Мы ведём войну смыслов

Алексей, однажды вы писали, что в судьбе Донбасса участвуете словом с 2013-го, а делом с 2015 года. Очевидно, почему вы решили отправиться в зону СВО. Расскажите тогда, почему вам небезразлична судьба русскоязычного народа на Донбассе, а также в Запорожской и Херсонской областях?

- Мне небезразлична судьба моего русского народа везде, где бы он не жил – на южной окраине (украине) исторической России, на западной – в Белоруссии или на землях Уральского казачьего войска (нынешний Казахстан). Это естественно, это нормально, когда еврейский писатель заботится о судьбе своих соплеменников, чеченский – о своих, русский – о своих.

После чудовищного геноцида русского народа в ХХ веке, я считаю, сегодня не время размышлять в привычных русскому интеллигенту категориях «о судьбах мира», время думать прежде всего о своих.

Как ваши друзья, близкие приняли эту новость? Наверное, сильно беспокоились за вас...

- Друзья восприняли спокойно, как естественное продолжение того, что я делал всегда.

С родными, прямо скажем, сложнее…

Но думаю, что они тоже ждали чего-то такого.

Как бы вы обосновали необходимость проведения спецоперации России на Украине?

- Есть несколько возможностей ответить на ваш вопрос...

Военная (тактическая) необходимость и даже неизбежность проведения СВО сложилась, насколько мне известно, уже к январю 2022 года, когда стало очевидным развёртывание наступательной группировки украинских нацистов на донецком направлении – для упреждающего удара с выходом на границы РФ и последующим нападением на Крым.

Моральная необходимость защиты народа Донбасса, скажем так, давным-давно вопияла к небу – для понимания этого достаточно было посетить «Аллею Ангелов» (где захоронены убитые нацистами дети) в Донецке, да и просто побывать на Донбассе.

С моральной необходимостью мы сильно запоздали…

Ну, а стратегическая необходимость защиты русского населения бывшей Украины была очевидна уже с середины 90-х годов прошлого века – когда на исконных территориях исторической России (Новороссии, Малороссии, Слобожанщины) англосаксы стали создавать агрессивный нацистский проект «Украина - АнтиРоссия».

Пламя этого рукотворного пожара российские власти в предыдущие десятилетия пытались засыпать многомиллиардными долларовыми кредитами, затушить дармовым газом, залить дешёвой нефтью. Но огонь нацизма и русофобии от этого разгорался на юго-западных окраинах Руси всё ярче и страшнее.

Есть и ещё одна необходимость – культурно-историческая, цивилизационная, если хотите.

Ведь войну объявили России именно как цивилизации – а это значит, в первую очередь, объявили войну Русскому миру, войну Русской Православной Церкви. За последний год на бывшей Украине сожгли более 15 миллионов русских книг, снесли сотни памятников русской культуры, отняли у верующих сотни храмов, осквернили Киево-Печерскую Лавру, другие святыни Руси.

Если Россия для нас не просто место жительства и зарабатывания денег, а самобытная Цивилизация и Отечество (земля отцов, на которой живут по заветам отцов) – наш долг защищать свою Цивилизацию, свой уклад жизни.

Расскажите, с какого дня вы находись в зоне проведения спецоперации? Как вы проходили подготовку перед отправкой в СВО?

- В зону СВО я впервые попал в марте 2022 года, после чего в качестве военкора и волонтёра в общей сложности провёл там с перерывами больше двух месяцев.

Проект помощи фронту «Буханка» для Донбасса», который мы организовали с поэтом Игорем Паниным, требовал практически ежемесячных командировок в зону боевых действий.

Ну, а с Нового 2023-го года уже отправился добровольцем непосредственно в действующее подразделение ВС РФ.

В каком подразделении вы находитесь и что входит в ваши обязанности?

- Я нахожусь в составе добровольческого отряда специального назначения, состою в должности заместителя командира отряда по политической работе, в мои непосредственные обязанности входит работа с личным составом, работа со СМИ, информационная безопасность подразделения.

Какие боевые задания, в которых вы принимали участие, оказались самыми сложными, опасными для вас?

- Сейчас наше подразделение, уже имеющее опыт успешных боевых действий в зоне СВО, находится в стадии доукомплектования, проводится теоретическая и практическая подготовка пополнения к условиям текущей войны и особенностям предстоящего ТВД, боевое слаживание.

Поэтому могу говорить только о прошлых командировках в качестве военкора и волонтёра. Ну, а там самые жаркие места были под Харьковом весной 2022 года, были (и, увы, до сих пор остаются) горячими участки фронта под Горловкой: Зайцево, Новобахмутовка, Майорск, шахта им. Изотова – участки, где действует прославленная Третья Горловская гвардейская бригада (ныне 132 бригада 1 АК ЮВО ВС РФ). Плюс, конечно, же пригороды Донецка – Спартак, Весёлое… Там всегда громко.

Алексей, вам удается писать в зоне СВО? Получается собирать материал для будущих литературных трудов?

- Увы, если кто-то ищет вдохновения на войне – могу разочаровать: вдохновение одолевает (иногда даже валит с ног) чаще всего тех, кто штурмует рюмочные в Москве и Питере, а не тех, кто штурмует укрепы нацистов…

Война – если ты приехал не посмотреть, а по-настоящему: это работа. И её надо делать хорошо, с полной самоотдачей, в нашей нынешней ситуации – на пределе сил.

За всё время СВО я написал всего пять-шесть стихов, не более…

Какие события, с которыми вы столкнулись на спецоперации, могли бы войти в основу ваших будущих трудов?

- На войне, как и везде, для меня интересен прежде всего человек. Люди и всё, что с ними связано. Это мои соотечественники, мои сверстники, которые здесь живут другой, более осмысленной, хотя зачастую и более короткой жизнью, чем в тылу.

Можно ли сказать, что события на территории Украины развиваются сейчас масштабнее, чем в других горячих точках?

- СВО по своему масштабу давно превзошла все вооружённые конфликты, которые происходили после Второй Мировой войны: и Корею, и Вьетнам, и Афганистан, и Ирак…

Линия фронта – более тысячи километров, массированное использование бронетехники и авиации с обеих сторон, количество боеприпасов всех видов, применяемых ежедневно уже, скорее всего, приблизилось к аналогичным показателям Великой Отечественной войны. Ну и количество потерь и с нашей стороны, и у нацистов за год боевых действий несравнимо с колониальными войнами Запада последних десятилетий…

Много ли среди участников спецоперации добровольцев? Это, как правило, люди зрелого возраста?

- Среди русских добровольцев – больше половины люди сорок плюс. Что, безусловно, очень хорошо, ведь в основном это обученные воины, за спиной многих не один военный конфликт. Они мотивированны и понимают, за что и с кем воюют.

Политинформацию среди них проводить не нужно от слова совсем. Все родом из СССР. Просто теперь, на опыте своей жизни, люди моего и более старшего поколения убедились, что все штампы советского агитпропа (каковыми они в юности представлялись) оказались стопроцентно точными и верными: есть Дядюшка Сэм и его западноевропейские шестёрки (так называемая «Большая семёрка»), есть новоприбившиеся к НАТО шавки из Восточной Европы и есть, наконец, бандеровские недобитки на Украине – всё точь в точь по советским карикатурам времён Холодной войны.

Могу поделиться и другим наблюдением, или, скорее, размышлением. Среди добровольцев очень много людей, у которых осталось смутное чувство невыполненной присяги (у тех, кто присягал защищать СССР), которые не встали на защиту своей страны в 1991-93 гг. Были обмануты, дезориентированы.

И сегодня они отдают свой долг. Потому что никаких иллюзий уже не осталось: за улыбающимся и безоблачным ликом заморской демократии таилась оскаленная пасть нацизма и русофобии.

Вместо человеческих лиц вдруг явились свиные хари. Всё по Гоголю.

Какие задачи добровольцы выполняют в зоне СВО? Хватает ли им боевой и физической подготовки?

- Задачи добровольцы выполняют в зоне СВО самые разные – от зачистки и штурмовых операций до действий в составе ДРГ в оперативном тылу и на коммуникациях нацистов. Учитывая, что средь добровольцев много опытных воинов с уникальными военными специальностями и серьёзным боевым опытом – они по преимуществу воюют головой, а не ногами. Впрочем, сорока-пятидесятилетние мужчины (если они жили нормальной жизнью, не пьянствовали и не отращивали пивные животы) находятся во вполне хорошей физической форме. Мы отрабатывали и выходы в горы в полной боевой нагрузке, и другие элементы физподготовки – задохнувшихся и плачущих я не видел.

С кем сейчас приходится больше воевать – с украинскими добровольцами или наемниками-нацистами?

- По тому, что мне известно от непосредственных участников боестолкновений – на разных участках фронта по данным радиоперехватов от 30 до 40 % иностранной речи. Английская, польская, румынская речь, из экзотики – арабская и латиноамериканская…

Хватает ли нам технического оснащения, например квадрокоптеров и тепловизоров, чтобы противостоят врагу?

- И тепловизоры, и БПЛА различных типов (и автотранспорт на передовой) – в нынешней войне всего лишь расходники. Это надо понимать. Поэтому поставляться в войска они должны в массовом порядке, как спальники и термобельё.

Уже недавний Карабахский конфликт всё в достаточной мере показал (для тех, кто должен был делать выводы).

Сказать, что у нас идут массовые поставки квадрокоптеров и тепловизоров в войска я по-прежнему не могу. Потому что организовывать массовое производство всего этого нужно было ещё вчера. Если не позавчера.

С началом СВО проблему во многом закрыли волонтёры (сам возил, начиная с марта 2022 года). Теперь, надеюсь, включится и государство…

Что же касается обеспечения добровольцев, то здесь многое решает командир подразделения – на уровне личных связей, работая с волонтёрами, спонсорами и т.д.

Впрочем, так было всегда. Как говорит русский народ: каков поп – таков и приход.

Насколько успешна практика применения малой беспилотной авиации в Донбассе российскими военнослужащими? Как БПЛА меняют ход СВО?

- Беспилотники изменили характер войны очень серьёзно. Во всяком случае в действиях разведки: теперь и наблюдение за противником, и выявление целей, и корректировку огня ведут при помощи БПЛА. То есть работа разведгрупп в оперативном тылу противника не то, чтобы прекратилась, но существенно изменилась.

Опять же – для проведения диверсий сегодня не обязательно тащить заряд через линию фронта, достаточно навести дрон-камикадзе.

Скажем так, возможности обнаружения противника существенно возросли (в том числе в ночное время).

Меняются соответственно и средства скрытного приближения к противнику, и маскировки.

Но никакое вундерваффе не изменит главного: победу на поле боя определяет пехота, а значит – морально-волевые качества воина. Как сказано в классическом отечественном фильме: на развалинах Рейхстага первым распишется рядовой пехотный Ваня. Да и по праву.

Алексей, чего сейчас бойцам СВО не хватает больше всего?

- Я думаю, что всем нам (не только воинам) сегодня не хватает чёткого понимания целей и задач спецоперации, не хватает грамотной информационной повестки – многие СМИ до сих пор работают вроде бы «за наших», но по большому счёту – кто в лес, кто по дрова.

До сих пор некоторые, мягко говоря, не совсем грамотные корреспонденты (и редакторы) в центральных СМИ и телеграмм-каналах пишут про каких-то «украинских националистов», не понимая разницы между национализмом и нацизмом. Надоело уже объяснять, националисты – любят свой народ, нацисты – ненавидят другие. Это не одно и то же.

К примеру, президент РФ В.В. Путин, как вы помните, называл себя «русским националистом». Но – в «хорошем смысле этого слова».

Нуждаются ли участники спецоперации в духовной поддержке? И много ли волонтеров-священников сейчас на фронте?

- Священник на фронте до сих пор явление достаточно редкое, институт полковых священников в армии пока не возродился. Хотя есть уже, увы, и погибшие при исполнении своего долга батюшки…

Но в основном, насколько мне известно, бойцы и командиры ходят в прифронтовые храмы, где есть возможность…

Что же касается духовной, а точнее – морально-политической поддержки, я всё-таки думаю, что более серьёзную роль в поддержке бойцов должен играть недавно возрождённый ГлавПУР. И объясню почему.

У нашего врага (бывшего «потенциального противника», ныне открыто воюющего против нас на Украине) уже давно в структуре Пентагона действуют ЦИПСО (центры информационно-психологических операций), сейчас создаётся управление по когнитивной войне. Понимаете, когнитивной!

То есть война на уровне смыслов, цивилизационная война! Которая включает анализ текущей ситуации, медиаконтента от ИИ, работу в соцсетях, создание мемов, отслеживание трендов, запуск дезинформации и фейков. И всё это централизовано – с использованием всего имеющегося у них на данный момент философского, психологического, культурологического аппарата. Против нас.

Поэтому вы вряд ли удивитесь, когда, отвечая на ваш вопрос о священниках на войне, я скажу: идущая война против нас – это не просто война против отличной от Запада цивилизации, а именно война против православной, христианской цивилизации, возможно – последней.

И это понимают сегодня всё больше и больше людей. На фронте тоже.

Беседовал Александр Зосимов

Публикация: Вечерняя Москва

***

От редакции.

Недавно Алексей Алекссеевич Шорохов был награждён медалью Министерства обороны «За достижения в военно-политической работе». Редакция «Завтра» сердечно поздравляет нашего друга и автора с заслуженной наградой!