Глава 13. «Слишком человеческое» и «слишком ангелическое». Иносказание об Адаме и Еве. Женственность воинственности.
Подобно тому, как существует в нас «слишком человеческое» отношение к бытию, равное по сути своей богопредательству, так же существует в нас и «слишком ангелическое» отношение к бытию, не менее зловредное, символическим примером которого является отпадение сатаны и демонов его от божественной ангелической иерархии и наше отвлечённое понимание этого процесса. Слишком ангелическое – это повышенная мистичность в отношении к жизни, оторванность от реалий, пониженная конкретность. При рассмотрении сверхъестественных истоков партийности, находя их в символе отпадения сатаны и демонов от божественной иерархии, мы впускаем в себя «слишком ангелическое» именно вследствие запредельной мистики этого явления и, соответственно, слабой конкретности в отношении каждого из нас. Пагубная отвлечённость эта затемняется ещё и тем, что, действительно, процесс падения сатаны и демонов был – в нашем земном восприятии – процессом «коллективным», трудным для осознания частным человеком. Однако конкретное, личное впечатление от этого явления крайне важно для каждого настоящего человека, поэтому следует ещё раз повторить здесь, уже иными словами, принципы партийности, пройдя по узкому лезвию между «слишком человеческим» и «слишком ангелическим», по крайним их пределам, ведь пределы сближаются, конкретизировав явление партийности в отношении каждого человека, тем более, что хранится у нас, в нашей христианской традиции, ещё здесь не рассмотренный, более человеческий и менее ангелический символ этого явления.
Речь идёт о библейской истории Евы. Конкретизируя этот символ, мы говорим не пространно и сложно, но просто и кратко, по-человечески, близко к сердцу, не чуждаясь, уча, повторяя: речь идёт об Адаме и Еве, о мужчине и женщине, не об ангелах и демонах, но о каждом из нас.
Из Библии мы знаем, что Бог сотворил Адама по образу и подобию своему. Далее Бог сотворил Еву, но уже не прямо по образу и подобию своему, но из части Адама, из его ребра, как просто сказано и добавлено там же – в помощь ему. В этих же выражениях, не греша против истины, можно сказать, что Бог также создал Адама в помощь себе, для некоего божественного дела. Здесь мы созерцаем изначальное проявление божественной иерархии: Отец наш Небесный, проявляя свою божественность вовне, создаёт ею Адама. Далее, в соответствии с законами иерархии, из божественности Адама Он создает Еву, проявляя в ней свою ангеличность, иерархически исходящую из своей божественности. Все мы – божьи люди, и не можем не понимать, что эта изначальная, райская иерархия должна быть завершена, став совершенной, троической иерархией, и божественностью Адама из ангеличности Евы должна проявиться человечность – должен родиться Богочеловек. Бог создал Адама для своего наслаждения. Бог создал Еву для наслаждения Адама, но и для себя тоже. Богочеловек – адамический евангельский Богочеловек – должен был завершить полноту наслаждения и объединить всю иерархию в триединое небесное счастье. Мы не знаем, зачем и почему, но, зная свою природу и зная свою жизнь, мы можем сказать, осознавая историю Адама и Евы, что Отец наш создавал на Небе, в таинстве сотворения Адама и Евы, свой божественный народ, свою божественную расу во плоти. Но этого не произошло. Богочеловек не воплотился, и мы пали с Неба на Землю. Рождество Богочеловека, тем не менее, совершилось уже здесь, на Земле. Господь наш Иисус Христос родился, воскрес и вознёсся во плоти на Небо, показав нам всем своей жизнью, кто мы есть на самом деле, куда лежит наш Путь, и Кого мы – каждый из нас – должны возродить в себе: совершить то, чего не смогли совершить наши прародители Адам и Ева.
Познавая свою истинную сущность, как троицу духа, души и тела, мы премудро соотносим дух наш с сущностью Бога-Отца, душу – с сущностью Бога-Святаго Духа и тело наше – с сущностью Бога-Сына. Соотносительная премудрость эта, будучи для многих неожиданной (а речь идёт здесь для многих), - может вызвать без надлежащей подготовки «слишком ангелическое» отношение к себе. Поэтому, познавая внутреннюю троицу нашу, гораздо полезнее, ближе и конкретнее соотносить нам тело наше с самим собой – того более, - с младенческим собой, («будем, как дети»); душу нашу – с праматерью нашей Евой; и дух наш – с праотцом нашим Адамом. Таким образом, каждый из нас для себя является, в соответствии с внутренней иерархией, своим собственным телесным пра-сыном своего имени; своей собственной душевной пра-матерью Евой и своим собственным духовным пра-отцом Адамом.
Когда мы осознаём себя, как нераздельную троицу, мы начинаем вопрошать себя, что есть наше тело, что есть душа, что есть дух, по каким свойствам можно определить их в себе, познать и иерархически соединить? Разумеется, в этой череде наиболее легко осознать своё тело, оно по определению телесно, существует как очевидный факт и, будучи данностью, не требует объяснений. Тело проявляет себя в чувствах – можно сказать, что чувства и есть жизнь тела. Тело может жить в этом мире и само по себе, без иерархического руководства души, - многие люди так и живут, одним телом, - однако это будет жизнь несовершенная, детская, поддерживающая свой низший, животный уровень существования. Тело само по себе, независимо от возраста, - это ребёнок, дитя, нуждающееся в присмотре матери-души.
Душа – это ангелическая сущность человека, наша Ева. Ева буквально означает «благая, блаженство, наслаждение». Евангелие, то есть Благая Весть, - это то, что дано нашей душе для возвращения к Богу. Душа наша разделена: с одной стороны, она обращена к Евангелию, с другой – к змию-искусителю. В отличие от тела, проявляющего себя в чувствах, душа выражает себя в двух свойствах – в блаженстве наслаждения, данном ей изначально от Бога, и в рассуждении, в свойстве познания добра и зла, полученном ею незаконно от дьявола. Когда мы блаженствуем или мыслим – мы живём по преимуществу душою.
Дух наш наиболее труден в понимании. Самое общее и упрощённое понятие о нём, - то, что дух наш – это Бог наш. С этим трудно не согласиться, однако это «слишком ангелическое» определение для того, чтобы быть полезным троическому человеку. В понимании сущности нашего духа нам может помочь символ Адама. Адам не есть Бог, Адам есть божественность Бога. Адам – это боговоплощение, богосозерцание. Дух наш – это наша божественность, не отделённая от Бога, но отделённая нашим грехопадением от нас. Дух ещё нужно обрести, пройдя долгий Путь к Богу. Поисковое свойство духа есть ум. Ум наш проникает в нашу душу свыше, озаряя её умными мыслями, впечатывая в неё матрицы божественных архетипов. Ум – это божественное знание и божественное действие.
Вся жизнь современного человека – это век смущённых чувств, годы бесплодных мыслей и несколько светлых секунд ума, как правило, незамеченных, поскольку давно уже помрачённое человечество лжеименует умом хитросплетения рассудка, интеллектуальные комбинации, – но не сам божественный Свет.
Осознав притчу об Адаме и Еве, как иносказание об иерархическом происхождении нашего божественного духа, ангелической души и человеческого тела, мы выстраиваем в себе следующую иерархию образов и подобий: Бог создал наш дух (Адама) по образу и подобию своему. Бог создал душу нашу (Еву) по образу и подобию нашего духа, Бог создал тело наше по образу и подобию души. Восходя этой иерархией обратно, мы можем получить понятие о том, что есть наша душа, наблюдая за нашим телом: душа наша сверхподобна телу, она имеет органичное строение, а значит состоит из сверхъестественных органов, о которых намекают нам наши физические органы; душа находится внутри тела. По закону иерархии, мы можем утвердить, что дух наш сверхподобен душе, находится внутри неё и состоит из органов, сверхподобных органам души. Однако мы не можем ни осознать, ни объяснить сущность этих органов, поскольку здесь пролегает граница нашей способности к познанию, ограниченному пределами данного текста. «Иное» невозможно объяснить, поскольку оно входит в нас напрямую, озарением, минуя мысли. Здесь рвутся все логические связи и аналогии иерархических соотношений. Однако по праву своего божественного происхождения, по праву сына, мы можем утвердить, что Отец наш сверхподобен нашему духу, органичен в себе божественной троичностью, - увы, здесь, в мире мыслей и чувств, мы Его никогда не узнаем; добро бы узнать, успеть узнать, строение и организацию своей собственной, неизвестной души.
Слабым местом в нашей внутренней троической иерархии и причиной нашего земного бедственного существования является наша душа. С одной стороны, мы видим, что она дана нам, всем землянам, уже повреждённой невыносимой для неё способностью рассуждать – познавать добро и зло. В отношении своего душевного изначального блаженства рассудок выступает, как принцип партийности. С другой стороны, мы можем заметить, что Бог заведомо создал душу-Еву на принципах партийности: отделив часть от целого, а не проявив себя троически – как в Адаме. Понимая это, мы стоим на границе нашего сознания: как на границе с чужим государством мы видим зарубежные леса, дороги, дома, схожие с нашими родными – однако что там, за понятными нам лесами и домами, мы уже не можем знать. Мы не можем знать сокровенной сущности Бога, однако, пользуясь нашими, родными аналогиями, мы можем познавать Пути к Нему, пограничные состояния, схожие иерархически с нашими земными состояниями. Мы не можем сказать: сатана искусил Еву и повредил нашу душу; или наоборот: Бог наш изначально создал душу партийной, чтобы она искусилась от сатаны, а затем отразила и победила сатану в неведомых нам целях Его божественного домостроительства. Но мы можем узнать единственно ценное и важное для нас: душа наша разделена, партийна – и это то, что нужно в ней преодолеть, выстроив внутреннюю душевную иерархию между нашим человеческим телом и нашим божественным духом. Наш душевный рассудок пребывает и непременным условием нашей партийности, отделённости от Бога, но он также выступает непременным условием нашей победы над партийностью, условием нашего боговозвращения. Правильное иерархическое использование нашего рассудка – вот основной движитель божественного Пути.
В иносказании о грехопадении Евы мы выясняем, что сатанизм и партийность – это внутренние, душевные явления. Сатанизм состоит из двух явлений: сверхъестественного давления на душу и собственного душевного расслабления, оставления души без духовного присмотра. Змий-искуситель в отношении Евы – это сверхъестественные силы в отношении души. Змий-искуситель может обольстить Еву только тогда, когда она находится в одиночестве, вне иерархии, вдалеке от Адама. Говоря образно, то, что представлялось Еве–душе прекраснейшим из существ, как назван в книге Бытия дьявол, возможно, для Адама-духа представилось бы паршивым псом, жалким и голодным, поскольку духовная точка зрения и душевная точка зрения – это два иерархически разных взгляда и два иерархически разных видения.
Перенося это библейское иносказание на нашу историю, можно сказать, что дьявол может войти в народ только тогда, когда государство народа отделено от народной церкви. Дьявол вошёл в русский народ при Петре I. То, что наговорил ему змий-искуситель иудомасонским языком Лефорта, Брюса и Гордона, для церкви просто не имело никакого значения: наговорщикам, этим шелудивым псам, просто бы отрезали языки, а для особенной их красоты – вместе и с головами.
Итак, сатанизм как партийный процесс, управляющий нашей земной жизнью, состоит, во-первых, из сверхъестественного интеллектуального и эстетического давления на наши души; и во-вторых – из нашего собственного душевного расслабления и беспечности, обусловленных разрушением иерархических отношений нашей ангелической души и нашего божественного духа. Когда падение души происходит, а все мы дети падения, падшее состояние из импульса становится фоном, внутренне партийным и противоречивым. Противоречие это есть противоречие между временной жизнью и вечной способностью познания добра и зла. Со смертью эта земная жизнь прекратится, но способность различать добро и зло не исчезнет. Это –партийное противоречие между душевной способностью блаженствовать и душевной способностью рассуждать, где одно исключает другое (так, «мыслю – значит, существую» и одновременно с этим «мыслю – значит, погибаю»).
Из символа, раскрываемого нами в имени Адама, в нас проявляются следующие, внутренне однородные свойства: божественность, духовность, священность, стойкость, ум, интуиция. Из символа, рассматриваемого нами в имени Ева, в нас появляются свойства ангеличности, душевности, воинственности, подвижности, рассудка, интеллекта. Адамические свойства по преимуществу проявлены в мужчинах, свойства символа Евы – в женщинах. Речь здесь идёт именно о преимуществах, а не о самих проявлениях, поскольку и в каждом мужчине по необходимости внутренней иерархии присутствуют женственные свойства, являющиеся в настоящем мужчине второстепенными, вспомогательными; и в каждой женщине присутствуют мужественные свойства, но не преимущественно. С данной точки зрения для многих окажется открытием, что воинственность и интеллигентность суть свойства женственности. Однако, это действительно так: воинственность напрямую зависит от священства, как женщина напрямую зависит от мужчины. Женщина сама по себе и воинственность сама по себе – это разврат и разбой. Интеллект без интуиции, он же рассудок без ума, также приводит к блужданию в себе, к внутреннему блуду, разврату и лже-войне. В современном дегенеративном демократическом обществе существуют два типа «мужественных» мужчин: офицер и интеллектуал, то есть «сильный» мужчина и «умный» мужчина. На самом деле и современный офицер, и современный интеллектуал представляют собой два женственных, скажем даже, – два развратных женственных типа мужчин, поскольку не имеют в себе внутренней иерархии и являются поверхностными масками, пародиями на иерархические архетипы священного воина и священного мудреца. Это видно даже внешне, когда в демократическом обществе воины с другого берега, рабы нашего врага, используют и наших офицеров, и наших интеллектуалов, с их особенными гордостями и какими-то там традициями, даже не как плотских женщин, а как невероятных, то есть надувных, бесплотных ( речь идёт, разумеется, об их внутреннем, невидимом глазу использовании) в соответствии с их специализацией: интеллектуалов – интеллектуально, орально, а офицеров – по-офицерски, естественно, то есть, конечно же, противоестественно и невероятно, о чём и сказано выше.
1999 - 2007 гг.
