За нынешними выборами в Госдуму стоило наблюдать уже ради того, чтобы развлечься видом голосующего за коммунистов либерала. Фееричное зрелище!
Стройными колоннами, поддерживая друг друга за локоток, бдительно следя за чистотой рядов, сторонники демократических идей потащились на выборы, не смея ослушаться разнарядки из навальновского парткома.
Партком был строг и несправедлив: задумав одолеть ненавистное "ЕдР"» с помощью "Умного голосования" (это когда оппозиция сообща голосует за самую проходную альтернативу кандидату от партии власти), он огорошил соратников такими волюнтаристскими разнарядками, что прожжённые шестидесятники хватались за сердце. Но делать было нечего: партия сказала «надо» — демактив ответил «есть».
Хотя и позволил себе срывы. Причина крылась в спущенных сверху персоналиях. Представители КПРФ занимали добрые две трети списка рекомендованных кандидатов по УГ, а в ряде регионов, в том числе в Москве, и вовсе подавляли численностью. И наша демшиза, в гробу видавшая коммунистические идеи, оторопев, через силу заставляла себя ставить галочку напротив серпа и молота.
Отовсюду слышны были стоны. «Лев Натанович, мне выпал коммуняка, вот незадача!» — «Что ж поделать, Роза Марковна, голосовать надо, иначе ваш голос уйдет едросне». — «Но в прошлой Думе он был с нею заодно! Чем он лучше?» — «Так надо, чтобы победить Путина!» — «Но отчего вместо этой гадости нам не предложили лучезарную Марину Алексеевну?» — «Таков путь, Марковна!»
И Лев с Розой торопились сделать единственно правильный выбор.
Попадались, конечно, и отщепенцы: от Каца с Белковским, внёсших смуту своими клонами УГ, до "Гугла" с "Эппл", за миг до победы изъявших крамольную программу из сетевых магазинов. Но в целом в порядках несистемной оппозиции торжествовал демократический централизм.
«Если для того, чтобы уничтожить ЕР, надо проголосовать за пожирателя младенцев, Дракулу или Кощея Бессмертного, надо голосовать за них», — подытожили общий замысел в одной либеральной Facebook-группе.
«Оказывается, в Советском Союзе всегда было умное голосование», — пошутил кто-то на счёт такой безальтернативности. Смешным было то, как старые антибольшевики, ломая себя об колено, голосовали за тов. Зюганова или камрада Прилепина. Ещё забавнее — как сильные независимые личности послушно впряглись в обязаловку. Отдельно доставляло их грустное признание: среди всей оппозиции наибольшие шансы имеют сталинисты и крымнашисты. Но самый цирк заключался в «победе над Путиным».
Многоумных планов на эту победу за последние недели было построено множество. Смысл "Умного голосования" в том, объясняли одни, чтобы показать Путину: большинство в России — вовсе не с ним. Сейчас-то Кремль и поймёт, что есть в стране независимый от него источник политического капитала — Навальный, толковали другие. Да просто этим нехитрым выбором между «едроснёй» и «коммунякой» тюремный сиделец всем намекает: голосовать в стране стоит лишь за него, отмечали не без ехидцы третьи. То-то власть так боится УГ, что запрещает даже упоминать его, соглашались все разом. В этом страхе им и виделась «победа над Путиным».
Но что-то не складывалось с вундерваффе. Что-то мешало радоваться гениальной задумке.
То ли память о прошлых победах на выборах поменьше, когда приход во власть кандидатов от УГ ничуть не менял эту власть, зато кардинально менял победивших кандидатов, и точно не к лучшему.
То ли страшная догадка, что Навальный и Ко хотят въехать в рай нового целевого финансирования на чужом горбу, приписав себе достижения КПРФ.
А может, понимание, что никаких электоральных перспектив у уголовника быть не может, если только не революционный майдан. Но уж если дело дойдет до него, то обе стороны станут действовать совсем иначе, и умным будет разве что подсчёт патронов в обойме.
Или честная мысль, что своим мельтешением с УГ оппозиция лишь легитимизирует выборы, по итогам которых в Госдуму будут избраны сразу несколько версий «ЕдРа» в любой из пропорций — дружно принимающих законы, когда это нужно.
Но было ещё кое-что отрезвляющее. Смутное ощущение, что власть не очень-то и боится. Что для устойчивости ей даже полезно время от времени проигрывать — чтобы взбодриться и очиститься. И то ещё, что сама конструкция «власть боится» отдает оксюмороном (как, в принципе, и «умное голосование»): кто боится — тот не власть (кто умён — не голосует).
Власть властвует, а не боится. Она может «принять к сведению» или «возглавить бардак», или даже «слинять в три дня» — но страх в её функционал не входит, тем паче перед галочками в бюллетенях. Не говоря уже о том, что нынешняя власть линять не собирается — да и было бы куда…
Зачем же тогда запреты? А чтобы выборный плод был сладок.
Илл. Павел Кучинский
