Игорь ШИШКИН. Ольга Николаевна, какие процессы выявились во время пандемии?
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Очень часто в истории было, что в моменты массового психоза вводились методы управления, которые ставили общество под более жёсткий контроль. При этом мы внимательно смотрим на то, что происходит на Западе, не замечая, что в России уже три года идёт цифровая трансформация, по значению равная революции.
Когда у нас говорят о цифровой экономике, речь идёт не об экономических вещах, а о трансформации общества. Неслучайно при введении программы «Цифровая экономика Российской Федерации» нас сразу предупреждали, что произойдут изменения во всех сферах. И в первую очередь, в сознании человека.
Игорь ШИШКИН. Новации преподносятся как удобства: технологии «одного окна», меньше бумажных документов и так далее.
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Чтобы заманить мышь в мышеловку, всегда нужен кусочек сыра. У нас не обсуждается, что собой представляет цифровая экономика. Нам дают её пощупать лишь в виде реляций и рекламных картинок. Но если мы посмотрим на документы, то открывается иная перспектива. В частности, Всемирный банк ещё в 2016 году написал доклад «Цифровое правительство — 2020: перспективы для России», где точно указано, что необходимо сделать для перевода нашей страны на цифровые рельсы. У нас скрывают, что цифровая экономика не есть развитие реальной экономики. Цифровая экономика — это экономика больших данных.
Игорь ШИШКИН. Что представляет собой такая экономика?
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Данные становятся активом, который можно покупать и продавать. Чем больше у тебя данных, тем ты богаче. Не случайно премьер-министр Михаил Мишустин назвал большие данные золотом XXI века, а глава китайской компании «Алибаба» Джек Ма — нефтью нынешнего времени. Речь идёт о том, что те компании или корпорации, которые владеют большими данными о человеке и обо всём, что его окружает, лидируют в конкурентной борьбе.
Схема достаточно проста: собираются цифровые данные обо всех людях, помещаются на цифровую платформу и обрабатываются. Эта цифровая платформа представляет собой бизнес-модель. Экономистам это трудно понять, поскольку эта модель создаётся и управляется айтишниками — людьми с иным типом сознания. Они используют алгоритмы и термины, не понятные для экономистов и юристов. Юристы, вообще, оказались в сложном положении: их заставляют создавать цифровое право, а они не могут это сделать, так как не понимают сути цифровой бизнес-модели.
Цифровые платформы вторгаются в процесс производства товаров и услуг, убирают всех посредников между производителями и потребителями. Эти технологии от владельцев крупнейших IT-компаний предлагаются производителям бесплатно. Потом, когда производители перейдут на эти программы и данные будут собраны, «цифровизаторы» приступают к контролю за всем процессом производства и становятся хозяевами рынка.
Игорь ШИШКИН. Но могут сказать: «Как надоели эти посредники! Пусть останется только “производитель — потребитель”!»
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. А что есть посредник? Сейчас государство у нас выполняет не функции управления, а роль предоставляющего услуги. Сферы образования, здравоохранения, социальных служб — всё это услуги. Постепенно убираются посредники в оказании образовательных услуг — учителя. Идёт процесс устранения юристов, многие сделки можно осуществить по Интернету. И теряют места чиновники. И встаёт вопрос: что будет представлять собой государство, если в программе прописано, что между ним и клиентом (гражданином) не будет посредников? А между государственными органами как будет осуществляться сообщение? Кто будет управлять государством? Владелец цифровой платформы — получается так! В каком обществе мы будем тогда жить? Этого никто не разъясняет.
Сейчас активно сокращают нормативно-правовую базу, убирают ГОСТы и прочие стандарты. Вместо них вводят закреплённые на цифровой платформе установки, которые можно будет толковать произвольно.
При этом у нас 96% коммуникационных технологий импортные! Но ни о развитии нашей электронной промышленности, машиностроения, приборостроения, станкостроения в принятой у нас программе «Цифровая экономика» речи не идёт, а только о контроле в сфере образовательных, медицинских и социальных услуг.
Ключевое значение приобретает концепция цифрового государства. Одним из первых январских заявлений премьер-министра Мишустина было «переосмысление роли государства и организации работы федеральных органов власти» в условиях «цифровой трансформации». Впервые тогда из его уст вырвалось это понятие — «цифровое государство». Позже выяснилось, что существует документ, разработанный два года назад экспертами Высшей школы экономики и Центра стратегических разработок — доклад «Государство как платформа». Там подробно расписано, как будет ликвидироваться нынешнее государственное управление, и вместо него будет возводиться цифровая платформа, которой будет руководить, извините за такие слова, но именно так там сказано, «Великий архитектор Платформы» (не решились, видимо, написать «Великий архитектор Вселенной», хотя слово «Платформа» у них с большой буквы).
Игорь ШИШКИН. Значит, цифровые нововведения — это вопрос власти? И именно поэтому нам непрерывно доказывают, какие плохие у нас чиновники?
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. За последние годы мы видим не просто критику чиновников, а их огульное обличение. Сам класс чиновничества в сознании людей всё больше рисуют как вражеский.
Игорь ШИШКИН. Чиновников хотят заменить цифровыми технологиями. При этом не ставится вопрос о том, кто эти технологии разрабатывает, то есть к кому в итоге переходит власть? Чиновников мы худо-бедно знаем, а новых безличных хозяев мы выбирать не будем точно!
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Да, это самое главное: кто будет управлять нашими данными и в каких целях?
Сейчас у нас есть две структуры, которые обладают наибольшей базой данных: ФНС и Сбербанк. На их базах создадут цифровую платформу государства. Может быть, есть и третий субъект, который пока скрыт.
Михаил Мишустин своей работой в качестве главы ФНС способствовал созданию всеохватной статистической базы. На платформе ФНС создали единый реестр ЗАГСа. А уже на его базе создаётся реестр населения России. Соответствующий федеральный закон «О едином федеральном информационном регистре, содержащем сведения о населении РФ» принят Государственной Думой 21 мая. Произошло это без подобающего обсуждения и вопреки критике со стороны ФСБ, с которой документ не был согласован. 2 июня закон был одобрен Советом Федерации, а 8 июня, в День Святого Духа, подписан президентом. При этом было полностью проигнорировано то, что против него выступили широкие круги научной общественности, силовики и деятели культуры. Они указали, что закон этот является крайне опасным, антиконституционным, нарушающим права и свободы человека и гражданина и представляет угрозу для национальной безопасности. Было даже послано соответствующее заявление в ФСБ и Генпрокуратуру с просьбой провести проверку и дать правовую оценку происходящему.
Игорь ШИШКИН. Чем он опасен?
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Вводя сбор разнородной информации в одном информационном ресурсе, он прямо нарушает принципы обработки персональных данных, указанные в законе о персональных данных. Регистр создаёт основу для монополизации всего информационного актива в ФНС, который сможет установить тотальный электронного контроль над населением РФ с неизвестными последствиями. Каждый человек при этом получает персональный идентификационный номер, который в итоге заменит паспорт и все остальные документы. Но главное, с учётом зависимости России от зарубежных производителей (делается всё не на наших технологиях и по чужим стандартам), создаются беспрецедентные возможности для её геополитических противников и их спецслужб по сбору информации о гражданах РФ.
Ну а что касается Сбербанка, то ещё в 2017 году устами своего руководителя во время выступления в Лондоне перед инвесторами заявил, что не хочет больше быть просто банком, он станет своего рода экосистемой.
Игорь ШИШКИН. Да, красивое заявление было. Ассоциируется с заботой о деревьях, о птичках.
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Сам термин был заимствован из арсенала компаний из Силиконовой долины, которые проводят аналогию между природой и крупной корпорацией. Эта «экосистема», цифровая машина из тысяч компьютеров будет тонко на всё реагировать. Сбербанк уже создал свою образовательную, медицинскую сферы, там сейчас более 30 компаний. Заключил соглашение, в частности, с компаниями “Mail.ru Group, Газпром. Но для создания такой системы необходимо иметь мощные облачные технологии. Сбербанк не нашёл ничего лучшего, как заключить в октябре 2017 года соглашение с американской транснациональной компанией «Майкрософт», которая, заметим, сотрудничает с Агентством национальной безопасности (АНБ) и является поставщиком электронных продуктов для американского ВПК. И по этому соглашению «Майкрософт» передаёт свои облачные технологии, которые Сбербанк теперь может продавать своим клиентам. Если вы зайдёте на сайт «Цифровая платформа Сбербанка», то увидите образец договора, который банк подписывает со своими клиентами. Там чёрным по белому написано: «… ограничения, которые накладывает владелец — собственник технологий “Майкрософт”». Сбербанк признаёт этим, что пользуется арендуемыми технологиями от корпорации геополитического противника.
Игорь ШИШКИН. То, что все информационные системы управляются теми, кто их разработал, очевидно.
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. И мы прекрасно понимаем, куда данные могут уходить. Сбербанк — транснациональная структура: чуть меньше половины его активов у компаний США, Великобритании и так далее. В марте 52,3% так называемых простых акций перешли от Центробанка к правительству России, и «Сбер», таким образом, превратился в своеобразную IT-госкорпорацию, на базе которой будет создаваться цифровая платформа госуправления.
Игорь ШИШКИН. А что более опасно, на ваш взгляд: цифровое государство, сделанное на технологиях наших геополитических противников, или тезисы Грефа о том, что нельзя позволить гражданам оказывать влияние на госуправление?
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Самый убийственный его тезис сводится к тому, что нельзя давать людям знания, потому что тогда ими нельзя будет манипулировать. На самом деле, вся эта цифровизация представляет собой когнитивную войну.
Игорь ШИШКИН. А все так надеялись, что искусственный интеллект поможет в наращивании производительности труда!
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Есть национальный проект «Производительность труда и поддержка занятости», на который выделено 50 миллиардов рублей из 25 триллионов, предусмотренных на все 12 нацпроектов. А на нацпроект «Цифровая экономика» — 1 триллион 600 миллиардов рублей!
Когда я говорю «когнитивная война», то имею в виду, что цифровые технологии направлены на такое изменение сознания людей, при котором ими становится удобно управлять. Для работы цифрового государства-машины надо, чтобы все существующие на цифровой платформе люди функционировали без сбоев для этой машины, а для этого работа их мозга должен перейти на алгоритм машины.
Игорь ШИШКИН. Чтобы была совместимость.
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Именно в этом ключевая задача Грефа. Недавно был создан Координационный совет по развитию образования при Министерстве просвещения РФ, куда Греф был включен в качестве рядового члена, но фактически он играет там первую скрипку. С началом ситуации с коронавирусом именно его благотворительному фонду «Вклад в Будущее» было поручено перевести около полумиллиона школьников из 1000 школ на онлайн-обучение на основе Школьной Цифровой платформы, тогда как в прошлом году это применялось лишь в 15 школах 5 регионов России. Это называется тоже красиво — «персонализированная траектория цифрового обучения». В январе, выступая на Гайдаровском форуме, Герман Греф сказал: «Я пришёл к выводу, что самый главный министр в правительстве — это министр образования. Не министр финансов, не министр экономики, а министр образования. Причём не высшего, а среднего образования, потому что этот министр закладывает основы культурного кода». Далее, он заявил, что необходимо формировать эмоциональное и социальное поведение школьников.
Игорь ШИШКИН. Не сказав ни слова об интеллектуальном?
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Да. И тут я напомню очень важную вещь. В 2014 году у нас заговорили об импортзамещении в ответ на санкции Запада. Проект от Академии наук предусматривал реиндустриализацию, то есть возрождение промышленности и делал возможным выход на технологический паритет, если не выше. Противоположный по сути проект выдвинула Российская венчурная компания (РВК) и Агентство стратегических инициатив по продвижению новых проектов (АСИ). Реиндустриализацию они объявили ненужной; России не надо возрождать то, что не будет конкурентоспособным на внешних рынках. Они предложили создавать совсем новые рынки. Разработали проект под названием «Национальная технологическая инициатива», который был принят настолько тихо, что о нём знали далеко не все депутаты. Эта инициатива выдвинула с десяток направлений, в которых можно найти всё, что угодно, но только не то, что нужно для возрождения нашей промышленности!
Там есть и фуднет, и беспилотный транспорт, и новые технологии слежения, но самое главное из предложенного — проект «НейроНет», который позволит создать особые связи между мозгом человека и компьютером и управлять человеком с помощью так называемых нейросетей. «НейроНет» активно продвигается АСИ, но деятельность этого агентства никогда не афишировали. А вот что реально он собой представляет, очень хорошо описали авторы «НейроНета» Павел Лукша и Дмитрий Песков (не путать с пресс-секретарём президента). Об этом можно прочитать на сайте Инвестлаб.
Там, в частности, сказано. Сначала данные будут передаваться от тела или мозга человека «виртуальному агенту» (компьютеру, системе нейросети, отдельной программе или чипу). Затем люди станут взаимодействовать через «агентов» друг с другом. Чтобы передавать данные по цепочке «мозг — компьютер — мозг», нужны интерфейсы ввода и вывода. Далее планируется объединение в группы, где можно будет обсуждать общие темы. Далее группы начнут взаимодействовать между собой, моментально передавать опыт от одного сообщества другому. «Отдельный человек не взаимодействует с членами других или даже своей группы лично, но имеет доступ к базе данных. Он становится коллективным гением, мастером, специалистом».
Игорь ШИШКИН. А кто будет управлять этим «НейроНетом»?
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Об этом не говорится.
Первый этап развития проекта «НейроНет» — период с 2015 по 2025 год. На этом этапе собираются биометрические данные (Биометри-Нет), осуществляется их считывание, хранение, изучение, обработка, сканирование, внесение в трекеры. Сюда же относится распознавание движений (включая жесты) и лиц. Это каркас «НейроНета». Получение отпечатков пальцев есть только начало в длинной цепи проектируемой нейротрансформации. На очереди будут ваши мысли, эмоции, ощущения. Всё это прописано в дорожной карте проекта. Читаем: «Пока готовых проектов нейроинформационного обмена нет, мы ещё учимся передавать сигналы от мозга к мозгу и к компьютеру».
Идём дальше. Второй этап реализации относится к 2025—2035 годам. Читаем: «Нейроинтерфейсы проникнут в человеческое тело и станут незаметными. Системы дополненной реальности будут передавать звуки, запахи, тактильные ощущения, а не только картину. Учёные смогут дублировать многие системы организма (иммунную, нервную, кровеносную) и воссоздавать психические состояния, автоматические стимуляторы состояния». Далее: «С иностранцами можно будет общаться без знания языка, чипы будут транслировать перевод сразу в мозг. Появится рынок продаж (!) устройств, аксессуаров, программ для “НейроНета”».
Игорь ШИШКИН. Какой «прекрасный» мир вырисовывается!
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Там ещё сказано: «Дешевизна системы принесёт её в бытовую жизнь… это станет таким же стандартом, как покупка смартфона или регистрация в социальной сети». То есть обмениваться эмоциями вы будете так же, как покупаете товар.
Наконец, третий этап: 2035—2045 годы. Читаем: «Чтобы не испытывать стресс от работы, человек может искусственно конструировать нужное сознание, комбинировать разные психические ощущения в одно». Будет «один большой мозг, социальное сознание».
Вот откуда нынешние разговоры о ноосфере! И критика реальности с экологических позиций на деле подготавливают ту же почву. Они тоже рассматривают человека как объект. Вот круг идей, в которых витают «нейронетовцы» и Греф в частности. Почему я делаю акцент на этом человеке? Потому что в ответ на Указ Президента от 10 октября 2019 года №490 «О развитии искусственного интеллекта в Российской Федерации» Грефом была создана «Национальная стратегия развития искусственного интеллекта на период до 2030 года». Сторонники этих революционных нововведений, похоже, сами ещё не могут определиться с методом действий. Поэтому второй вариант их стратегии по искусственному интеллекту они решили реализовывать в рамках программы «Цифровые технологии», являющейся составной частью национального проекта «Цифровая экономика». В дорожной карте там даже всплыло слово «нейросенсорика»!
Наконец, в декабре 2019-го всё встало на свои места: Сбербанк подготовил федеральный проект «Нейротехнологии и искусственный интеллект», который планируют сделать ещё одним, седьмым по счёту, направлением нацпроекта «Цифровая экономика». На его продвижение должно быть отправлено 120 миллиардов рублей в период до 2024 года. Ещё раз хочу напомнить: завоевание образовательных ниш у Грефа стоит на первом месте!
Игорь ШИШКИН. Я вспомнил фильм «Мёртвый сезон». Там был химик, связанный с нацистами, который пёкся о том, чтобы сделать человечество «счастливым». Компьютерных средств для доставки «счастья» тогда ещё не было.
Cейчас в связи с грефовским кураторством может начаться принципиально новый этап реформ образования. Он будет связан не с воспитанием потребителей, о чём говорил Фурсенко, а с появлением управляемого человека-машины. Мы стоим перед такой перспективой?
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Да. Хотя главная функция этой человеко-машины – потреблять. И я думаю, что сейчас наша основная задача — начать общенародное обсуждение пути, по которому нас хотят повести. Мы что-то знаем, но общей картины нет. А ведь готовится полная трансформация человека!
В основе концепции цифровой школы — кодирование, зомбирование. Усадив детей за компьютер, протестировав их по цифровым методикам, загнав их эмоции в заданные коридоры, взрослые разработчики своими руками создают антиутопию, где люди становятся гибридами. Новые «педагоги» не скрывают, что «индивидуальная траектория обучения» предполагает непосредственную связь между мозгом ребёнка и компьютером. Они давно об этом говорили. Говорили именно о детях, не о взрослых. Все эти чипы, шлемофоны и так далее нацелены на то, чтобы контролировать всё, что происходит с ребёнком.
Смотрите, что говорит декан факультета информационных технологий Московского политехнического университета Андрей Филиппович о нашем образовании лет через пять: «Уже очевидно, что будет развито множество рекомендательных технологий, которые позволят учащемуся ориентироваться в море образовательного контента, они будут гибридными человеко-машинами».
А вот что говорит Алексей Каленчук, руководитель направления «Виртуальная и дополненная реальность, технологии геймификации» IT-кластера Фонда «Сколково»: «Большее количество людей сможет улучшить свои навыки, что приведёт к повышению производительности труда. Это стратегическая возможность для страны. Виртуальная реальность — лучшее, что случилось с человечеством до нейроинтерфейсов, до того, как человек подключил свою нервную систему к компьютеру напрямую. Образовательный контент, а в перспективе и бизнес-контент можно потреблять нативно. Симуляция — это интерфейс без интерфейса, и внутри неё ты должен взаимодействовать так же, как с реальным миром». Постулируется всё то же погружение в нейроинтерфейсы.
В связи с этим, надо отметить, что недавно, в феврале 2020 года, были внесены изменения в ГОСТ Р-43 «Информационное обеспечение техники и операторской деятельности. Ноон-технология в технической деятельности. Общие положения», датированные мартом 2009 года. Ноон-технологии — это технологии создания информации в виде, соответствующем психофизиологии человека. Тут речь идёт о том, как оператор (не только профессиональный, а каждый человек, имеющий дело с компьютером) будет входить с процессором и монитором в прямой контакт, так сказать... В положениях прямым текстом заявлено о формировании нейромашинного общества. Возникнут «нейроколлективы», которые будут использовать «постъязыковые протоколы нейрокоммуникации для эффективной совместной работы». То есть снимается нравственность, человек больше не рассматривается как существо, обладающее достоинством, свободой воли. И де-факто признаются нормальными условия, при которых с помощью новых технологий можно будет залезать в сознание и подсознание взрослого человека и ребёнка. Просто с ребёнком это легче сделать. И, кстати, неправильно говорят о чипах — «вживлять». С их помощью будут умерщвлять тело и душу.
Игорь ШИШКИН. За всем этим стоит набор идей куда более древних, чем нацизм...
В какой мере можно говорить, что российская и западная элиты едины в этом проекте?
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Так это не российский проект! Это глобальный проект. Уже много было сказано о «новом мировом порядке», но сейчас мы видим, как это делается в реальности. Кто это делает? Многие говорят о «хозяевах денег», но в реальности основную роль играют «хозяева идей», которые через новые технологии проводят свою линию.
Игорь ШИШКИН. «Хозяевам денег» только кажется, что они главные, на самом деле их используют...
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Да. Неслучайно в американской стратегии безопасности главное внимание уделяется когнитивным, поведенческим войнам, которые ведут путём манипуляций с подсознанием граждан, прежде всего детей, молодёжи. При этом используют информационно-коммуникационные стратегии банков и крупных IT-компаний, среди которых важное место занимает «Майкрософт», с которой так дружит Греф… Надо прямо сказать, что американские IT-компании являются частью военно-разведывательного комплекса США. В этот комплекс входят и «образовательные» сети, в том числе университеты. Россия для США есть лишь сегмент глобального цифрового мира, который они строят. Силы, которые поддерживают это у нас, просто перепевают спущенные Западом программы. Например, доклад ВШЭ о цифровом государстве как платформе — чистой воды перепев доклада Всемирного банка.
Назову несколько основных российских «мозговых центров», пропагандирующих западные киберстратегии: Агентство стратегических инициатив, Высшая школа экономики, Фонд «Сколково», Московская школа управления «Сколково», Автономная некоммерческая организация «Цифровая экономика» (ей, кстати, поручено следить за реализацией отечественной цифровой платформы). И множество иных структур, в которых уже немало людей с изменённым сознанием, то есть тех, в сознании которых отсутствует гуманитарная составляющая — они во многом мыслят по алгоритму машины. Многие из них придерживаются оккультных взглядов. Это и каббала, и учение йогина Садхгуру, о котором Греф при всяком удобном случае распространяется. Если посмотреть тексты этого гуру, то я, как человек, специализировавшийся по истории гнозиса и ориентирующийся в культуре и религии Запада, не вижу в них ничего оригинального — они дублируют гностические тексты.
Игорь ШИШКИН. Только форма преподнесения и некоторые акценты изменились.
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Ключевая идея таких людей — их избранность. Есть избранные и остальные, то есть основная масса, к которой они относятся как к ресурсу, ну а проще говоря – как к пыли под ногами, как к неодушевлённым экспериментальным объектам, каким-то машинам.
Игорь ШИШКИН. Мастера и строительный материал — эти образы хорошо известны.
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. У Грефа мы всё это видим. Эти силы сейчас интенсивно готовят кадры, которые будут обрабатывать сознание детей, юношей и девушек в нужном им направлении. А главное, стремительные шаги в этом направлении делаются как раз сейчас, когда многие люди пребывают в состоянии шока. Самое время вбить колышек в деле закрепления онлайн-обучения, вездесущих камер и тому подобного.
Игорь ШИШКИН. Дистанционное обучение всплыло сейчас как вынужденная мера из-за коронавируса. Но одновременно сбылась мечта тех, кто хотел изъять фигуру учителя из учебного процесса.
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Самое интересное другое: 17 марта Госдума приняла в первом чтении законопроект о проведении эксперимента по внедрению искусственного интеллекта в Москве и области. C 1 июля и сроком на пять лет. И ещё: была признана необходимость внесения изменений в статью Федерального закона «О персональных данных», в которой говорится, в каких случаях можно взимать персональные данные без разрешения граждан.
Что касается единой системы видеонаблюдения, то это не только камеры, отслеживающие внешнее поведение и распознающие лица. Уже создаются камеры «эмоциональные» — они смогут распознавать эмоции. Это давняя идея Собянина. Хотя принята даже не его идея, а то, что прописано в проекте «Умный город — 2030», который создавался по лекалам трансгуманистов. В дорожной карте проекта среди вдохновителей указан футуролог Рэймонд Курцвейл. Это, на минуточку, очень крутой «цифровик»: директор Университета сингулярности и правая рука Эрика Шмидта из «Гугла».
Игорь ШИШКИН. Трансгуманисты же неприкрыто ратуют за изменение природы человека.
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Да. Однако помимо «централизованного, сквозного, прозрачного управления городом на основе больших данных с использованием искусственного интеллекта» мы видим в этой программе всё те же «нейроинтрфейсы». Также там говорится о создании системы видеонаблюдения, то есть на наших глазах выстраиваются контуры другого мира: в нём вас никто не будет спрашивать, хотите вы или нет доверить кому-то ваши биометрические данные.
Игорь ШИШКИН. Сейчас многие перешли на удалённую работу, и она оправдана в условиях эпидемии. Но опасность заключается в том, что люди переходят на программы, которые кто-то другой разработал и, соответственно, может ими манипулировать.
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Конечно. Дело в том, что у них заявлено к 2022 году добиться введения «человеконезависимых» технологий. Этому же служит поставленная на поток травля чиновников. Например, губернатор Московской области Андрей Воробьёв даже заговорил о том, что человек должен не более трёх часов в году лично общаться с чиновником. Человеческое общение не нужно, выходит. Надо, чтобы человек был связан только с машиной.
Игорь ШИШКИН. Отсюда же проистекает стремление разорвать внутрисемейные связи. Вспомнилась далёкая во времени история, но очень современно звучит: персидский жрец Маздак в V веке нашей эры выдвинул идею, что мать не может быть объективна по отношению к ребёнку, поэтому матерям нельзя доверять воспитание своих детей.
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Эмоции и чувства нужно убрать, они вне закона — учат те, кто претендует стать архитекторами нового мира. Так строят ад на Земле. Сейчас они проверяют, до какой степени всё это можно безнаказанно продвигать.
Не нужно быть психологом, чтобы понять, в какую ловушку попали наши дети. Сажать их за компьютер или планшет — ежедневно на много часов — преступление, которое наносит колоссальный вред психическому и физическому здоровью. Но, видимо, это только первая разведка боем.
Да, все эти идеи не новы. Я сейчас изучаю историю евгеники конца XIX — начала XX века. Это ведь не в нацистской Германии появилось.
Игорь ШИШКИН. Гораздо раньше!
Ольга ЧЕТВЕРИКОВА. Всё это уже в 1920-е годы очень активно пробивалось. Стерилизация определённых групп населения уже тогда была легализована в США и некоторых европейских странах. Так вот англичанин Френсис Гальтон, который считается отцом евгеники, сказал очень важную вещь: «Мы не будем торопиться, мы будем делать медленно». Он предлагал три этапа продвижения этих идей. Первый — обсуждение в академической среде. Второй — начало практической реализации. Третий этап — превращение евгеники в национальную религию, которая войдёт в сердце и ум каждого человека. Постепенно внушалось, что человек — всего лишь биологическая особь, наравне со скотиной, которую можно спаривать, стерилизовать и убивать.
Тот же метод – поэтапное внедрение чуждых нам норм и ценностей - мы видим и сегодня: ранее недопустимое становится возможным. И тотальная цифровизация, которую сегодня продвигают алхимики цифры — люди с действительно изменённым сознанием — направлена на то, чтобы отучить людей от личного общения, вообще от всего, что свойственно человеку, сделать это нормой.
Но это античеловеческий проект, и он у нас никогда не сможет реализоваться.
Игорь ШИШКИН. И мы с вами говорим не о том, как ужасен технический прогресс или компьютер сам по себе. Эти идеи продвигались, когда люди ещё на лошадях ездили…
Новые технологии используют против человека те же силы, которые этим занимаются уже не одно десятилетие, не одно столетие и даже не одно тысячелетие. Изменилась техника, формы действий, но суть та же: благими намерениями они выстилают дорогу в ад, прикрываясь фразами о совершенствовании человечества. Разумеется, не надо впадать в панику или складывать руки. Надо просто хорошо понимать их цель.
