Вячеслав МАНЯГИН. Святые равноапостольные Кирилл и Мефодий. Русское слово и русская книга в истории Отечества. ("Лики русских святых"). — М.: Книжный мир, 2018. — 320 с.
24 мая Россия уже традиционно отмечает Международный день славянской письменности и культуры — в честь святых равноапостольных Кирилла (Константина) (827—869) и Мефодия (815—885), "учителей словенских", которым церковное предание приписывает честь создания сразу двух алфавитов/азбук, ныне известных как "глаголица" и "кириллица". Общая канва их жизни и деятельности сравнительно хорошо прослеживается по целому ряду открытых источников, но многие важнейшие моменты остаются невыясненными и практически не поддающимися критической реконструкции.
"Автор не столь самоуверен, чтобы считать, будто сможет дать ответ на все… вопросы после того, как ответить на них пытались лучшие умы русской и зарубежной исторической науки. Но предложить читателю этой книги ознакомиться с некоторыми своими соображениями по данной проблеме он считает вполне допустимым", — осознаёт и даже подчёркивает субъективность своей работы Вячеслав Манягин.
Основной пафос его книги, посвящённой Солунским братьям, заключается в манифестации той "русской веры", которая отличается и от "римского" католицизма, и от "греческого" православия, а также сыграла решающую роль в становлении русской цивилизации, однако была оттеснена в глубины русской жизни "позорным", по мнению автора, Собором 1666 года. А Кирилл и Мефодий в его интерпретации, "хотя и посланы были к славянам императором Михаилом III, но действовали вовсе не в интересах этой "живой иконы Христа на земле" и его правительства, а в интересах славянства, не страшась не только забвения на Родине, но и обвинений в еретичестве, церковного суда, заключения в тюрьме и смерти… Подвиг Солунских братьев был подвигом славянских подвижников, а не византийских миссионеров".
Что и говорить — точка зрения весьма специфическая, а по нынешним временам даже и "маргинальная", причём подбор аргументов "за" неё, при всей обширности и убедительности, вряд ли способен перевесить подбор аргументов "против", как правило, оставляемых Вячеславом Манягиным вне пределов своей работы. Но и полностью отвергать её, напрочь исключая наличие "славянского" и "русского" колорита в отечественном православии, не приходится; иначе становится непонятным и невозможным само существование на протяжении вот уже более чем тысячи лет русской цивилизации — действительно особой и отличающейся от иных человеческих "мегасообществ".
Из трёх проблем, выделенных автором для своего исследования: "какую азбуку на самом деле создали Кирилл и Мефодий — кириллицу или глаголицу?", "кем по своему этническому происхождению были Солунские братья?" и "существовала ли русская письменность до появления кириллицы и глаголицы?" — в общем-то, ни одна не связана с внутренней структурой и смыслом трёх главных русских кириллических азбук, успешно выдержавших испытание временем (церковнославянской, "петровской" и "советской", которой практически все мы пользуемся и поныне). Но последняя из названных тем, очевидно, воспринимается Манягиным как ключевая.
Целая глава посвящена проведению параллелей между "винчанской" ("пелагической", дунайским протописьмом), этрусской, сармато-аланской и хазарской письменностями, откуда он выводит предполагаемый генезис таинственного докириллического "русского" (не славянского) письма, с написанными на котором книгами якобы познакомился Кирилл во время своего пребывания в Крыму.
"Что же невозможного в том, что народ, издревле обладавший письменностью и познакомившийся с христианством ещё в III-IV вв., мог иметь переводы Евангелия и Псалтыри на свой язык — русский? Ничего невозможного в этом нет. Но вещь, вполне допустимая для других народов (например, для готов, у которых епископ Ульфила создал письменность и перевёл Библию на родной язык), яростно отвергается, как только речь заходит о переводах библейских книг на русский. Почему?.. Отрицание существования русской письменности до IX века есть одновременно и отрицание возможности существования русского государства, которое, как заявляли и заявляют нам германские "учителя", создали для нас "норманнские гости" только в 862 году".
