Русские народные промыслы – яркое проявление нашей с вами русской культуры. Ибо русская культура – это в первую очередь исконная культура крестьянства, воплощение его древнего мировоззрения, традиционного уклада жизни, на богатырской почве которых взрастали изысканные цветы искусства.
Уезды России были полны кустарями, славными и безвестными мастерами. Кто-то делал резьбу по дереву для храмов и монастырей, кто-то расписывал яркими красками игрушки из глины красоты ради, кто-то сшивал бураки из бересты для купцов-коробейников. Стремление русского человека к красоте как к мечте нашло свое выражение в уникальном русском орнаменте, изделиях декоративно-прикладного искусства. Больше того, украшательство полнилось мистическими смыслами, что звали к сказкам о «ковре-самолете», да еще нужны были обереги для дома и хозяйства от непрошенных «навьих чар». Сотворение своей культуры – это самоопределение себя в мире, щит и меч своего вдохновенного пребывания.
Взрыв интереса к народным промыслам пришелся в России на рубеж 19–20 веков. И был он такой мощи и такой силы, что вылился в явление «Серебряного века» русского искусства, что армией Кутузова прошелся по просвещенной Европе, уложив «старушку» на лопатки, взбудоражив стилем la russe. «Серебряный век» сравнивали с явлением Ренессанса, а «гнезда» возрождения народных промыслов: имение Тенишевой Талашкино и имение Мамонтова Абрамцево так и называли в народе: «Русские Афины» и «русская Флоренция». Мария Тенишева и Савва Мамонтов открыли в деревнях мастерские для местных крестьян. Учили керамике, столярной резьбе, росписи по дереву, окраске тканей и вышиванию. Учебный процесс поставили на манер общеевропейского художественного образования, а передовым методом считалось тогда учить на подлинных предметах искусства. Вот почему художница Елена Дмитриевна Поленова снаряжала специальные экспедиции по северным и центральным губерниям России. Из деревень привозили образцы старинной вышивки, национальные костюмы, ажурные наличники, расписные прялки и прочее, прочее, что издревле создавало русский быт и украшало русские избы.
В 1900 году мебель от крестьян Абрамцево получила золотую медаль на Всемирной выставке в Париже. Через семь лет Лувр представил коллекцию декоративно-прикладного искусства от крестьян из Талашкино. Парадокс в том состоял, что мастерские преследовали совсем иные цели. И Тенишева, и Мамонтов взялись за обучение крестьян ремеслу, чтобы те получили свой прочный заработок «без отрыва от жизни в деревне», не уходили из деревни в город.
…Что-то на заре 21 века заставило поверить в еще одну попытку обращения русского человека к своим истокам. А года два-три назад я случайно услышала о керамической мастерской в Суздале, что де там, в Суздале поднимают народные промыслы.
***
Мороз стоял за двадцать, на улицах – ни души. Десант газеты «Завтра» собрался у Богоявленского собора. Настроение решительное: прокатиться до Суздаля, посмотреть что, да как там с народным промыслом. Десант – это зам. главного редактора Андрей Фефелов, фотокорреспондент Полина и автор этих строк. Олег Бородкин, словно он не поэт, а Шумахер какой-то, с ревом тормозов остановил свой «форд» перед нами. Мы двинулись в путь.
«Проблема восприятия русского стиля сегодня, когда вкусы ориентированы на западные образцы» — столь витиеватая тема то возникла, как сон, в разговорах, то исчезала на фоне мелькающих фонарей, просыпающихся кварталов городов, деревень, что как древние дружины стояли вдоль дороги. Наконец Олег Бородкин дал резкий поворот влево… в бескрайности снежных полей ни встречных машин тебе, ни домов, ни людей. И так до крепостных стен Суздаля. До стен не доехали километров пять.
***
Строение в два этажа стоит уединенно в небольшой чаще. К парадному входу ведёт лестница, прочность плитки которой на зависть. В Москве, например, только откроют магазин, или аптеку, или банк какой, только плитка порога заблестит как каток, так месяца через два-три вместо плитки крошево… Откуда они берут такую? Здесь лежит на ступенях как литая. Мозаика из битых изразцов, как художественное панно, на торцах ступней: где-то крыло или клюв птицы, где-то завиток цветка – выглядит монументально. Значит, приехали.
Хозяйка мастерской – Евгения Зеленская, жена предпринимателя Вадима Дымова. Под маркой «Дымов» известно производство мясных изделий. Сеть книжных магазинов «Республика», что особенно популярна среди молодежи, — тоже Дымов. И вот в 2003 году Дымов открыл мастерскую «Дымовская керамика». Евгения Зеленская, в прошлом преподаватель английского и немецкого языков, погрузилась в новое для себя дело, что называется, с головой. Сегодня она называет производство керамики «зовом сердца».
Три обстоятельства сложились для Евгении Зеленской в идею создания мастерской. Первое: приобретение семьей собственного дома в патриархально-пряничном Суздале. Второе: опыт путешествия по Европе. В Италии, Голландии, Австрии, Германии, где полно частных лавочек, из поколения в поколение мастера-ремесленники шьют кружево, производят керамику, выдувают стекло … а почему не у нас? Ну и третье – что называется «за державу обидно».
Пришлось пройти курс молодого бойца. «У меня нет специального образования, — рассказывает Евгения Зеленская, — но желание возродить нашу отечественную керамику превратилось в страсть». Сначала училась на курсах Строгановки в Москве, потом пытливо изучала работу в частных европейских мастерских. Теперь рабочий стол и книжные полки в мастерской просто заставлены книгами. Тома по декоративно-прикладному искусству России, альбомы голландской живописи, справочники по технологии производства, химической промышленности, история Кузнецовской империи… И все это в перебивку с кувшинами цвета кобальта с лимонными птицами – это Италия, изразцами цвета молока с тонкой прорисовкой цветка – это Голландия….
Евгения предложила нам пройтись по мастерской.
Мастерская занимает два этажа, и еще один – цокольный. «Цеха» — просторные комнаты и из-за того, что еще и окна большие — радостно светло. Внутреннее убранство просто: столы и лавки, стеллажи и полки из некрашеного дерева и рядом сверкают хромом итальянские и немецкие печи. Патриархальность и современность. «С приобретением печей и началась мастерская, — рассказывает Евгения. — Решили купить самые лучшие печи, с которыми работают лучшие производители керамики в Европе. Обжиг идет при температурах до 1300 градусов, и печи должны быть крепкими».
Валентина Гальцова за гончарным кругом. Смотреть, как «взрастает» из глины в руках гончара кувшин или ваза – зрелище завораживающее. Такое ощущение, что достаточно лишь легкого прикосновения рук и вот вам – кувшин готов. Но ощущение это ложное. Нужна не только сноровка, опыт, привычка, но и немало физической силы удержать этот кувшин от авангардистских деформаций. Ну вот черепок готов и он идеальной формы. Важно теперь его очистить от пыли. Татьяна Агеева– лощильщица — тщательно протирает каждое изделие тряпкой, чтобы поверхность после обжига была гладкой, без шероховатостей. В работе с керамикой каждая мелочь оказывается важной.
Прошли в «цех» художниц. Творческая обстановка. Краски, банки, кисти на столе, палитры со свежо выдавленными красками, черепки изделий, а за окном стройные сосны, разлапистые ели под шапками снега, словно, подсказывают мастеру рисунок или композицию. Большинство художниц работают с керамикой совсем недавно, кто-то пришел учиться мастерству просто из-за любви к рисованию. Елена Захарушкина выводит на тарелках «фирменных» суздальских котов. Здесь же ряды стеллажей, на полках которых уже расписанные изделия ждут глазурования и последующего обжига. Олег Бородкин внимательно рассматривал чашку. Ее поверхность похожа на переводные картинки: за матовой глазурью просматриваются синие, зеленые краски рисунка. Пока наш поэт крутил чашку в руках, она выскользнула и разбилась. Как говорится, на счастье! Глазурь представляет собой порошок, ее покупают в Гжели, красители — в соседнем Ликино-Дулево. Перед тем как изделие глазуровать, порошок разводят в воде, и получается раствор, похожий на молочный кисель. «Молочные реки, кисельные берега», — сказочный мотив не только в орнаментах керамики, но и сопровождает само ее производство. У каждого мастера, конечно, есть еще и свои «секретики».
«Цех», где работают с гипсом, находится на цокольном этаже. Он занимает почти весь периметр этажа и состоит из анфилады комнат. Каскад инженерных сооружений, что очищают воздух от пыли, проветривают пространство, идет под потолком вдоль стен. Познакомились с гипсовальщиком Владимиром Афанасьевичем Селиванов. Он работает в мастерской со дня ее основания, и видно: в работу всю свою душу вкладывает. Заглянули мы и в бокс, где стоит бочка, а в бочке под опилками темнится керамика.
В мастерской просторно, немноголюдно. Каждый сосредоточен на своем деле. Сытый, ленивый, с навороченными усами кот спит на лоскутном коврике на лавке. Неспешность, умиротворенность. Ощущение — дома. Большого частного дома, где проживает одна большая семья.
«Местная ли глина? » — в задумчивости поинтересовался Андрей Фефелов. — Его художественные фантазии уже бросали на черепки размашистые, жирные мазки кисти советской художницы Мавриной… Кажется, выйди из мастерской, копни землю, и вот тебе глина! И, действительно, глина есть. Но годится она лишь для кирпича и тротуарной плитки. А производство керамики держится, как оказалось, на украинской глине. Залежи глины под Донецком колоссальны, и она идет на экспорт в Германию, в Голландию, в Италию. Даже «Гжель» работает сегодня с украинской глиной. Заметим на полях: распространенные сорта глины такие: красная глина, белая глина (майолика), глина для производства фарфора и фаянса (каолин).
Чернолощеная керамика – дебют мастерской. Чернолощеную керамику часто называют исконно русским ремеслом, хотя техника дымления, такого эффекта «под металл», известна и в Японии, и в Африке. Во время археологических раскопок в Суздале находили много черепков «чернолощенки», относящейся по времени к 15 веку. Образцы той древней керамики и взяли за основу. Да и процесс изготовления как будто не изменился. Гончарный круг, пять-шесть часов обжига при температуре 950 градусов, после чего изделия дымятся-темнятся в бочке. Сегодня чернолощеная керамика мастерской представлена широко. Это и кувшины, и крынки, и горшки, и сосуды для масла, вина. Есть даже своя музейная коллекция «дымовской чернолощенки». Керамика эта пользуется большим спросом. Всё тут: и дыхание времени, и рукотворность, и простота, и модная сегодня «экологичность». В посуде можно хранить продукты, можно разогревать в ней в микроволновке. Производство чернолощеной керамики определило культуру и принцип работы мастерской. Работа – исключительно ручная. Линейка же производства мастерской с тех пор расширилась. Сегодня она включает: литую керамику (фарфоровая посуда), керамическую плитку (в основном, под крупный заказ), изразцы в диковинных птицах, причудливых цветках.
***
«Кустарность не является принципом нашей работы, — говорит об идеологии работы мастерской Евгения Зеленская. — На данном этапе — это больше мануфактура. Я тяготею больше к мануфактуре».
От кустарного производства к мануфактуре — русская керамика по такому пути и развивалась. А когда мы говорим о русской керамике, то, прежде всего, вспоминаем Гжель и «кузнецовский» фарфор.
В Гжели первые кустарные мастерские по керамике появились в 18 веке. Глина была местная, красная, работали в технике майолика: это когда роспись наносится по сырой эмали. Такая техника требовала быстрого нанесения рисунка и вырабатывала у мастеров навыки смелого мазка и обостренное чувство линии. Кустарные мастерские развивались в небольшие заводы. В 19 веке от майолики перешли к полуфаянсу. Синяя подглазурная роспись на белом фоне, рокайльные завитки, глубокий синий цвет, преобладание белого фона сформировали узнаваемую и сегодня роспись керамики.
Первоначально керамика Гжели — тут тебе и квасники, кувшины, блюда, соусники, забавные масленки и солонки в виде кур, сов, голубей и других птиц и животных были рассчитаны на богатого покупателя. Но появлялись технологии, что удешевляли продукцию и расширяли ее сбыт. Обратной стороной оказывалось падение уровня мастерства, так как виртуозность владения кистью художника уходила на второй-третий план. В конце 19 века заводы Гжели напряженно конкурировали с крупными предприятиями товарищества Кузнецовых, а гжельские мастера продолжали славиться умением построения цветовой композиции.
«Товарищество производства фарфоровых и фаянсовых изделий М.С. Кузнецова» — мануфактура, крупнейшая монополия на рубеже 19–20 веков. И монополия эта родом из Гжели. В 1810 году в деревне Новохаритоново Бронницкого уезда Я.В. Кузнецов — бывший кузнец, человек никогда ранее не связанный с производством фарфора, выступил как предприниматель промышленник. Сначала продукция Кузнецова была типично гжельской: характерные чашки с блюдцами, тарелки «с бусом» по краю. Отличало — известная небрежность в художественной отделке, предприятие спешило увеличивать рынки сбыта. Одна за другой появлялись новые фабрики в Риги, в Харьковской губернии, Тверской и Калужской. В конце 19 века «кузнецовское» объединение стало во главе отечественной фарфоровой промышленности.
«Кузнецовский» фарфор имел несколько групп. Первая — крестьянская. Она включала традиционные формы изделий с многокрасочным, жизнеутвержадющим, живописным декором, свойственным для народного мировидения. Вторая группа — стык крестьянской и городской культуры с жанровыми сценами в качестве декора. Вместе с ручным исполнением живописцы разрабатывали виды механического декора. Техническое качество продукции, в основе которой — народное творчество, значительно расширяло производство. Формировался стиль русского промышленного фарфора. К концу XIX века масштаб «кузнецовского» дела стал государственным.
В советские годы на империи Кузнецовых развивались крупнейшие фарфоровые и фаянсовые производства. Это и Дулевский завод имени газеты «Правды», и Конаковский фаянсовый завод имени Калинина, и Дмитровский фарфоровый завод, и Рижский фарфоровый завод, и Первомайский фарфоровый завод. Они с успехом демонстрировали «кузнецовский» стиль на международных выставках и ярмарках. Гжель в советские годы также продолжала широкое производство керамики. Преимущественно имела характер сувенирной продукции, ля рюс стиль. Художники Гжели, как и встарь, славились мастерством.
***
Сегодня русская керамика в моде. «Гжель» и «Кузнецовский фаянс» — предметы коллекционирования, а «старое Конаково» — мечта для антиквара. И это на фоне неслыханной разрухи, превращения цехов некогда мощных заводов в павильоны для съемок голливудских фильмов ужаса. Не кино, но жизнь: в цехах Конаковского завода, где нет ни света, ни тепла и все что может быть сворованным, — своровано — сидят на колченогих табуретах, расписывают дивными цветами керамику старые мастера завода. Советские Фирсы. «Проезжал мимо Вербилок, — вспомнил свой случай Андрей Фефелов, — там развал какой! Купил себе кружку в русском стиле. Посмотрел: Made in China. Да, российские «маркеты» и «бутики» ломятся от экспорта керамики. Лидер продаж — «Икея». Но если «Икея» для стран Европы – «киллер», то для России – страна Эльдорадо.
«Дымовская керамика» — мастерская камерная. Сегодня она оказывается явлением символическим. Мастерская поднимает с колен, возрождает и развивает русское народное ремесло. «Это важно, — говорит Евгения Зеленская, — видеть и покупать национальные вещи. Многие в России уже поездили по разным городам, странам, многое посмотрели и желание иметь свое, исконное, русское только усиливается». «Дымовскую керамику» уже покупают города Сибири: Новосибирск, Тюмень, Томск.
Наиважнейшей проблемой мастерской Евгения Зеленская называет обретение собственного, узнаваемого стиля. Уже есть яркие находки: одни только миски с рыбами на внутренней поверхности чего стоят! Есть удачные попадания в цветовые гаммы, в оранжевом фоне столовая керамика с росписями под голландцев выглядит весьма и весьма эффектно. Примечательна серия подарков: керамические новогодние игрушки, керамические домики в два этажа, типичные для городов «Золотого кольца», сахарницы в виде игрушечных машин. Фантазийны росписи изразцов с техникой «под старину»…. Не хватает малого. Дерзости, бесстрашия быть может даже показаться наивным, что перевоплощаясь в декоративность, создает впечатление радости и праздничности, столь характерные для русской керамики. Пройдет года три-четыре и «Дымовская керамика» займет свое место среди известных промыслов: Жостово. Хохлома… Обертон уже есть.
