Сантехнический натюрморт и Фауст

Сергей, ваша картина всколыхнула воспоминание о прекрасной постановке оперы "Фауст" в нашем Академическом театре оперы и балета, на которой мне посчастливилось побывать.
Представьте - открылся занавес и взору открылось нечто, напоминающее вашу картину - переплетение труб. На больничной каталке лежит старенький Фауст и страдает об ушедшей молодости:

Проклинаю я все надежды!
Вас, мечты мои и жажду знанья!
Огонь любви, сердечный жар!
Проклинаю я жизнь, веру и все науки!
Проклинаю я честь!
Своё терпенье проклинаю!
Ко мне, злой дух! Ко мне!

А в переплетении этой сантехнической конструкции возникают помыслы - юные обнаженные красотки и проч.
Я замерла в каком-то удивлении и восторге. Это же закоулки человеческой души, скорее всего по замыслу сценографа, конкретно Фаустовской. Но для меня - это была просто человеческая душа, с ее омутами, со спрятанными в них сокровенными желаниями, грехами, и каким-то метафизическим ужасом и мраком.

Больше всего меня поразило цветовое решение: пепельно-серое и алое. Расскажу почему.

Когда-то в раннем детстве, даже не помню сколько мне было лет, мне приснился сон, наполнивший меня каким-то первобытным ужасом, который я помню всю жизнь. Мне приснилась унылая странная местность. Земля в виде какой-то пепельно-серой корявой хрупкаой корочки, под которой колыхалась жуткая темная жидкость, какой-то омут, источавший ужас. А на этой серой корочке росло несколько алых или коралловых, ягодок на тонких коротеньких стебельках.
И все, но больше я такого ужаса никогда не испытывала.

Я всегда помнила этот сон и размышляла - зачем ребенку это было показано. Со временем я поняла, что это был сон-предупреждение, показавший, мрак души и ужас, ожидающий такую душу. Поэтому меня так ошеломили эти лабиринты труб в таком спектакле с чертовщиной.

Я всю эту длиннющую оперу как завороженная просидела, как будто целую жизнь прожила. Надо сказать весь спектакль был решен именно в этих цветах. Персонажи были в костюмах разных эпох, что создавало впечатление вневременного вечного пути души. Вышла я потрясенная - почему цвета моего детского сна? Неужели у художника были на то основания?
Потом с удивлением прочла у Блока «К Музе»: «Тот неяркий, пурпурово-серый и когда-то мной виденный круг». «ты в алом сумраке, ликуя. . . » (алый сумрак встречается несколько раз). А пурпурово-серый — это не грязный, а все тот же красный, трагический цвет, это костер и тлеющие до поры угли под пеплом: «Пеплом подернутый бурный костер. . . » . Этот же оттенок и в стихотворении «Сквозь серый дым. . . »:

О чем в сей мгле безумной, красно-серой...

Если учесть, что Блока одолевала какая-то темная сила, то мне думается, безумная красно-серая мгла неспроста появилась в его творчестве.

Вот такая мистика! Так что, Сергей, когда Вы упамянули дьявола, Остапа понесло. Уж простите за недержание ассоциаций.
А потом мне в инете попался отзыв на этот спектакль, так там эти конструкции сравнили с трубами нефтепровода - это когда мировоззрение не отягощено религиозной мистикой :)). Так, наверное, и вашу картину надо воспринимать, но почему-то она оживила эти старые воспоминания.

P.S. Больше этой оперы в репертуаре нет, новый директор театра Кехман далек от мистики - предмет его гордости новые туалеты в НОВАТе (так он пытается называть наш любимый Оперный театр). Вот такой натюрморт. Без сантехники никуда!