Президент США Дональд Трамп принял в Белом доме министра обороны Саудовской Аравии принца Халеда бен Сальмана. Они обсудили ситуацию с Ираном и другие региональные вопросы. После встречи с Трампом министр провёл телефонный разговор с начальником Генерального штаба Вооружённых сил Ирана генерал-майором Абдулрахимом Мусави. "Мы обсудили события в регионе и усилия, предпринимаемые для поддержания безопасности и стабильности", — сообщил он. Новостной портал "Аксиос" напомнил, что спецпосланник США Стив Уиткофф планирует встретиться с министром иностранных дел Ирана Аббасом Аракчи в Осло на следующей неделе, чтобы возобновить "ядерные" переговоры.
Так была продолжена цепочка событий, которую начал принц Халед серией контактов с иранскими политическими и военными лидерами. Также отметим, что визит министра обороны Саудовской Аравии в США был совершён в то время, когда администрация Трампа пыталась обусловить достижение компромиссного соглашения между Саудовской Аравией и Израилем. Эти шаги, хотя и не были официально объявлены в качестве посредничества, восстанавливают позицию Эр-Рияда как игрока, который не довольствуется мониторингом, а действует тихо, по нескольким каналам, в чрезвычайно ответственное время. Встреча в Белом доме придала этому шагу острый политический оттенок, тем более что она совпала с признаками растущего желания американцев развернуться "другой стороной на Ближнем Востоке". В такой ситуации Саудовская Аравия проводит гибкую политику: официально поддерживает связи с Тегераном и одновременно тесно, хотя и неафишируемо, сотрудничает с Израилем. При этом её подход к иранскому вызову — это не прямая конфронтация, а прагматичное лавирование между угрозами и возможностями.
Саудовцы избегают быть вовлечёнными в военный конфликт, но одновременно стремятся создать условия, в которых сохраняется пространство для превентивного сдерживания участников конфликта. Характерно, что при этом Израиль и Иран рассматриваются именно как инструменты сдерживания: де-факто Израилю делегируют задачу прямого противостояния с Ираном, оставляя себе возможности дипломатического манёвра на иранском направлении. Такая стратегия предполагает прагматизм и долгосрочный расчёт — качества, необходимые для выживания в эпоху, где ошибка в оценке ситуации может разрушить не только систему безопасности государства, но и прекратить само его существование. В этом контексте проект, направленный на восстановление решения о создании двух государств и расширение международного признания Палестины, над которым Саудовская Аравия работала в координации с Францией, был возобновлён. Прежде эта инициатива была остановлена эскалацией конфронтации между Ираном, США и Израилем, но не была изъята из дискурса. Вот почему появление принца Халеда в Вашингтоне накануне очередной встречи президента Трампа с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху приобретает особое значение.
На этом этапе, похоже, Эр-Рияд демонстрирует желание оказывать заметное влияние на ход событий, не вступая напрямую в сложную региональную дипломатическую игру, в которой фигурируют также Ливан и Сирия. Но фактом является то, что его действия пересекаются с постепенным восстановлением политической координации с Вашингтоном после периода отчуждения при администрации Байдена. В то же время это не означает отступление с Востока, где Эр-Рияд сохранил свои прочные отношения с Пекином и Москвой, обозначающих свои интересы в регионе. Возможно, такой баланс отражает стратегическое видение, которое рассматривает диверсификацию как сильную сторону, а открытость — как инструмент защиты своих независимых решений. Таким образом, политика Саудовской Аравии является не результатом преходящих политических обстоятельств, а, скорее, расширением подхода, который постепенно обретает форму, и возвращением позиций королевства на передний план не за счёт эскалации, а за счёт сбалансированного присутствия, ставки на молчаливую дипломатию, а не на столкновение. Это — сдвиг, появившийся во время визита Трампа в регион, демонстрация того, что прямое и фактическое влияние в регионе больше не должно осуществляться через израильские ворота, когда Тель-Авиву не хватает структурных возможностей для выполнения такой роли во враждебном ему окружении. Теперь всё можно осуществлять через Эр-Рияд и тех, кто поддерживает его из столиц Персидского залива.
После войны Израиля и США против Ирана такие акценты стали усиливаться. Британский журнал "Экономист" в статье, озаглавленной "Война между Ираном и Израилем пока не привела к изменениям на Ближнем Востоке", отмечает, что "мирные соглашения, возможно, недостижимы", и "страны Персидского залива опасаются, что война далека от завершения".
Государства арабского мира, в том числе и Саудовская Аравия, были недовольны ядерным соглашением с Ираном в 2015 году и торжествовали, когда Трамп вышел из него в 2018-м во время своего первого президентства. Поэтому похоже, что Трамп и Нетаньяху ожидали от арабов подавляющей политической поддержки агрессии против Ирана. Но теперь они больше озадачены образовавшимися последствиями такой агрессии.
Кто может гарантировать, что Саудовская Аравия не подвергнется санкциям или иным действиям, если откажется участвовать в так называемых "соглашениях Брахими" до прекращения продолжающейся резни в Газе, принимая во внимание чувства своих граждан или свой статус в арабском и исламском мире. Такой страх влияет на оценку текущей ситуации как для Ирана, так и для арабских оппонентов, которые исходят из собственных национальных интересов. Не случайно британская газета "Файненшиал таймс" сообщала, что "режимы Персидского залива пообещали Трампу триллионы долларов, но только в случае, если он будет использовать дипломатический вариант в отношениях с Ираном". Они считают, что попытка "смены режима" в Иране, в случае её успеха, "вызовет бурю региональной нестабильности, как это произошло в Ираке в 2003 году", или, в случае неудачи, приведёт "к стремлению Ирана создать ядерное оружие, что пошатнёт баланс сил в регионе". Соответственно, они настаивают на переговорном варианте, выдвигая себя, как Саудовская Аравия, в качестве посредника.
Помимо этого, Эр-Рияд стремится нормализовать отношения с Сирией и Ливаном "на более приемлемых условиях". Саудовское руководство осознаёт, что Турция выжидает, но и Дамаск понимает, что его участие в нормализации отношений без саудовского или турецкого прикрытия и вне регионального контекста арабских режимов провалится. Эр-Рияд стремится к тому, чтобы восстановление Сирии находилось в руках арабских государств, а не внешних сил, и одним из заметных проявлений такой политики стало её преобладание в процессе сближения стран Персидского залива с Сирией. Он также взял на себя инициативу по возвращению Сирии в Лигу арабских государств и обозначил тренд к общеарабской интеграции.
Это заявка на лидерство в формировании нового регионального порядка, в котором именно арабские государства будут играть ключевую роль в урегулировании своих собственных кризисов.
И не только это. По мере того, как внимание Вашингтона смещается в сторону Азии и он занимает более отстранённую позицию по отношению к региону, Саудовская Аравия осознаёт необходимость заполнить вакуум регионального лидерства. Это ведёт к тому, что Королевство стало проводить более независимую и самостоятельную внешнюю политику, характеризующуюся прагматичным взаимодействием с бывшими противниками и большей готовностью идти на просчитанный риск, участвуя в урегулировании региональных конфликтов с готовностью адаптироваться к меняющимся обстоятельствам.
Но не окажется ли Саудовская Аравия всего лишь инструментом в руках политики Трампа на Ближнем Востоке в сложных и взаимосвязанных кризисах, или сможет проложить путь к более стабильному и процветающему региону, во главе которого прочно стояла бы саудовская монархия?
Вопрос остаётся открытым. Хотя бы потому, что сегодня внешние отношения США и Саудовской Аравии во многом определяются личными связями между лидерами обоих государств. Конечно, в основе этих отношений лежат общие интересы в экономической плоскости. Огромное значение имеет и нефтяной фактор. На сегодняшний день Саудовская Аравия обеспечивает 6—7% нефтяного импорта США, то есть примерно 400—500 тыс. баррелей саудовской нефти отправляются в Америку ежедневно. Саудовская Аравия была на стороне США в течение всего периода холодной войны, в том числе и во время конфликта в Афганистане, а также после того, как Иран вышел из сферы влияния США после революции в 1979 году. В то же время отношения между Саудовской Аравией и Израилем никогда не были союзническими. Прежде США обеспечивали военную поддержку королевству, в частности, во время войны в Персидском заливе 1990—1991 годов, но после полного их выхода из Афганистана в 2020 году Саудовская Аравия больше не полагается на США как на полноценного стратегического партнёра. Более того, Иран — давний враг и соперник Саудовской Аравии — пошёл на сближение с ближневосточным соседом, снизив стратегическую важность Вашингтона.
Сейчас США и Саудовская Аравия — больше тактические партнёры, а не стратегические союзники, и пытаются в своих интересах использовать открыто и втёмную разные ресурсы друг друга.
В ситуации, когда влияние США в регионе заметно падает, Эр-Рияд стремится к заполнению "вакуума силы" на Ближнем Востоке, выстраивает "мосты" с Москвой и Пекином, но не дистанцируясь очень далеко от Вашингтона. В этих раскладах саудиты действительно стремятся укрепить свою роль в решении наиболее острых проблем Ближнего Востока. Но в целом регион после атаки Израиля и США на Иран находится в состоянии политической растерянности.
Во-первых, США усилили военное присутствие в Саудовской Аравии и провели масштабную передислокацию сил в регионе для защиты своих военных объектов от возможного ответного удара Ирана в случае прямого участия США в израильских военных операциях. По данным газеты "Нью-Йорк таймс", в настоящее время в регионе дислоцировано около 40 000 американских военнослужащих, включая базы в Кувейте, Катаре, Бахрейне и ОАЭ, что делает их потенциальными целями для иранских ракет ближнего действия.
Во-вторых, это ставит под угрозу ответного удара Ирана территории Саудовской Аравии и Катара, тогда как они стремятся к сближению с Ираном для стабилизации региона. Плюс, в случае новой агрессии, — потенциальная блокада Ираном Ормузского пролива, через который проходит 20% мировой нефти.
Так что Ближний Восток по-прежнему оказывается в неустойчивом, подвешенном состоянии. Спасёт ли ситуацию саудовская дипломатия?
