Статья по актуальной проблеме современной научно-прикладной психологии члена-корреспондента ПАНИ, секретаря секции "Психология" Регионального Экспертного Совета при Комитете по образованию Санкт-Петербурга (2005-2010 годы), эксперта факультета истории и социальных наук РГПУ им. А.И. Герцена, практического психолога Алексея Богачева и практического психолога Марии Селюниной.
Аннотация
Данный материал предназначен для психологов и (или) психотерапевтов, а также для всех, интересующихся психологией. Цель работы - а) осмысление теории и практики "танатотерапии" В. Баскакова и б) ряда базовых феноменов психической реальности через призму этого осмысления. Авторы предлагают использовать ряд разработанных В. Баскаковым техник как вспомогательное средство в русле экзистенциального подхода и стараются показать, что получается на "выходе" а) при использовании методологии "танатотерапии" и б) при использовании бытийственно-экзистенциального подхода, предложенного в настоящей статье. Также нам было важно вслед за профессором А.В. Гнездиловым напомнить читателю, как будущий митрополит Антоний опередил психотерапевтическое время, сумев с помощью интуиции соединить духовный, экзистенциальный и телесноориентированный подходы. И, наконец, мы постарались выделить некоторые нюансы психотерапевтической работы в контексте христианской культуры.
Вот и сбывается, все, что пророчится
Уходит поезд в небеса, счастливый путь
Ах, как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть!
В. Высоцкий
Введение
Сегодня в российской (да и в зарубежной) практической и теоретико-практической психологии важное (а кто-то скажет «очень важное») место занимает система (для многих «учение») психотерапевта В. Баскакова (основателя так называемой «танатотерапии»). «На протяжении многих столетий нас учили противопоставлять смерть жизни. И мы научились! Мы научились бояться смерти, ненавидеть её, считать врагом. Приняв такой взгляд на явление смерти, мы лишились покоя и потеряли чувство безопасности. Мы потеряли доверие и не можем расслабиться даже во сне. Ведь сон, как мы говорили выше, это разновидность смерти. Мы не можем расслабиться во время физической близости с партнёром, потому что оргазм — это тоже смерть. Страшась смерти, мы упускаем жизнь. Страшась смерти, мы не ценим жизнь.
Сумев понять, что смерть не отделена от жизни, сумев принять обе полярности, мы обретаем равновесие, мы становимся целостными.
Игнорирование смерти - это лишение себя колоссального источника энергии!»[1], - утверждает В. Баскаков.
А вот что пишут его последователи, соединяя интервью Баскакова с собственными, конгруэтными его подходу рассуждениями: «Мы часто и с тоской задумываемся над тем, о чём вслух говорить не принято - о собственной смерти. И каждый раз мысли об исчезновении Я вызывают во рту горький привкус страха. Интересно, что наши предки относились к факту смерти без страха и хоронили покойника сидя или в позе эмбриона, ибо этот акт всего лишь символизировал завершение цикла. Если учесть то, что гроб на древнем языке славян назывался "домовина", то становится понятно, что отношение к смерти, которой мы с вами боимся, как черт ладана. было совершенно иным.
Существует мнение, что человек начинает жить полноценной жизнью, лишь осознав неизбежность своего исчезновения, переборов всепоглощающий страх смерти. Вам кажется, что такое невозможно? Ответом может послужить "лечение смертью" или Танатотерапия, авторский метод известного московского телесного психотерапевта Владимира Баскакова.
Сутью учения является установление максимально полного контакта с процессом умирания и смерти посредством расслабления. С помощью специальной методики человек вводится в состояние, близкое к смерти: тело максимально расслабляется, контроль сознания сходит на нет, конечности холодеют. Одновременно происходит торможение всех механизмов жизни для организма - наступает полный отдых - "смерть" ((Информ Прага №5 - 2008г)»[2]
Подробно вышеприведенные суждения излагаются в книге В. Баскакова «Танатотерапия: теоретические основы и практическое применение». Как отмечает в ней автор: «Танатотерапия – моделирует (не имитирует!) реальную смерть через ее символическое представление. Такими видами-символами смерти выступают в танатотерапии: тотальное расслабление, сон, любое окончание/завершение/ остановка, оргазм, сумасшествие, объектные/предметные характеристики тела (Баскаков В., 2000). Что дает такое моделирование для контакта с реальностью смерти? Модельная (не-настоящая) смерть, одновременно включая паттерны (стереотипы) наших поведенческих, телесных реакций на реальность смерти, при этом – не ведет к шоку («короткому замыканию» трех сфер как при посттравматическом стрессе и шоковой травме), не разрушает тело, – позволяет танатотерапевту встраиваться в эту модель профессионально, технологически и оказывать помощь в выведении из паттернов. Чем более в модели не узнана смерть-«монстр» – тем более открыт человек этой реальности, тем полнее его контакт с ней»[3].
В технологическом плане В. Баскаков предлагает ряд приемов, позволяющих имитировать состояние смерти. В их числе такая простая (на первый взгляд) техника, как хаотическое вождение рукой лежащего человека, который, «отпуская» руку, «отдавая контроль», достигает очень сильного расслабления и состояния «пустой головы», то есть «символически умирает», «растворяется» (подробнее об этой технике мы поговорим ниже), «проходя сквозь страх смерти» (если пользоваться терминологией Баскакова). Иной техникой подобного рода является «театр прикосновений», при котором к лежащему в «позе звезды» человеку мягко, раскрытой ладонью хаотически прикасаются от трех до пяти человек, вслед за чем, как правило, следует сильнейшее расслабление и как бы «растворение». Согласно концепции Баскакова – это и есть «слияние и примирение со смертью», которое нужно перевести в сознание, что позволит человеку в существенной избавиться от мортального страха.
О базовых психических фактах
Но так ли это? Может быть, В. Баскаков нащупал некие реальные психофизические факты, которые, тем не менее, лишь частично, неполно описывают и объясняют реальность? А что, если смерть (илиумирание – ведь, по существу, В. Баскаков учит переставать бояться умирания) – это все-таки переход к Другому (другому миру, другой душевной реальности), то есть, как считают многие, проводник и барьер транценденции одновременно (здесь очень подходит любимая некоторыми физиками метафора черных дыр как «туннелей» в иные Вселенные). В этом случае практические технологии «танаторерапии» требует качественного изменения с введением в них константы сопричастности. Для того, чтобы пояснить вышесказанное, приведем несколько базовых психических фактов.
Первый психический факт, который открывается нам еще на заре жизни и, так или иначе, присутствует на всем ее протяжении, называется «я есть». Это тот факт, что дан каждому из нас, но не каждым осознан.
«Я-есть» – это не сами по себе ощущения, эмоции, мысли, а источник ощущений, эмоций и мыслей, способность их испытывать, переживать. Если просто, как предлагал Р. Ассаджиоли, сосредоточиться на чувстве себя как первичного «я» и «разотождествиться» (термин из такого направления психологии, как психосинтез) с потоком ощущений или эмоций, то перед нами открываются многие новые возможности (скажем, возможность управлять ощущениями или эмоциями).
Более того, обращение к «чистому центру «я», так или иначе, вызывает к жизни все то, что было забыто под влиянием сиюминутных переживаний, а именно феномены, связанные с любовью и со смертью.
А осмысление и переживание данных феноменов очень часто вызывают даже не страх, а ужас.
Приведем мысленные эксперименты.
Сначала вспомните какой-то эпизод из начала Вашей жизни (как можно ближе к раннему детству). Разрешите себе сконцентрироваться на том, что Вы видите, ощущаете, слышите в этот момент. Затем, прочертив воображаемую линию жизни, перейдите к какому-либо более позднему событию. После этого переместитесь в настоящий момент и сделайте новый шаг вперед, в некую точку будущего. А теперь шагните… в момент собственного умирания… Не правда ли, с момента начала жизни, по крайней мере, осознанной, прошел всего один миг? И такой же миг остался до смерти?
Получается, что жизнь – это один миг (тут появляются новые практически значимые закономерности переживания времени и вечности, такие, например, как ускорение времени, которое в детстве течет медленно, а со взрослением – все быстрее). И важно в течение этого мига (смерти-рождения) только то… а что важно?
А то, что позволяет быть, быть перед лицом вечности. Быть же, значит, любить. В самом деле, чувство себя (того самого «я-есть») изначально подразумевает, что есть кто-то еще («не-я»), то есть Другой. Здесь важно вдуматься и вчувствоваться в только что прочитанное. В самом чувстве «я» изначально (пусть даже и потенциально) заложено чувство Другого (иного центра бытия), без которого переживание «я-есть» невозможно. Вот быть собой и, соответственно, чувствовать Другого, и значит – быть. Терять Другого – значит умирать, как будто что-то физически вырывают из груди. Звучит по-философски, но весьма жизненно и конкретно, не правда ли? И со всем этим связаны весьма конкретные законы и закономерности, общие и частные…
А теперь в рамках второго мысленного эксперимента (и второго психического факта) представьте себе следующую ситуацию: у родителей есть любимый ребенок. И этот ребенок внезапно умирает. Они помнят о нем, горюют, быть может, молятся. И вдруг появляется некто (прилетает «волшебник в голубом вертолете») и говорит: «Вот вам робот (совершенная модель) полностью повторяющий поведение вашего ребенка и полностью похожий на него. Живите и наслаждайтесь». Как Вы думаете, читатель, будут ли утешены родители? С моей точки зрения, они бы не отождествили робота с ребенком, робот не стал бы заменой ему. Но по какой причине? В роботе отсутствовало бы нечто, составляющее суть человека, суть живого существа, некий центр переживания, интенциональности, бытия, который может быть доступен для познания Другим изнутри.
В «железяке» нет внутренней сущности, сущности, определенным образом чувствуемой, улавливаемой нами: «Во всех ближних мы главным образом и оберегаем их духовную личность, их психическую жизнь...»[4] .
Об этом же говорил психолог Виктор Франкл: «любовь гораздо шире физической личности любимого человека. Она сосредоточена на духовном существовании любимого, его внутренней сущности. Присутствует ли он тут физически, и даже жив он или нет, в каком-то смысле теряет значение. "Положи меня как печать на сердце свое, ибо любовь cильна, как смерть."[5]
Человеческое «я» в буквальном смысле строится и состоит из образов значимых для нас Других, любимых нами и любящих нас людей.
Каждый такой образ – это часть фундамента нашего внутреннего дома, который выстраивается еще в утробе матери (первого Другого в этом мире) и в младенчестве. Но путь к полноценному переживанию сопричастности на основе этих (зачастую чувственных) образов часто перекрывается замороженными эмоциями ненависти, зависти, исходным источником которых является ужас пустоты, возникающий при попытке проявить себя слабого, несовершенного в несовершенном мире. Этот ужас пустоты, ужас разрыва всякой сопричастности с Другим, а не только "растворения эго", и является, на наш взгляд, смертью в качестве психического феномена.
Это – факты, неотъемлемые, фундаментальные факты человеческого бытия.
О технологических основах телесно-ориентированной работы в психологии и психотерапии
Теперь обратимся к технологической части телеснооринетированной психотерапии. При практической психологической работе происходит как бы разговор психолога с бессознательным «я» клиента (если угодно, с телесным проявлением его души, как ее не определяй), а на психофизиологическом уровне – с его правым полушарием и «подкоркой», что подразумевает убеждение правого полушария и подкорки клиента в том, что жизнь стоит выражения глубинных чувств Любви и радости (а также на способности за них бороться).
Телесно-ориентированная психология (ТОП) – это а) особое взаимодействие (и (или) взаимоотношения) психолога и клиента на телесном уровне (когда клиент находится в телесном состоянии интеракции с Другим), дающее клиенту возможность изменить паттерны (в том числе глубинные паттерны) самоотношения и отношения к другим; б) осознание внутренних возможностей здоровой жизни, освоение соответствующих ресурсов и (или) осознание внутренних конфликтов и патогенных систем конденсированного опыта и, наконец, в) собственно работа с телом (с движениями и с энергией).
В данном определении особое место занимает слово взаимодействие.
ТОП – это метод психологической работы, «позволяющий наладить канал двусторонней сознательно-подсознательной коммуникации – незримой, но, тем не менее, явственно телесно ощутимой», пишет известный психотерапевт М. Е. Сандомирский[6].
Однако важно не только внутреннее сознательно-бессознательное взаимодействие, но и взаимодействие между клиентом и психологом: «Важнейшим… является именно присутствие [психолога с клиентом, – А.Б.] – присутствие физическое... ритмические паттерны коммуникации (РПК, ассоциирующиеся с общением матери и ребенка), телесное выражение отношения в целом». «Ни объяснение, ни обучение не заменяют простого акта – быть в состоянии присутствия как «отелесненная» личность совместно с другим человеком» (M. Boss)» (11, 301)… Клиент постоянно отправляет различные невербальные сообщения: «… они предназначены не для собственного сознания, а для коммуникации с другим»[7].
И вот теперь мы приходим к практике и теории, выходящей за пределы учения В. Баскакова (а также психоанализа, буддизма Тхеравады и т.д.), но тесно связанных с описанными в нем явлениями.
Любовь и смерть: практика митрополита Антония
Речь идет о том, что встреча с практикой умирания – это возможность действительно расслабиться и лицом к лицу встретить смерть (как сон) с улыбкой на устах, преодолев ужас пустоты и пустотные страхи, которыми страдает «эго», чтобы выйти на новый уровень сопричастности Другому и набраться сил для дальнейшей борьбы за Любовь.
На наш взгляд, высшая форма такой экзистенциально-телесной коммуникации описана митрополитом Антонием Сурожским в контексте прохождения СКВОЗЬ смерть (умирание) во время перехода к Другому: " «В начале войны я был хирургом в полевом госпитале, и в моем отделении умирал молодой солдат. Я его, конечно, посещал днем; а в какой-то вечер подошел, взглянул на него, и мне стало ясно, что он не жилец. Я его спросил: "Ну, как ты себя чувствуешь?" Он на меня взглянул глубоко, спокойно (он был крестьянин, поэтому в нем была такая тишина полей, тишина лесов, тишина неспешной жизни) и мне сказал: "Я сегодня ночью умру". Я ответил: "Да, сегодня ты умрешь. Тебе страшно?" - - "Умирать мне не страшно, но мне так жалко, что я умру совершенно один. Умирал бы я дома— при мне были бы и жена, и мать, и дети, и соседи, а здесь никого нет..." Я говорю: "Нет, неправда, я с тобой посижу". — "Ты не можешь просидеть со мной целую ночь". — "Отлично могу!" Он подумал, сказал еще: "Знаешь, даже если ты будешь здесь сидеть, пока мы разговариваем, я буду сознавать твое присутствие, а в какой-то момент я тебя потеряю и уйду в это страшное одиночество в момент, когда страшнее всего умирать". Я ответил: "Нет, не так. Я с тобой рядом сяду. Сначала мы будем разговаривать, ты мне будешь рассказывать о своей деревне; дашь мне адрес своей жены. Я ей напишу, когда ты умрешь; если случится, навещу после войны. А потом ты начнешь слабеть, и тебе будет уже невозможно говорить, но ты сможешь на меня смотреть. К тому времени я тебя за руку возьму. Ты сначала будешь открывать глаза и видеть меня, потом закроешь глаза и уже меня видеть не сможешь, уже не будет сил открывать их, но ты будешь чувствовать мою руку в своей руке или свою руку в моей. Постепенно ты будешь удаляться, и я это буду чувствовать, и периодически буду пожимать твою руку, чтобы ты чувствовал, что я не ушел, я здесь. В какой-то момент ты на мое пожатие руки ответить не сможешь, потому что тебя здесь уже не будет. Твоя рука меня отпустит, я буду знать, что ты скончался. Но ты будешь знать, что до последней минуты не был один". И так и случилось»[8].
Как, на наш взгляд, явствует из сопоставления высказываний митрополита Антония и психотерапевта Баскакова, телесная коммуникация на глубинно-символическом уровне с опорой на чувство сопричастности позволяет в высшем своем проявлении проходить сквозь умирание и страх смерти,сохраняя чувство себя и Другого, а не примиряться со смертью как таковой.
Как пишет выдающийся психотерапевт А.В.Гнездилов, «когда мы пытаемся оценить тяжесть смерти, рассказывая о сравнительно легкой и так называемой хорошей смерти, мы не можем не назвать один довольно надежный критерий нашей работы — это улыбка. В момент смерти наши больные не «уходили в себя», они могли сосредоточиться не на себе, а на окружающих и... не были суровыми по отношению к ним. Они улыбались. Улыбка в последнее мгновение жизни —это тот дар признательности, которого удостаиваются немногие»[9].
Другими словами, бытийственно-экзистенциальный подход (назовем его так) к работе с ужасомсмерти в телесно-ориентированном режиме подразумевает такую работу с человеком, находящимся в состоянии телесной воплощенности, которая на своем уровне помогает ему вновь стать ребенком, воспринимающим мир, как он есть, с любовью и радостью, с улыбкой даже в момент умирания (включая символическое умирание) за счет осмысленной сопричастности с Другим. Именно в этом случае действительно преодолевается ужас смерти, тогда как при "танатотерапии" он, на наш взгляд, временно приглушается за счет неосознанного со-бытия с другим человеком и усиливается при снятии данного временного эффекта.
Техники, исходящие из теории
Приведем несколько примеров телесноориентированных техник (применяемых, в том числе, В.Баскаковым) в контексте «бытийственного» экзистенциального подхода:
Техника «Рука Другого» (о ней мы говорили выше). Применяя данную технику, психолог хаотически двигает рукой клиента, клиент же сознательно «отдает» свою руку психологу. Так снимается «сверхконтроль» и возрождается чувство доверия к себе и к миру (т.е. спонтанность и здоровый контроль). Рука клиента должна лежать на поверхности. Локоть должен оставаться на поверхности все время. Движения должны совершаться очень медленно и плавно .
После 15–20 минут проведения данного упражнения у клиента, как правило, возникает ощущение абсолютно «свободной головы». Кисть клиента следует держать надежно. Двигать только в те моменты, когда рука тяжелая. Если же рука становится легкой, то следует остановиться, а потом опять двигать. Иногда сверхконтроль «щетинится», а тело уже начинает расслабляться, и тогда возникает пульсация. Где пульсация сильнее – там и «средоточие проблемы». Зафиксировав проблему, мы можем с ней работать тем или иным образом, хотя техника «Рука Другого» хорошо работает, и сама по себе, позволяя клиенту, в крайнем случае, получить серьезный ресурс, набраться сил, просто упрочить доверие к себе и к миру. Наш опыт показывает, что в некоторых случаях два десятка минут «руки Другого» равнозначны полноценному ночному сну, так как позволяют полностью расслабиться и войти фактически в младенческое состояние.
При применении данной техники клиент иногда буквально ощущает, что ему протянули руку через его внутреннюю пропасть, убедили его бессознательное «я» (подкорку) в том, что можно доверять себе и Другому, буквально проходя через паническое чувство «отдачи себя», равнозначное для него умиранию[10]. Особенно ярко и надежно это чувство и ощущение запечатлевается, если оно вводится в контекст работы на смысловом уровне (а иногда и в измерении образов).
Работать желательно с обеими руками клиента (воздействовать на оба полушария) попеременно при индивидуальной работе, и одновременно – при групповой.
В свое время одного из авторов настоящей статьи пригласили приехать в больницу, где после операции в области печени, откуда удалили большую доброкачественную опухоль, от очень сильных болей страдала женщина средних лет. В «обычной» жизни она была очень сильным, контролирующим себя человеком, так сказать, «железной леди». И здесь она «держалась», однако боли были слишком сильными, а тяжелые медикаментозные наркотики она принимать не хотела. Когда психолог приехал к ней, она сказала: «Просто сделайте так, чтобы не болело». Он положил локоть ее руки на тумбочку и, болтая «о том, о сем», начал осторожно, делая микроскопические движения, работать с ее рукой, словно приручал дикого зверя. Минут через 15 женщина расслабилась, «прошла через умирание» и впала в позитивное «трансовое» состояние. Сама работа с рукой длилась порядка 45 минут, и еще 15 минут женщина находилась в целительном забытье. А потом она открыла глаза и сказала: «А теперь научите меня делать так самой». Психолог ответил, что дело в том, что ей вообще по жизни нужно уделять время своей душе, своему сердцу вовне и внутри. Она прислушалась и с тех пор, насколько мы знаем, изменила свою жизнь (конечно, не только и не столько вследствие психологической внешней работы: она была уже внутренне готова к изменениям). Что же до психофизиологических моментов данного сеанса, то, думаем, боли «железной леди» возникли из-за того, что она, все контролируя, бессознательно напрягала мышечные ткани вокруг послеоперационной раны. Когда же пришла помощь от Другого (а фактор присутствия, сопричастности был здесь, как минимум, одним из ключевых), она смогла ощутить, что можно жить по-иному, снять сверхконтроль, а также сделать выводы по поводу своей жизни, в целом.
Техника «От сердца к сердцу»
Психолог занимает положение напротив клиента (который лежит, сидит или стоит), берет его левую руку своей правой рукой и прижимает ладонь (именно ладонь) клиента к своей груди. После этого он прикладывает свою ладонь к груди клиента и подстраивается к его дыханию. Все делается очень медленно. После того, как дыхание клиента становится ровным (или тогда, когда клиент «насыщается» процессом), психолог очень медленно убирает сначала свою руку, а затем руку клиента. И психологу, и клиенту важно находиться в удобном положении.
В ходе применения этой техники создается незримая связь (символическая пуповина) между психологом и клиентом, пробуждаются глубинные чувства и размораживаются эмоции, причем негативные эмоции буквально «перелопачиваются», «сжигаются» потоком сопричастности, возникающим между психологом и клиентом. Данное упражнение практически всегда помогает снять негативное состояние, тоску и даже нарушения давления. Оно выполняет функцию мощной и эффективной экспресс-помощи, но может использоваться и в рамках долгосрочной работы.
Поэтому, если при работе с клиентом начинается негативный неконтролируемый процесс, применение техники «От сердца к сердцу» позволит стабилизировать ситуацию и избежать негативных последствий.
Перед тем, как использовать технику «От сердца к сердцу», можно поработать с «третьим легким» клиента.
«Третье легкое» – это место между лопатками и чуть выше, где нередко существует блок, вызванный замороженными эмоциями. Осуществляя круговые массирующие движения в этом месте (сначала против часовой стрелки, а затем по часовой стрелке), мы пробуждаем эмоции и чувства клиента, «разрешаем» ему волноваться, и затем прорабатываем ситуацию, создав пуповину между сердцами.
В ходе упражнения от «Сердца к сердцу» ощущение единства, пробуждение глубинных чувств позволяют клиенту в безопасной обстановке «разморозить» свои эмоции, на глубинном уровне поверить в возможность доверительного отношения к себе и миру, полностью "расслабиться", символически пройти сквозь "пустоту", доверяя Другому и отказавшись от контроля со стороны растворяющегося "эго". Если упражнение сопровождается изменением убеждений клиента, работой на сознательном уровне (уровне словесных формулировок, причем речь идет об созидательных убеждениях, направляющих человека на радостное, любящее отношение к жизни), то изменение личности клиента становится доминантным (от слова «доминанта»): «С. Келерман сравнивает «присутствие» со «сном наяву», с «эмоциональной пульсацией», в краткие моменты которой телесное бессознательное «прорывается» наружу, из глубин на поверхность осознания. Именно в эти моменты и происходит психотерапевтическая трансформация личности»[11].
Техника «Танец доверия»
Психолог и клиент становятся напротив друг друга. Клиент расслабляется. Психолог старается подстроиться к дыханию клиента. Сначала он медленно и хаотично двигает одной рукой клиента, а затем уже двумя (при этом психолог крепко, надежно захватывает клиента за запястья). После этого, не отпуская клиента, психолог заходит ему за спину и начинает покачивать, держа за плечи. Важно, чтобы клиент разрешил психологу покачивать себя, а не двигался самостоятельно. После этого начинается покачивание «назад-вперед», а затем психолог начинает вести клиента по комнате, сзади направляя его движения (вариант – вести за руку клиента, закрывшего глаза).
Так происходит таинство взаимного доверия. Так снимаются барьер за барьером. В случае чего следует осторожно и постепенно помочь клиенту лечь на пол и начинать работу с кистью (сильное сопротивление означает, что у клиента установка – «быть взрослым – значит не доверять»). После упражнения следует обменяться впечатлениями, рассказать о чувствах, ощущениях. Если клиенту трудно закрыть глаза, можно предложить работу с открытыми глазами. Противопоказание к данному упражнению: работа с травматиком.
Техника «Совместный полет»
Психолог садится рядом с сидящим (или лежащим) клиентом, берет его руки (за запястья) в свои и начинает поднимать их, когда клиент делает вдох, и опускать, когда он делает выдох. Это контакт типа «воздух», и поэтому он помогает клиенту оторваться от сиюминутных «земных» проблем и погрузиться в свой внутренний мир (а иногда и воспринять яркие архетипические образы). Следует отметить, что при использовании техники «Рука Другого» можно применять элементы техники «Совместный полет».
Заключение
Таких техник можно привести (и придумать) довольно много. Главное здесь методология и понимания сути явления. Мы думаем, что выявленные В. Баскаковым психические и психофизиологические факты нуждаются в новой интерпретации, особенно в контексте христианской культуры. А за новой интепретацией следует и практика, позволяющая, например, соединять технику "Рука Другого" с экзистенциальной психотерапией (включая беседу до и после сеанса); переходить от "Руки Другого" к технике "От сердца к сердцу", сопровождаемой при необходимости речевым взаимодействием и (или) работой с образами; вербально актуализировать и переводить в "плавающее сознание" ресурсы клиента во время телесно-ориентированной работы (вплоть до работы с образами в режиме "снятия сверхконтроля") и т.д. Результатом является появление после сеанса чувства осмысленной сопричастности, качественно отличающегося от чувства "примирения со смертью". В противном случае, "примирение со смертью" в конечном счете, на наш взгляд, может при временном позитивном эффекте (за счет бессознательного восприятия поддержки со стороны Другого - "танатотерапевта") привести к обострению ужаса смерти, когда действие этого эффекта иссякнет.
Кроме того, психологическая экзистенциально-телесная работа не может заменить духовной (в том числе покаянной) работы, но может в ряде случаев быть дополнительным фактором укрепления телесного, душевного и духовного состояния человека (как это, мы верим, произошло с состоянием умирающего, за которого не только молился, но с которым со-бытийствовал телесно будущий митрополит Антоний).
Вместо посткриптума
Внимательно посмотрите на фотографию снизу (на ней изображен завершающий этап выполнения промежуточного этапа техники "Рука Другого", используемой самим В. Баскаковым):
В привычном авторам данной статьи варианте применения рассматриваемой техники рука психолога находится только (!) снизу, в том числе потому, что при захвате сверху может актуализироваться травма насилия. Впрочем В. Баскаков держит руку очень аккуратно, двумя пальцами, минимизируя опасность актуализации психотравмы. Однако при данном типе используемого им контакта осмысленная сопричастность "я" и Другого серьезно затруднена, клиент на определенном этапе работы как бы оставляется наедине с "растворением в ничто" и (или) подвергается гипнозу за счет "кататонии руки" и "замешательства сознания".
Если же следовать парадигме сопричастности, то руку клиента при любом (даже промежуточном) этапе завершения работы следует медленно, плавно и нежно опускать на пол, там еще держать в варианте "снизу" какое-то время (продолжая подстраиваться к дыханию) и очень медленно убирать, сохраняя эффект сопричастности, проходящей сквозь пустоту, с которой клиент встретился лицом к лицу.
Отметим, что разница в виде удержания кисти руки как раз и отражает разницу в методологии по "Антонию Сурожскому" или по "Владимиру Баскакову". Еще раз подчеркнем: при завершении "сверху" человек приучается к пустоте - это не контакт с Другим. А при поддержке снизу при последователном снятии "сверхконтроля" (и медленном убирании поддерживающей руки при завершении) - остается сопричастность при эффекте прохождения сквозь растворение "эго", а также, что немаловажно, достигается подлинное расслабление без гиптотического эффекта. То же самое относится и к возможному продолжению работы с переходом от "руки Другого" к иным техникам (например, "От сердца к сердцу") в случае, например, пробуждения ранее "замороженных" эмоций. В этом случае контакт сохраняется, приобретая иное качество и затем "интериоризируясь", включаясь внутрь" (что, впрочем, происходит само собой при правильной работе по методу самого Баскакова).
Отметим также, что высказанные суждения никак не отменяют заслуг выдающегося психотерапевта В. Баскакова перед российской психологией (как в области теории, так и в области практики).
[1] Источник: https://vk.com/tanatoterapiyaotavtora?w=wall-159226474_122
[2] «Танатотерапия: теоретические основы и практическое применение», Издательство института общегуманитарных исследований, 2007. Источник: https://vk.com/tanatoterapiyaotavtora?w=wall-159226474_123
[3] Источник: https://www.livelib.ru/book/1000250477-tanatoterapiya-teoreticheskie-osnovy-i-prakticheskoe-primenenie-v-yu-baskakov
[4] Н.Ю.Грот. «Устои нравственной жизни и деятельности». Москва. «Книга по требованию», 2013.
[5] Франкл В. «Человек в поисках смысла», https://www.livelib.ru/book/1000217563/quotes-chelovek-v-poiskah-smysla-viktor-frankl
[6]Сандомирский М.Е. «Психосоматика и телесная психотерапия». Москва. Издательство: «Класс», 2005.
[7]Сандомирский М.Е. «Психосоматика и телесная психотерапия». Москва, Издательство: «Класс», 2005.
[8] Митрополит Сурожский Антонии. «Жизнь. Болезнь. Смерть». Клин, 2001. С. 27—28. (Цитируется по книге А. В. Гнездилов Психология и психотерапия потерь. Санкт-Петербург 2007)
[9] Гнездилов А.В. «Психология и психотерапия потерь», СПб.: Издательство «Речь», 2002..
[10] Отметим, что это состояние символически напоминает «легкую смерть» по А.В. Гнездилову, означающую именно сопричастность Другому, а не «растворение в пустоте».
[11]Сандомирский М.Е. «Психосоматика и телесная психотерапия», Москва. Издательство: «Класс», 2005.
