Сколько было в Советском Союзе лидеров за всю его 79-летнюю историю? По большому счёту пятеро: Владимир Ильич Ленин, Иосиф Виссарионович Сталин, Никита Сергеевич Хрущёв, Леонид Ильич Брежнев и Михаил Сергеевич Горбачёв. Даже Юрия Владимировича Андропова, не говоря уже про такие фигуры, как Георгий Максимилианович Маленков или Константин Устинович Черненко, некоторое время тоже занимавшие первый пост в стране, включить в этот список можно только с определённой натяжкой.
А настоящих министров геологии СССР, оставивших серьёзный след в истории отрасли, было всего четверо — правда, сама история этого органа союзной исполнительной власти намного короче, он существовал в 1946–1953 и в 1965–1991 годах. Последним в этом ряду был Евгений Александрович Козловский, занимавший министерский пост тринадцать с половиной лет, с декабря 1975-го по июнь 1989-го. За время его руководства показатели по отрасли выросли более чем вдвое, а по ряду позиций — в шесть-семь и даже более раз (можно найти и другие, более высокие цифры, но эту со ссылкой на собственный отчёт 1989 года озвучил сам Евгений Александрович в одном из своих интервью). Советский Союз стал первой страной мира по комплексной обеспеченности разведанными запасами ресурсов и единственной — близкой к полному самообеспечению. При министре Козловском советская геология вышла на лидирующие мировые позиции: от проведения комплексного исследования недр нашей планеты в рамках системы "Глобус" (для этого была создана сеть сверхглубоких, свыше семи километров, скважин, включая Кольскую) до постоянной работы советских геологических партий более чем в 40 странах мира.
Когда идут разговоры о грядущем энергетическом кризисе, о прохождении человечеством пика производства энергии в целом, в том числе добычи традиционных углеводородов и о грядущих "тёмных веках" с чуть ли не кратным обмелением энергопотоков, всегда вспоминается один из эпизодов многолетнего нашего с ним общения, датированный примерно осенью 1999 года, когда Евгений Александрович активно сотрудничал с газетой "Завтра" — вышло несколько его статей и беседа с ним под названием "Перевал", приуроченная к его 70-летию. Тогда, набравшись то ли смелости, то ли нахальства, я спросил его о том, надолго ли хватит России реальных запасов энергоносителей, прежде всего нефти и газа. Глянув на меня и выдержав небольшую, но весьма показательную паузу, экс-министр сказал примерно следующее: ему (и его семье) за информацию подобного рода американцы (и не только) постоянно предлагали "сказочные" условия, но разглашение не входило, не входит и, пока он жив, не будет входить в его планы… Ещё через какое-то время у него же проскользнула фраза о том, что российская "нефтегазовая игла" — не вполне или даже совсем не "игла" в общепринятом понимании данного термина, а результат реализации некоего сознательного выбора или даже программы: мол, нам сейчас столько нефти и газа добывать не нужно, но мощности сохраняются и в будущем стране обязательно пригодятся.
Как государственный деятель очень высокого уровня, к тому же прошедший все ступени трудовой лестницы геолога: от помощника бурового мастера до министра, — Евгений Александрович всегда чётко разделял личные и деловые отношения. В начале 2000 года он, сославшись на занятость, сотрудничество с нашей газетой свёл к нулю. А лет через десять неожиданно позвонил через своего секретаря и сообщил, что всё-таки решил написать мемуары о своей жизни и деятельности, пригласив потрудиться их литературным редактором. До сих пор не сомневаюсь, что эти мемуары могли стать одним из важнейших "документов эпохи". Но впоследствии ситуация сложилась так (включая скоропостижную смерть сына Александра), что от этого замысла Евгению Александровичу, в конце концов, пришлось отказаться. И снова наши контакты сошли на нет. А его уход из жизни оказался вне зоны нашего внимания, захваченного волной текущих событий.
Его, в отрочестве потерявшего отца ("погиб от ран осенью 1941 года под Чернобылем в оставленном военном госпитале"), прошедшего суровую школу жизни (вместе с матерью и сестрой ему пришлось покинуть родной дом и, связавшись с партизанами, несколько лет выживать в белорусских лесах), "война страшно многому научила…", — и это "страшно многое" стало надёжной основой дальнейшей жизни и работы Евгения Александровича, уже в 1964 году, 35 лет от роду, получившего Ленинскую премию в закрытом порядке, "за открытие и разведку крупнейших месторождений олова" — металла, в котором тогда, на фоне роста советско-китайских противоречий, остро нуждалась наша страна.
"Я живу, пока работаю", — сказал однажды Евгений Александрович, и это было чистой правдой: он жил, пока работал, и работал, пока жил. На благо всей нашей страны и её народа. Всю свою долгую (7 мая 1929 — 20 февраля 2022) и по-настоящему большую жизнь. Вечная память!
