, Франции, Италии, Бельгии и Нидерландов, вместе взятых. Центральное место в плане занимало полезащитное лесоразведение и орошение.

Проект, рассчитанный на период 1949– 1965 гг., в частности, предусматривал создание восьми крупных лесных государственных полос в степных и лесостепных районах общей протяженностью свыше 5300км.

Целью плана было предотвращение засух, песчаных и пыльных бурь путём строительства водоёмов, посадки лесозащитных насаждений и внедрения травопольных севооборотов в южных районах СССР (Поволжье, Западный Казахстан, Северный Кавказ, Украина). Помимо государственных высаживались лесополосы местного значения по периметру отдельных полей, по склонам оврагов, вдоль уже существующих и вновь создаваемых водоёмов, на песках (с целью их закрепления).

Помимо этого внедрялись более прогрессивные методы обработки полей, а также внедрение травопольной системы земледелия, разработанной ещё до революции выдающимися русскими учёными В.В. Докучаевым, П.А. Костычевым и В.Р. Вильямсом.

План предусматривал не только абсолютное продовольственное самообеспечение Советского Союза, но и наращивание со второй половины 1960‑х годов экспорта отечественных зерно- и мясопродуктов. Созданные лесополосы и водоёмы должны были существенно разнообразить флору и фауну СССР. Таким образом, план совмещал в себе задачи охраны окружающей среды и получения высоких устойчивых урожаев.

Осуществлённые мероприятия привели к росту урожайности зерновых на 25–30%, овощей — на 50–75%, трав — на 100–200%. Производство мяса и сала в 1951 г. по сравнению с 1948 г. возросло в 1,8 раза, в том числе свинины — в 2, производство молока — в 1,65, яиц — в 3,4, шерсти — в 1,5 раза.

После известного ХХ съезда КПСС, в ходе фактического демонтажа прежнего курса государства и замены его на «конвергенцию», к началу 60‑х годов План преобразования природы был практически свёрнут. Всего в тот период было отменено 25 общесоюзных планов и программ по многим основным направлениям народного хозяйства.

На селе этот «крутой перелом» привёл к очередным вывихам. Вместо планомерного развития внезапно наметился спад сельхозпроизводства. Чтобы исправить неожиданные трудности, новое руководство страны не гнушалось даже авантюр, крупнейшей из которых была «Целина». Мобилизованные на её освоение колоссальные ресурсы всей страны позволили очень скоро собрать гигантский урожай, но отсутствие системного подхода привело к не менее гигантским потерям собранного героическим трудом «миллиарда пудов целинного хлеба», который гнил на неподготовленных площадках под открытым небом.

А потом стала необъяснимо падать урожайность. А ещё Советский Казахстан узнал, что такое «пыльные бури», мало чем отличавшиеся от американских. И уже скоро Советский Союз снова начал закупать зерно за рубежом…

По факту, был остановлен курс страны на опережающее развитие производства, угрожающий уже к 70‑м годам неизбежным экономическим поражением всей мировой системе капитализма, называемой сегодня «коллективный Запад». Советский Союз медленно вползал в оттепель и застой, закономерно закончившиеся перестройкой…

Выгоды от голода

Помимо Сталинского плана преобразования природы существуют и другие поистине впечатляющие успешные примеры масштабных программ по системному решению проблем в области сельского хозяйства и устойчивого обеспечения продовольствием сотен миллионов людей. Можно в этой связи вспомнить об организованной объединёнными усилиями мирового сообщества «зелёной революции» в Индии, инициатором которой был выдающийся учёный Манкомбу Самбасиван Сваминатан, а проводником в жизнь — правительство Индиры Ганди, в результате которой страна обрела продовольственную независимость и самодостаточность, превратившись из импортёра продовольствия и хронического получателя продовольственной помощи в одного из крупнейших экспортёров важнейших сельхозкультур. «Зелёная революция» была комплексным проектом, включавшим в себя и специальную селекцию культур, учитывающую почвенно-климатические условия Индии (в чём огромную помощь оказало научное сообщество СССР), и переход на научно обоснованные методы земплепользования, и огромные целевые инвестиции в ирригационные сооружения и многое другое.

Не станем перегружать статью другими подобными примерами. Скажем лишь, что в основе успеха этих программ лежали отнюдь не рыночные принципы. Кстати, проблема нестабильности сельскохозяйственного производства и периодически возникавшего дефицита продовольствия в Европе была решена тоже в 1960‑х годах, когда аграрная сфера была фактически выведена из‑под зависимости от капризной игры стихийных сил рынка и стала областью жёсткого государственного регулирования.

Но несмотря на весь этот позитивный опыт, глобальные власти предержащие не стремятся его тиражировать и продвигать во всемирном масштабе. И на то есть причины системного характера, которые удерживают нас от того, чтобы закончить эту статью на оптимистической ноте.

Наивно думать, что население морят голодом исключительно по полицейской и военной необходимости или по причине природной жестокосердности феодалов и капиталистов. Есть и более глубокие причины, связанные с эффективностью искусственного ограничения доступа к основным ресурсам для повышения мотивации работников к труду на хозяина

Сама по себе идея заставить работать под угрозой голода или нехватки ещё чего‑нибудь жизненно важного — очень древняя, почти ровесник эксплуатации человека человеком как таковой, дожившая от глубокой античности до наших дней. Современность и прогресс добавили новых красок, в том числе и в сфере культуры, где удобнее всего обкатывать соответствующую служебную прогностику. В качестве примера можно вспомнить фантастическую (пока) повесть советского писателя А. Беляева «Продавец воздуха» (из названия понятно, чем предполагалось торговать) или фантастический фильм Time («Время»), где художественно представлен и такой вариант контроля и торговли.

Но старый добрый голод не собирается сдавать позиции. В интернете появилась и сразу пропала небольшая заметка на эту тему, написанная профессором политологии с Гавайев Джорджем Кентом. Но кэш Гугла помнит всё.

Уважаемый профессор не считает голод бедствием. Нельзя говорить о глобальном голоде как о бедствии, от которого надо избавиться, рассматривая его как чуму или СПИД. Этот наивный взгляд мешает разобраться в том, что вызывает и поддерживает голод. Голод имеет большое положительное значение и для многих людей, и для функционирования мировой экономики. Голодающие — самые продуктивные люди, особенно там, где требуется ручной труд.

Даже в развитых странах можно иногда видеть бедных людей на обочинах дорог, держащих плакаты с надписью «Буду работать за еду». На самом деле большинство людей таки работают за еду. Многие ли продавали бы свои услуги, если бы не угроза голода?

Что еще более важно, многие ли продавали бы свои услуги так дёшево, если бы не угроза голода? Когда услуги продаются дёшево, это обогащает других, тех, кто владеет фабриками, машинами и землями и, в конечном счёте, — людьми, которые на них работают. Для тех, кто зависит от наличия дешёвой рабочей силы, голод является основой их богатства.

Во многих литературных источниках о голоде говорится, как важно обеспечить хорошее питание людей, чтобы они могли быть более продуктивными. Это нонсенс. Никто не работает больше, чем голодающие люди. Да, люди, которые хорошо питаются, обладают большей способностью к продуктивной физической активности, но хорошо питающиеся люди гораздо менее склонны выполнять эту работу.

Неправительственная организация «Освободите рабов» определяет рабов как людей, которым не разрешается уходить со своей работы. По оценкам, в мире насчитывается около 27 миллионов рабов, включая тех, кто буквально заперт в рабочих помещениях и содержится в качестве подневольных работников в Южной Азии. Однако они не включают людей, которых можно было бы назвать рабами голода, то есть тех, кто может свободно уйти со своей работы, но не имеет ничего лучшего, чем пойти туда на следующий день. Может быть, большинство работающих являются рабами голода?

Для тех, кто находится на верхних ступенях социальной лестницы, прекращение голода во всём мире стало бы катастрофой.

Если бы в мире не было голода, кто бы вспахивал поля? Кто будет собирать овощи? Кто будет работать на перерабатывающих предприятиях? Неудивительно, что люди, занимающие высокие посты, не спешат решать проблему голода.

Для многих из них голод — это не проблема, а преимущество.