Пару недель назад шуму наделало заявление главного европейского дипломата Жозепа Борреля. Этот каталонский дедок, занимающий почётную должность говорящей головы (ну какая ради бога в Европе дипломатия...), объявил, что борьба-де идёт не просто против России, но за само мироустройство, так что Запад не вынесет поражения. Мысль очевидная и довольно много раз высказанная самыми разными чиновниками по обе стороны Атлантики.
Внимание привлекла метафора, которую использовал Жозеп. Дипломат, забыв про дипломатичность, объявил Европу садом, а окружающий мир — джунглями, что пытаются своими сорняками, лианами и дикими папоротниками нарушить гармонию и красоту вылизанного и до тошноты идеального сада. Наша пресса, дежурно осудив двойные стандарты (кто-то ещё задерживается глазами на таких осуждениях?), принялась искать подтексты: дескать, обиженный европеец кидает претензию в адрес США, как бы невзначай причисляя Америку к дикому лесу. Но интересно то, как повторилась ситуация с апрельской речью Байдена, где тот объявил о намерении «лишить Путина власти» — то, что у нас было воспринято буднично и без удивления, западная пресса начала трактовать с возмущением и гневом, что вынудило Белый дом оправдываться и подбирать неочевидные расшифровки. То же самое пришлось делать и Боррелю. Старика обвинили в расизме и колониализме, в евроцентричном взгляде на мир — в возмущении оказались солидарны даже персы с саудитами, чьи дипломаты почти синхронно выпустили гневные заявления. Спустя шесть дней глава европейской дипломатии объяснил, что ни расистского, ни культурного подтекста он в виду не имел. Как многие другие «извинения» профессиональных бюрократов, ловких на подбор слов, но глухих к чужим обидам, покаяние Борреля содержало в себе ещё больше хамства, чем первоначальное заявление. Жозеп объяснился: мы не расисты и не евроцентристы — мы просто лучше всех остальных, ведь мы действуем по правилам, а не опираемся на право сильного.
Страшные новости о том, как Европа замерзает и голодает, уже порядочно утомили российскую публику, но только последние две недели дали повод говорить о росте народного недовольства в Старом свете. Разумеется, это народное недовольство в захваченных вашингтонской бюрократической грибницей странах ни к чему не приведёт — мы же не в 1789-м — но мотивы и способы проявления гнева интересны в контексте ещё свежих в памяти общеевропейских протестов ковидной поры.
Поговорим о Франции. Конечно, любой читатель, имеющий несчастье знать о существовании этой страны дольше пяти минут, скажет, что протесты — любимая национальная забава французов и что парижские площади набиваются недовольными людьми по любому мало-мальски значимому поводу. Это так, но интересно соотнесение передряги, в которой зависла Пятая республика, с поводами для гнева, декларируемыми взбешёнными французами. Забастовка работников АЗС, из-за которой по всей Франции заправки остались без бензина, конечно, стала одним из таких поводов. Другим стали аналогичные причинам упомянутой забастовки решения ряда крупных компаний не повышать зарплату сотрудникам на фоне роста цен на топливо и, как следствие, сверхприбылей продавцов. Это если не вспоминать стандартный для сегодняшней Европы фон в виде роста цен на всё подряд, обесценивания накоплений, политической нестабильности (да, даже во Франции, где вроде бы сезон выборов позади) и общей нервной атмосферы.
Кошмарной остроты французским протестам добавил страшный случай с 12-летней девочкой по имени Лола. Её изувеченное тело нашли в багажнике авто в Париже 14 октября. Девочка пропала по пути из школы, была изнасилована, зверски искалечена и задушена. Спустя четыре дня жандармы задержали четырёх алжирских нелегалов, а СМИ заговорили о том, что организатором преступления была алжирская женщина, также находившаяся в стране незаконно. Рост цен, забастовки, инфляция — всё это вызывает вполне обычные для Франции протесты вроде тех, что организовывало движение «жёлтых жилетов». Но имя остервенению, с которым протестующие вступали в схватку с тяжело экипированной полицией, дала именно Лола. С её портретами выходили на митинги, забор её дома обложили цветами, её имя стало тегом постов с критикой власти.
Власть отреагировала очень по-французски: 19 октября мсье Макрон вместо попыток утихомирить толпу, снёсшую не одно французское правительство и срубившую не одну высокопосаженную голову, сделал заявление. Макрон вспомнил кровавую годовщину подавления демонстрации... алжирских сепаратистов в 1961 году, после чего объявил о непростительности подобных преступлений во Франции. Компанию президенту составила пресса: газеты ничуть не постарались замять дело или переключить внимание на что-то другое — напротив, они принялись рассуждать о том, что задержанные были трудолюбивыми и добрыми людьми, а главная подозреваемая и вовсе пережила много невзгод во Франции, в том числе от негостеприимных местных. Покаяние перед алжирцами, ставшими причиной глубокой обиды французов, прямолинейный и неприкрытый плевок в лицо всем протестующим, очевидная насмешка — всё это подстегнуло протесты ещё сильнее.
Уже на выходных парижским жандармам добавилось работы: пришлось разгонять около 140 тысяч человек. Кадры этих разгонов остались незамеченными транснациональной прессой, но разлетелись по СМИ тех стран, что стоят в оппозиции к Западу. Ни за что не угадаете свежий и необычный вывод, к которому пришли российские, китайские и персидские публицисты, увидев парижский хаос: Запад лицемерен, ведь случись такое на улицах Москвы, Тегерана или Пекина, тот же Макрон первым бы поднял вой. Невероятно оригинальная мысль не учитывает главного: контекста времени. Ещё недавно европейские улицы тряслись под грузом антиковидных протестов. Порой (скажем, как в том же Париже, когда на очередные пандемийные ограничение накладывались идиотские законы о полиции или пенсионные реформы) протесты принимали более жёсткий характер — стычки с полицией и разбитые витрины шли в комплекте.
Но ещё никогда за последние годы французы не бросались на полицейские дубинки столь остервенело. Дело не только в Лоле, просто несложно проследить за изменением настроений обычной аудитории протестов: от напуганной, но всё ещё сыто накормленной и тепло одетой толпы в октябре 2020-го к толпе в октябре 2022-го, жадно нарывающейся на полицейские разгоны, побуждаемой наступать на ряды «космонавтов» пока ещё оттенками и полунамёками голодного и холодного отчаяния.
Разумеется, рассматривать это зарождающееся отчаяние, которое будет становиться всё более явным с похолоданием и приходом на полки магазинов результатов двузначной инфляции, стоит с позиций борьбы идей и отражения глобальных нарративов в людских умах, но уж никак не с точки зрения политических перспектив европейского бунта. Тот, кто верит во взаимосвязь решений властей и стремлений людей на улицах, не очень внимательно следил за Европой последние годы: уже пандемия доказала, что коллективный, разросшийся на весь материк Брюссель находится в каком-то параллельном измерении и никак не взаимодействует с людьми, по досадному недоразумению всё ещё населяющими Старый Свет. Если завтра дубинки сменятся на штыки, а резиновые пули вдруг засвистят свинцом, если парижские мостовые вспомнят давно забытый вкус благородной крови, если голодный бунт вернётся на французские улочки, это ничуть не пошатнёт кресло под Макроном. Максимум, на что сможет рассчитывать Франция в таком случае, — показательная скорбь по очередным алжирцам.
Европейский сад цветёт и пахнет среди наступающей зимы и целого оркестра кризисов самого разного пошиба. Официальная Франция, далёкая от ярости парижских толп, на днях исполнила довольно занятный финт, обозначив свои намерения в отношении восточного соседа. Этот самый сосед, как известно, остро нуждается в недорогом газе для поддержания работы своих заводов и фабрик. 21 октября Макрон изрёк великую мудрость: оказывается, подлые США наживаются на Европе, продавая ей газ в три-четыре раза дороже, чем он стоит на американском рынке. Невероятное откровение французского президента было встречено смехом, прозвучавшим с востока Европы — в Венгрии дипломаты и вовсе поздравили Эммануэля «с добрым утром». Тем не менее это заявление было очень похоже на ехидный троллинг недовольных страшной гибелью Лолы французов. Дело вот в чём: буквально за день до стенаний о дороговизне и недоступности американского газа Макрон, если верить информации авторитетного и редко выдающего фейки издания Politico, задушил проект газопровода MidCat. Этот газопровод должен был связать Барселону и Марсель и начать поставлять газ из Северной Африки (у Испании всё давно налажено) по направлению к Центральной Европе и одной конкретной стране, очень нуждающейся в газе. Мотивировалось всё по-макроновски, издевательским образом: заботой о природе.
Комментаторы европейской прессы принялись анализировать новость с позиции лоббирования Макроном собственных интересов в Алжире или даже как попытку отбить европейский рынок электроэнергии для французских АЭС, но всё, видимо, куда проще: с одной из клумб европейского сада швырнули натуральным удобрением в другую.
Тот факт, что соглашение преподносилось французским президентом и испанским премьером как «образец европейского единства», а объявление о нём было сделано на саммите европейских лидеров, где присутствовал и Шольц, не оставляло сомнений: Макрону плевать на АЭС и на Алжир точно так же, как плевать на маленькую Лолу и газопроводы в Германию. Этот тщедушный банкир, объявивший себя Юпитером, нацелился на символическое лидерство в западной Европе. Ему видятся перспективы послекризисного мира. США со своими пост-трамповскими республиканцами если и не отстраняются, то хотя бы избегают столь активного участия в европейской политике, концентрируя свои планы на Тихом океане. Британия, каким-то непостижимым образом вышедшая из пике кризиса, строит в Восточной Европе антироссийский коридор до Ближнего Востока. Германии в видении Макрона уготована роль сателлита, руины былого величия, построенного за счёт колониального выкачивания газа из восточных джунглей.
На голову же парижского президента (пока что самого Эммануэля, а вскоре — его близкого друга Брюно Лё Мэра, ныне министра экономики, имеющего намерение стать президентом) ляжет корона Евросоюза — того самого Евросоюза, который, согласно материалам того же Politico, собирается увеличить свои расходы на армию и увеличиться за счёт третьего европейского эшелона, что сейчас идёт в атаку на Херсон и стоит палаточным лагерем в центре Кишинёва. Увеличение сада за счёт самых диких зарослей, покрытие себя лианистыми акациями и окружение себя колючими кустами — новая Европа, если ей суждено будет выйти из нынешнего кризиса с сохранением пресловутого европейского единства, станет всем своим видом опровергать наивную глупость, сказанную Жозепом Боррелем.
