Михаил Вербицкий
…Есть один факт, который способствует возникновению и процветанию всяческого мессианизма, заставляет народы бредить устами безответственных пифических оракулов, который на долгое время обратил Европу в пифическое торжище национальных идей, — этот факт — расцепление политической и существенной культурно-экономической жизни народов, расслоение политического и национального плана, в грубой формулировке: несовпадение политических границ с национальными. Но в цыганском таборе этнографии не место хищным зверям, здесь пляшет ручной медведь и орла привязывают за больную лапу…
Осип Мандельштам, “Пшеница Человеческая”
В любой разговор сейчас врывается грозное: война. Югославия больше не принадлежит “политике”,
“экономике”, Югославия — это секретный центр нашей жизни.
За много лет до распада Югославии, будущий президент Хорватии, а тогда еще — коммунистический функционер и генерал армии Франьо Туджман, опубликовал в самиздате книгу “На пустыре истории”, посвященную событиям Второй Мировой Войны. Книга эта, весьма противоречиво, опровергала исторический факт геноцида хорватских фашистов усташа, уничтоживших 800, 000 сербов, евреев и цыган, и одновременно утверждала священное право народа на геноцид: “Геноцид — это естественное явление, существующее в гармонии с мифологической и божественной природой. Геноцид не только дозволяется, геноцид есть исполнение воли Всевышнего всякий раз, когда он полезен для сохранения или восстановления Государства Избранной Нации, или для сохранения и распространения ее единственно истинной Веры. ”
Первoe, что сделал Туджман как президент независимой Республики Хорватия, было уничтожение мемориала убитым сербам и евреям в концлагере Ясеновач; здание концлагеря и все монументы были сровнены с землей. Сейчас обсуждается проект создания роскошного кладбища усташа и эсэсовцев на территории пустыря, оставшегося после уничтожения мемориала. Не нужно, наверное, упоминать, что Хорватия избрала себе государственную символику (герб и флаг, а также деньги) усташей, кровожадности которых ужасались даже немецкие наблюдатели. Провозглашенной целью республики Хорватия было создание этнически чистого государства, чего Хорватия и добилась, очистив свою территорию от 400, 000 сербов.
Президент мусульманской части Боснии Алия Изетбегович — фигура не менее одиозная: сотрудник Абвера, эсэсовец, основатель боснийского отделения Гитлерюгенда, участник массовых казней — смертный приговор трибунала союзников был заменен ему на тюремное заключение лишь из-за его мvолодости. Изетбегович еще в 1970-е годы провозглашал в манифесте “Исламская Декларация” создание мусульманского государства на территории Боснии-Герцеговины — а в 1990-м году, переиздал Декларацию массовым тиражом: “…Не может быть мира или сосуществования между мусульманами и немусульманами и их учреждениями. Исламское движение может и должно прийти к власти как только оно достаточно сильно численно или морально, чтобы уничтожить неисламскую власть и построить новую— исламскую. ”
Из числа 575, 000 зарегистрированных Красным Крестом в 1993 году беженцев из Боснии, 484, 000 (84. 2%) — сербы. Сейчас беженцев из Боснии уже больше 650, 000 человек, с той же примерно долей сербов.
Сербы поступают не лучше (в гражданской войне, поровну озверевают все стороны конфликта), у них просто меньше возможностей для геноцида. Россия не должна забывать, что, несмотря на различие в вере, сербы, хорваты и боснийцы — по сути один и тот же народ, с общей историей, культурой и ментальностью. Но национальное самоопределение каждого из этих народов невозможно без уничтожения соседей. На самом деле, генерал Туджман прав: принятая в Европе структура государства-нации не может существовать без репрессий и геноцида. Либералы любят вспоминать ермоловские репрессии против кавказских народов, но в то же самое время, в “цивилизованных” Европе и Америке происходил беспрецендентный по российским меркам геноцид. Например, в 1938 году оседлые индейцы крупнейшего в Америке мирного племени чероки, жившие в принадлежавшей им по соглашениям с Конгрессом автономной территории, были выселены силой из своих деревень в штате Джорджия и отправлены пешком на Запад, в Оклахому, без провизии и имущества. Чероки имели свою письменность, газеты, самоуправление, больницы и школы, то есть по сути были не менее цивилизованным народом, чем американцы; Конгресс и Верховный Суд США признал их законное право на земли — но это им не помогло.
Почти половина чероки погибла на пути в Оклахому, который они назвали “Дорога Слез”. Про тотальный геноцид немирных индейцев, продолжавшийся вплоть до XX века, говорить нечего. Уже в 1970-е годы, во Франции продолжались жесточайшие репрессии против бретонцев-сепаратистов, а в Испании — против басков. Турки, уничтожающие бомбами и напалмом курдские города в 1990-х — еще один пример той же самой модели поведения. Это не турки виноваты — виноват Запад, диктующий турецкому имперскому обществу стереотип государства-нации.
Россия и Югославия — единственные европейские страны, где национальные меньшинства не были уничтожены, как этого требует модель “цивилизованного” национального государства. Чтобы Россию и Югославию приняли в “братское” содружество западных государств, требуется беспрецендентный в нашей истории геноцид. То, что свершилось в Хорватии никак не следствие злонамеренности хорват, а следствие бездумной и геноцидальной политики Запада, пытавшегося (и успешно) затолкать имперскую Югославию в прокрустово ложе национальной государственности.
Милошевич — наиболее прозападный политик Сербии (даже бывший соросовский диссидент Вук Драшкович — сейчас националист, и призывает сербскую диаспору к терроризму). Вместе с тем, Милошевич — наиболее геноцидальный политик. Ельцин и либералы запятнали свои руки фактами чудовищного геноцида против чеченцев — и вместе с тем, Ельцин есть наболее угодный Западу русский политик. Это не парадокс — геноцид есть часть западного образа жизни. Национальное государство есть форма фашизма.
Сербия пала жертвой Запада не потому, что она — наиболее геноцидальная из пост-югославских республик, а наоборот — потому что она наименее геноцидальная, наиболее имперская. Запад отторгает все, что на него не похоже — на Запад не похоже все, что не есть фашизм.
Фашизм стучится в нашу дверь кованым сапогом. Фашизм не прошел. Фашизм не пройдет. Фашизм не пройдет никогда.
Пока хоть один танк НАТО стоит в европейских казармах — фашизм будет править Европой.
Идет война с фашизмом.
