Город Ракка был захвачен боевиками террористической организации «Исламское государство» в марте 2013 года и с тех пор стал восприниматься как «столица» ИГ. Именно поэтому освобождение этого города многие воспринимают как своего рода конечную точку сирийского конфликта. Однако на сегодняшний день в Сирии сплелся настолько сложный узел противоречий, что разрешить его взятием одного, пусть даже и стратегически значимого города, совершенно невозможно.
Пока основное внимание было приковано к боям в Алеппо, поддерживаемые правительством США т.н. «Демократические силы Сирии», состоящие преимущественно из курдских формирований на северо-востоке Сирии, медленно но верно вытесняли войска ИГ из одного населенного пункта за другим, постепенно приближаясь к Ракке. 4 февраля руководство «Демократических сил» объявило о переходе к новой фазе наступления, целью которого является изоляция и взятие города. Сейчас всего около 30 километров отделяет курдские формирования от Ракки. Курдские бойцы уже не раз доказывали свою высокую боеспособность, к тому же они получают огромное количество вооружений и боеприпасов от США. Таким образом, вероятность того, что им удастся взять город, весьма высока. В связи с этим возникает вопрос – а что же последует за этим?
Совершенно очевидно, что ни одна из участвующих в сирийском конфликте сторон не согласиться покидать удерживаемые сегодня территории. Если взглянуть на карту боевых действий, можно увидеть, что фактически вся северная часть территории Сирии контролируется курдскими формированиями. В центре этой территории есть небольшой анклав, занятый турецкой армией и союзными ей антиасадовскими частями сирийских повстанцев. Как известно, турецкий президент Эрдоган в открытую говорил о том, что цель Турции – свержение президента Асада. Учитывая неоосманистские амбиции турецкого руководства – стремление вернуть былую имперскую мощь и влияние османской Турции – нетрудно предположить, что Эрдоган был бы не против вернуть и часть территорий, некогда входивших в Османскую империю, а Сирия была частью этой империи на протяжении целых четырёх столетий. Другая цель Турции – не допустить усиления сирийских курдов, которые занимают территорию вдоль южной границы Турции и непосредственно примыкают к турецким областям, населенным преимущественно курдами. Отношения турецкого руководства с курдским меньшинством характеризуются большой напряженностью, и появление очагов курдской государственности на территории соседних Сирии и Ирака не может не вызывать обеспокоенности у турецких властей.
Сейчас и Сирийская арабская армия, и турецкие войска ведут бои против ИГ на севере Сирии, вокруг города аль-Баб. Каждая из сторон стремится первой занять город, и пока, похоже, преуспевает в этом Турция. Что будет когда ИГ покинет эту территорию, а турецкие и сирийские войска окажутся в состоянии непосредственного соприкосновения? Похоже, что избежать прямого военного столкновения будет крайне сложно. В этом случае сирийской армии, которой и без того приходится нелегко в сражениях с многочисленными врагами, придется столкнуться с одной из лучших армий блока НАТО – турецкой.
Естественным союзником сирийцев в гипотетическом противостоянии с Турцией могут стать курды, но они вряд ли будут взаимодействовать с сирийским руководством без каких-либо гарантий официального предоставления независимости, или, по крайней мере, широчайшей автономии их региону, который и так де-факто независим от сирийских властей. Пойдет ли на такой шаг Башар Асад – большой вопрос. Так или иначе, любое, даже случайное, столкновение сирийских и турецких войск чревато началом новой крупномасштабной войны в регионе, последствия которой будут совершенно непредсказуемы.
Анализ сложившейся ситуации показывает неутешительную картину – похоже, что даже если в ближайшее время Ракка будет взята, это будет означать не окончание войны в Сирии, но лишь переход к ее новой фазе, в которой на первый план выйдут новые действующие лица. Даже если Турция не захочет вступать в прямое столкновение с Сирией и предпочтет сохранить недавно приобретенный статус страны-посредника в урегулировании, это не сильно облегчит жизнь сирийскому руководству. Очевидно, что и без турецкого вмешательства в стране сохраняется достаточно линий разлома, по которым её будут стремиться разделить враждебные силы. Врагов у Сирии сегодня очень много: это и ИГ, и всевозможные группировки т.н. «оппозиции», некоторые из которых, возможно, искренне полагают, что могут принести благо стране, хотя на деле способствуют только ее упадку; это и Израиль, который уже несколько раз наносил удары по сирийской территории; и Турция, грезящая былым величием. Курдов нельзя отнести к врагам Сирии, однако их стремление к независимости явно идет вразрез с интересами сирийской государственности, поэтому и здесь в будущем возможны острые противоречия. Врагов много, а вот надежных и проверенных временем союзников только два – Россия и Иран. И именно от них сегодня во многом зависит, удастся ли Сирии сохраниться в качестве независимого и суверенного государства.
