"ЗАВТРА". Сергей Борисович, выступление генерального директора "Роскосмоса" Дмитрия Рогозина о необходимости дальнейшего финансирования разрабатываемого в стране космического ядерного буксира "Зевс" для полётов к Луне и другим планетам Солнечной системы вызвало резонанс. Высказываются мнения, что сегодня требуется выделять средства прежде всего на военную отрасль. Насколько важен паритет России в космосе с остальными космическими державами, и как это сопрягается с военной спецоперацией на Украине?
Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Очень важно, что в России не остановлены работы над некоторыми масштабными проектами, не связанными напрямую с нашей спецоперацией. Реальные военные действия на Украине — только малая часть конфликта. Бо́льшая его часть — это столкновение цивилизаций. К противостоянию России и Запада вот-вот присоединится Китай и, возможно, Индия.
С этой точки зрения важен вопрос: кто на чём в нём собирается играть? Пока расклад сил таков: у России есть запасы углеводородов. Это даёт возможность снабжать население горячей водой, электроэнергией, продовольствием. Условный Запад готов нести издержки в области энергетики и продовольствия, рассчитывая решить проблемы за счёт высоких технологий. При этом ресурсы хай-тека не принадлежат Западу, поскольку основная их доля — это так называемые конфликтные минералы, критически важные для производства электроники. Они есть и в России, и в Канаде, но наибольшая часть сейчас находится под контролем Китая, который за 30 лет кропотливой работы сместил остальных производителей этих минералов, заняв позицию, практически равную всему, что идёт вслед за ним.
"ЗАВТРА". Но разве возможен хай-тек без энергетики?
Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Разумеется, невозможен. Но Запад и не предполагает совсем отказываться от энергетики. Он собирается оставить без неё население, а вовсе не компании, занимающиеся высокими технологиями, особенно военными.
И у нашего лоу-тека, и у западного хай-тека есть проблемы. Обе стороны их будут как-то решать. Пока здесь существует некоторый паритет. Да, Запад имеет гораздо больше финансовых возможностей. Но Россия в современных условиях может обойтись и вовсе без финансов, поскольку энергоносители являются гораздо более дорогой вещью, чем деньги.
В ситуации равновесия в материальном пространстве победителя будет определять пространство знаковое. В прошлом великом конфликте — Советского Союза и США — именно так и произошло. Сначала стороны выставляли фигуры в области геополитики, отчасти — в геоэкономике. Атомное оружие, подводные лодки, стратегические бомбардировщики, система ПВО, стратегическая оборонная инициатива, НАТО, Варшавский договор… Всё это делалось, и обе стороны взаимно парировали усилия друг друга. Рост экономики, появление СЭВ в ответ на создание европейского общего рынка, и там и там — работа по резкому повышению качества жизни населения за счёт выпуска товаров народного потребления, где тоже более или менее наблюдалось равновесие.
Но когда американцы выиграли космическую гонку (установили свой флаг на Луне либо убедительно отрапортовали об этом — теперь неважно), ситуация начала резко меняться. Любой анализ того, что после этого происходило в Союзе, чётко показывает: с того момента и до своего распада СССР делал разные ходы на мировой шахматной доске, иногда довольно неплохие, но игра не шла — стратегия отсутствовала, решений, где СССР окажется сильнее противника, где продемонстрирует, что может больше, понимает лучше, не было.
Сейчас возникает похожая ситуация. Запад чётко и очень умело выставил свои фигуры, свои камни на доске Го в сфере культуры: однозначно превзошёл нас в области кино и сериалов, а за последние 20 лет — и в литературе. Можно спорить, хороша их литература или плоха, но она продаётся во всём мире, а наша — нет. Например, в фантастике, где Советский Союз был на лидирующих позициях, мы сегодня очень сильно отстали, потому что нас постепенно начали обходить по новым идеям. И Великобритания, и Китай. Пекин в какой-то момент времени понял, что у него нет своих наработок в этой важной области — борьбы за будущее, и, как положено коммунистам, они взяли эту "крепость": Лю Цысинь сегодня — безусловно, автор первой категории, который читается и на Востоке, и на Западе. Он уже вошёл в ту небольшую обойму людей, которые так или иначе занимаются формированием мировой повестки дня.
И только в области космоса в России довольно неожиданно образовалось несколько проектов, которые дают возможность на фронте противостояния миров проявить некую активность.
"ЗАВТРА". Но эти проекты в значительной мере потенциальны…
Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Тем не менее они существуют. Россия анонсировала возобновление Лунной программы, заканчивает строительство второго космодрома полного профиля для работы с любыми космическими системами. Это очень сильный ход: в мире подобных космодромов — единицы. Сейчас "Восточный" становится площадкой того же класса, что и Байконур, и мыс Канаверал. Далее: и США, и Россия занимаются новым кораблём, тяжёлой ракетой. Штаты, казалось бы, опережают нас по созданию спутниковых группировок. Но тут Рогозин анонсирует проект российской глобальной многофункциональной инфокоммуникационной спутниковой системы "Сфера" — создание очень сильной универсальной спутниковой группировки, причём двойного назначения — мирно-военного. В целом, здесь мы тоже видим некоторое равновесие. Причём я ещё не рассматриваю ситуацию с Китаем, который играет свою игру и быстро и очень неплохо продвигается вперёд.
Ко всему прочему, Россия начала разработку национальной орбитальной космической станции, которая должна прийти на смену МКС. Первый опорный модуль уже готов. Это важно, поскольку после нашего ухода с МКС она начнёт терять своё значение. Штатам какое-то время придётся ломать голову, нужна им эта станция, требуется ли другая или же они обойдутся своей спутниковой группировкой? В целом и здесь между США и Россией наблюдается некоторый паритет. Но в области создания ядерного буксира паритета нет! Россия, похоже, решила проблему охлаждения реактора, имеет подходящие для этого буксира двигатели и готовый проект. Судя по всему, для нас это уже область научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР-ОКР), а не просто научно-исследовательских работ (НИР). Америка не так давно опубликовала заявление о планах сделать свой ядерный буксир, но даже по формулировке статьи становится ясно, что у них пока это уровень НИРов.
Получается, что сейчас создание "Зевса" — это единственная для России реальная возможность продемонстрировать цивилизационное лидерство.
"ЗАВТРА". Хватит ли у России сил и денег в режиме довольно серьёзной военной операции удержать свои позиции в космической области?
Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Хорошо известна психология такого типа гонок: если одна из сторон вырывается вперёд, вторая должна её догонять. А это вещь тяжёлая, неприятная, а в подобных проектах ещё и очень долгая. Вот почему важно понять тем, кто предлагает отложить финансирование космических программ, ссылаясь на огромные денежные и трудовые затраты: страна, имеющая удобрения и углеводороды в условиях мирового энергетического и продовольственного кризиса, всегда имеет деньги. Если у нас покупают это, мы можем использовать получаемые средства для решения других своих задач. Если эти продукты не покупают, мы просто создаём на них внутри страны крайне низкие цены, что высвобождает и деньги, и человеческий труд.
Сейчас для России базовая задача — конвертировать то, что у неё есть, в то, чего у неё нет. В этом — всё содержание войны. В данной ситуации прекращение работы над космическим ядерным буксиром было бы тяжелейшей стратегической ошибкой. Это то, на чём нельзя экономить, оправдываясь прагматикой. Как раз прагматика здесь говорит ровно противоположное: буксир будет полезнее дивизии "Сарматов" и четырёх-пяти атомных крейсеров или десятка корветов (при всей их необходимости). Армии сталкиваются оружием и людьми. Цивилизации — символами и неутилитарным. Это не означает, что не нужно выигрывать на физическом поле боя. Выигрыш или проигрыш — тоже очень значимый символ. Но столкновения цивилизаций не выигрываются только на физическом уровне.
"ЗАВТРА". Сегодня войны уже выходят за земные пределы. Не представляет большого труда уничтожить в космосе в том числе и самый уникальный объект. Как с этим быть?
Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Уничтожение даже спутника — это колоссальный международный кризис. А буксир — не спутник, это корабль, хоть и не пилотируемый. Нападение на него в космосе приравнивается к удару по военному кораблю с использованием оружия массового поражения. То есть принятие подобного решения — это ядерная война, практически безальтернативная, поскольку вопрос здесь — не в конкретной ценности атакованного объекта, а в нарушении определённого формата взаимоотношений между странами. Он и так сегодня находится в таком состоянии, что ещё пара-тройка небольших нарушений, и можно столкнуться с большой войной.
Конечно, если доходит до большой войны, уже не имеет значения, был корабль или нет. Хотя и в таком случае его наличие потенциально полезно, например, когда из войны, из фазового кризиса начнут снова подниматься цивилизации. Если же обойдётся без большой войны, то наличие корабля — важнейший положительный для нас момент.
При всей важности сказанного нельзя забывать, что кроме конфликта Россия — Украина и столкновения Россия — Запад (или в широком смысле — Россия–Китай–Индия — Запад), есть ещё фазовый кризис, который обращён ко всем — и к Западу, и к России, и к Индии, и к Китаю, и к Украине. Выход из него всегда предполагает расширение пространства цивилизаций. И сейчас здесь не видно ничего, кроме космоса. Может оказаться, что наш буксир, его наличие или его отсутствие — это ответ на вопрос: столкнулись ли мы с короткими Тёмными веками (порядка жизни поколения) или имеем дело с длинными Тёмными веками протяжённостью в 200 лет.
"ЗАВТРА". Иными словами, такой буксир может быть своего рода архивом технологий и умений цивилизации, которые будут сохраняться, пока он есть или пока его делают?
Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Да. Но я имел в виду более простую мысль: в любом кризисе фазового типа главную роль играет понимание того, что мы дошли до предела, нам дальше некуда двигаться. Этот предел буксир отодвигает, и его значение именно в этом. И потому он может стать той "дикой картой", которая сделает нам не длинные, а короткие Тёмные века. Ведь чем дольше идёт кризис, тем далее мы откатываемся назад по технологической шкале, тем больше технологий исчезает, поскольку некоторые из них уже невозможно будет использовать.
Например, если у вас нет напряжения в сети, станут бесполезными самые современные компьютеры. При длительном кризисе ухудшается ситуация со всем — электричеством, продовольствием. Уменьшится число людей, поскольку современные 8 миллиардов человек, живущих на Земле, не могут быть обеспечены в условиях слабого технологического развития. Каждые 20 лет фазового кризиса будут обходиться примерно в миллиард человек. Кто-то умрёт, кто-то просто не родится. Если сейчас получится создать возможность для полётов к Луне и в дальний космос, если появится перспектива всерьёз думать об экспансии на неземлеподобные небесные тела, приоткрывая тем самым существующую оболочку жизни на Земле, расширяя её хотя бы до ближайшей Солнечной системы, — это в будущем кризисе поменяет ситуацию и может оказаться спасением для миллиарда человек. И в данном случае "Зевс" нам нужен не просто как космический корабль, ядерный буксир, он необходим для того, чтобы начать борьбу за пространство концепции будущего.
"ЗАВТРА". Как фронтир нашей цивилизации?
Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. Да. Он существует не только в физическом — астрономическом — пространстве. Он пребывает в пространстве концепций, связывает нас с небом. Без него это будет сделать значительно сложнее.
"ЗАВТРА". Будем надеяться, что наши космические проекты обретут реальность. Сергей Борисович, спасибо за беседу!
Илл. ядерный буксир "Зевс", входит в состав проекта "Нуклон" по разработке и конструированию ядерных космических технологий
Выступления Сергея Переслегина можно посмотреть на интернет-канале «Психотехнология»
