Что такое философия? За явной безрезультатностью этого вопроса, в нем сказывается какая-то абсолютная сила самой философии. Сила и воля философии, которая требует непрестанного вопрошания о себе самой. Ни одна сфера человеческого духа не была так фатально и блаженно не определена. Неопределимость философии – залог бытия человека, его открытости, его вечного возвращения в свое темное архе, в свои человеческие истоки, в свое только лишь человеческое начало. Философия нудит человека заглянуть вглубь и ввысь, в те сферы, где кончается всяческая определенность и начинается метафизическое головокружение.
Философия вопрошанием о себе самой, а значит и о человеке, освобождая его от всего, что его тянет в заунывную необходимость несущественного. Окружен человек непроходимой стеной «знаний», которые не позволяют ему увидеть свое место в бытии. Знания небытийны, они исходят из слишком человеческих представлений и создают картины мира, в которых известно все, кроме главного. Философия же возвращает человека к главному – к тайне бытия, в которой он открыт свой неизвестности. И это рай для человека, его подлинное освобождение, которое, не говоря ему ни о чем конкретно, сообщает ему самое важное.
Философия вынуждает человека потерять знания, но эта потеря оборачивается невиданным приобретением. Знание, конечно, скорбь и печаль, но это все равно ограниченное знание. Ибо то, о чем ведает философия, никакому знанию не доступно, оно не способно его вместить. И оно не догадывается, что бытие и философия встречаются в человеке. Человек – место встречи философии и бытия, там можно было бы определить человека. И поэтому философия, будучи бытийной, является самой человеческой и человечной из всего, что встречает на своем пути человек.
Кто скажет человеку о бытии? О тайне бытия? Никто кроме философии. И здесь исток бесцельности философии, которая первая опознает бессмысленность бытия. Не в смысле пошлой бессмыслицы повседневного рутинного существования, но в смысле того, что у бытия нет цели кроме него самого. Но это и есть высшая цель и высший смысл, поскольку за этим тайна бытия, его бездонность и беспочвенность, его невынужденность и ненужность, его загадочное свойство просто быть.
Здесь человеческий смысл наталкивается на бытийную тайну. И смысл всегда терпит крах. Все человеческие смыслы за всю известную историю потерпели крах. Человек не может без смысла, цели, проекта, идеи; ими он окружен, ими же он оторван от корней бытия. Обрести истину означает потерять смысл, возможно погибнуть. И поэтому философия – всегда рискованное предприятие. Не нужно никаких внешних обстоятельств, чтобы разрушить человека до основ. Достаточно хорошего философствования. И в этом все для человека. Человек может сбыться только с помощью философии, с помощью ее детоводительства к бытию.
По сути, есть только философия, ибо человек, даже бытийно оторванный, так или иначе бытийно укорен. Но его связь с бытием всегда не опознана и поэтому не осознана. Осознание своего бытийного положение, возможно, губит человека, губит его привычные устои и представления. А эта «гибель» и есть истинное спасение; не то, о котором говорит религия, предполагая сверхбытийное спасение, но спасение через осознание своего бытийного удела. Беда человека в том, что он в бытии не видит бытия, и поэтому за философию принимает что-угодно, кроме философии, которая есть ни что иное, как философия бытия.
Русская философия, извечно находясь на острие смертельной схватки бытия и не-бытия, имеет большой спасительный ресурс. Лишь бы нам из философии не делать историю философии, а глядя на историю философию, выносить заключения о ее бытии или не-бытии.
Автор: В. Варава
рис. А.Дюрер
