Двумя неделями ранее я была на фронте Луганской народной республики, в гостях у батальона «Ярга». Крепкий, какой-то очень уютный мужичок в белом маскхалате с позывным почему-то Латыш говорил, что ему не нравится тишина.
Тогда действительно было тихо. Непривычно тихо. Пожалуй, такую тишину на Донбассе я слышала едва ли не впервые. Один-два выстрела из автоматов – наверное, и все, что прозвучало за несколько дней, что я была там.
– Тишина с конца лета, – объяснял Латыш. – Да, я как раз на Т-образном перекрестке был в конце августа – начале сентября, и меня тогда хорошо обрабатывали. А потом тихо. Ну так, постреливают кое-где из стрелкового. Но все равно я в эту тишину не верю.
– Почему?
Он, помявшись, признался:
– Я с четырнадцатого года не люблю тишины. Потому что я знаю, что если тишина – значит скоро случится что-то плохое. Я ей не верю.
– Было так, что примета оправдывалась?
– Конечно. Случай вот еще с первого перемирия. Мы тогда с Металлиста выбивали противника. Мы перерезали им дорогу на Приветном, одну колонну уничтожили, вторая прорвалась. И вот запросили они перемирие. Ладно, мы согласились. Ближе к Счастью укрепляемся, машины гражданские начинают с поселка ездить. И в этот момент они как дали артиллерией.
Латыш покачал головой.
– Народу тогда погибло много. Мы же для них не люди, мы для них третий сорт.
Это предисловие, впрочем, было здесь к следующей новости.
Постпред Киева в контактной группе по урегулированию конфликта в Донбассе Леонид Кравчук заявил, что украинская армия должна отвечать выстрелом на выстрел в зоне конфликта, хотя между сторонами уже седьмой месяц действует соглашение о полном прекращении огня.
По его словам, силы самопровозглашенных республик — ДНР и ЛНР — в последние дни обстреливают позиции Украины, в том числе из минометов, следовательно, нарушают все договоренности с Киевом. Об этом сообщает «Рамблер».
Кучма, в частности, заявил следующее:
«Я скажу свое мнение, я бы действовал зеркально: на каждый выстрел отвечать выстрелом. Не надо выдумывать, что это – провокация или не провокация. Выстрел есть выстрел. Не надо ждать, пока кого-то убьют или ранят. Они используют любые возможности, чтобы провокации превращать в реалии. То есть обвинять Украину, требовать от Украины и стрелять в солдат Украины. Почему мы должны наблюдать и делать вид, что этого не происходит?».
Что-то, как оказалось, не меняется с 2014 года. Луганско-донецкие террористы нарушают и нарушают перемирие, обстреливая сами себя, а Киев призывает общественность обратить на это внимание.
Разрешено ли стрелять?
Разумеется, подобные заявления имеют довольно слабое отношение к реальности. В действительности руководство народных милиций в ЛНР и ДНР вместо того, чтобы делать то, в чем его обвиняет украинская сторона, допускает другую, намного более чудовищную ошибку. Эта ошибка – тотальный запрет на открытие огня.
Доходило на отдельных позициях до смешного – просто не выдавался боезапас.
Впрочем, и так слишком часто можно было видеть картину: позицию обстреливают, командир запрашивает разрешение на ответный огонь, а ему под страхом увольнения запрещают это делать. И ведь действительно увольняли тех, кто брал ответственность на себя и отдавал приказ защищаться.
При этом зачастую одной-двух контратак обстреливаемых позиций хватало, чтобы заставить украинские минометы замолчать. Как-то я ночевала в Горловке, которую обстреливали целую ночь; звуки были привычными, но спать под них было невозможно – слишком близко и звучно гремело. Наконец, около двух ночи грянуло несколько «исходящих» подряд – и наступила тишина.
Время от времени встречались исключения. Например, насколько мне известно, именно правом на защиту привлекал ополченцев 4 РШБ ДНР под командованием Сергея Фомченкова (известного как «батальон Прилепина», сам Захар Прилепин в батальоне числился замполитом). После смерти тогдашнего главы ДНР Александра Захарченко гайки закрутили, ситуация изменилась, в конце концов и сам батальон был расформирован. Сергей Фомченков сейчас вернулся в Россию и возглавляет Гвардию Захара Прилепина.
Я пишу об этой проблеме с 2016 года, и с каждым годом гайки только сильнее завинчиваются. Запрет на открытие огня не способствует тому, что на Донбассе настанет мир, он способствует тому, что каждый, абсолютно каждый солдат на Донбассе жалуется теперь на разочарование в командовании, которое лишает его даже права на защиту.
Что же до заявления Леонида Даниловича Кучмы, бывшего украинского президента, то я попросила прокомментировать ситуацию на Донбассе знакомого из силовых структур Луганской народной республики. В связи с тем, что информационная политика для вооруженных сил также отличается зачастую необоснованной строгостью, источник предпочел остаться анонимным.
– Никакого «начала обострения вот сейчас, в эти дни» на самом деле нет. Противник, некоторое время посидев тихо в начале осени, постепенно наращивал и общий объем применения огневых средств, и их калибр. Сначала – снайперы и пулемёты, потом – крупнокалиберные пулемёты и гранатомёты АГС-17/ГП-25, потом – РПГ-7/СПГ-9, пушки БМП-1 и БМП-2, 82-мм миномёты, ну а где-то вся эта программа, вплоть до возвращения на сцену 120-мм миномётов, заняла месяц, может два максимум, – отметил он.
Война беспилотников
Мой собеседник также счел нужным уточнить следующее:
«Первое. Рассказы о том, что якобы с нашей стороны есть личный состав, материально заинтересованный в стрельбе, мол – нет реальной войны – нет доплат за реальную войну, это байки. Кто стоит на передовой, тот и в перемирие получает "боевые". В том числе и потому, что "полное перемирие" де-факто стопроцентно соблюдалось ВСУ очень короткое время.
Второе. Любое очередное "обострение" народ на передовой встречает равнодушно, потому что всё равно отвечать "раз на раз" никто не даст. Чем плотнее и точнее будет вражеский огонь, тем тщательнее будут следить, чтобы, не дай бог, никто не ответил на него.
Третье. "Диванным воинам", напряженно ждущим у голубых экранов, "когда же ополчению разрешат дать масштабную, полноценную ответку", хочется посоветовать самим записаться в артиллерию НМ ДНР или ЛНР, чтобы прочувствовать на себе, что такое полное огневое превосходство противника, когда на каждый 120-мм миномёт с нашей стороны противник может ответить огнём батареи 122-мм гаубиц, а на каждую нашу "включившуюся" батарею 122-мм – огнём дивизиона 152-мм самоходок "Акация" или пушек "Мста-Б" того же калибра. Времечко прошло, мальчики. Противник развернул полноценную армию с соответствующим артиллерийским парком и артразведкой, включая БПЛА (беспилотные летательные аппараты. – прим. ред.). Кто захочет поиграть в затяжную артиллерийскую дуэль, того потом могут по кусочкам и не собрать.
Помимо всего этого, ВСУ нашли для себя идеальное "оружие перемирия". Это – суррогатные ударные БПЛА, в роли которых выступают обычные квадрокоптеры DJI Phantom, оснащённые системой для подвеса и сбрасывания небольших грузов. Ведя пристальное наблюдение за позициями НМ, противник выявляет незащищённый автотранспорт, группы военнослужащих, перемещающихся или постоянно находящихся вне укреплений, и отправляет в атаку такие аппараты, операторы которых могут себе позволить "поохотиться" 10-15 минут даже за отдельным бойцом».
Отметим, что перевес сил по беспилотникам у украинской стороны несравнимый. Для украинского фронта тамошние волонтеры поставляют беспилотники массово, постоянно усовершенствуя их конструкцию. Производство поставлено на поток, детали печатаются на 3D-принтере, деньги на это идут немалые.
Со стороны ЛДНР речь идет не о десятках и не о сотнях – скорее, о единицах. Производство и ремонт осуществляются тоже за счет энтузиастов: армия этим не занимается.
Правда, мой собеседник вежливо добавил еще пару слов по этому вопросу. Он считает, что недавние потери ВСУ, о которых, по-видимому, и говорил Кучма, связаны именно с неудачным использованием украинскими солдатами собственных БПЛА.
– Однако похоже на то, что основные потери от этого «увлечения» пока несут сами ВСУ. Дело в том, что синхронно со всплеском активности такого рода «бомбардировщиков» этой зимой начался рост потерь ВСУ, якобы от действий «снайперов сепаратистов». В ситуации, когда гибло или получало ранения сразу несколько человек, сложно было убедительно врать про снайперов, поэтому, скажем, недавние двое погибших и раненый из 28-й бригады «подорвались на неизвестном взрывном устройстве при выдвижении на позиции». Скорее всего, все эти потери – результаты попыток нештатной доработки и нештатного взведения штатных боеприпасов или детонаторов от них, используемых «бомбардировщиками».
Что же происходит?
По-видимому, как ни парадоксально это звучит, возвращается статус кво. Да, именно подозрительная тишина для донбасского фронта – явление, заставляющее насторожиться. Более-менее вялые обстрелы, в условиях которых командованием народных милиций изредка дается разрешение на ответный огонь, – ситуация более привычная.
Однако нет сомнения, что данную историю попытаются использовать в переговорах представители Украины в Минской группе.
Собственно, Донбасс как он есть и Донбасс на переговорах, Донбасс в СМИ, Донбасс в глазах общественности – это две совершенно разные реальности. Ни украинский, ни российский телезритель давно уже не представляют, что там в действительности происходит.
Бытовую трагедию последних лет подменяет картинка в СМИ, которая вытаскивается как козырь к тому или иному этапу переговоров. Это – не исключение.
