Русские цари и международная мафия

Взаимоотношения между верховной властью Империи и силами, которые олицетворяют финансовую мощь, всегда были сложны и зачастую складывались не в пользу власти. Начнём разговор с довольно необычного события, которое, казалось бы, вообще не имеет отношения к теме нашего разговора. Это кончина Александра I в Таганроге. Она была окутана тайной. Причём её сопровождает молва о том, что Александр I превратился в старца Фёдора Кузьмича и жил где-то в Сибири. То есть он выехал из Петербурга уже с намерением не возвращаться в столицу. Меня это всегда смущало в географическом смысле: если человек собрался в Сибирь, зачем ему делать такой крюк — заезжать в Таганрог, а потом из Таганрога в Сибирь? Если инсценировать смерть, то можно найти более удобное место.

На самом деле тут не стоит гадать о причинах, например, религиозно-искательного плана. В Таганроге он оказался не случайно. Он туда поехал, когда у него лопнуло терпение по отношению к одному персонажу, который будет центральным в нашем разговоре. Это командующий Черноморским флотом адмирал, потомственный моряк, шотландец по происхождению Алексей Грейг. Александр I решил снять Грейга с должности и для этого поехал в Таганрог.

Что это был за человек — адмирал Грейг? В душе — абсолютный коммерсант, расценивавший адмиральский мундир как средство обогащения. С 1813 года, когда Грейг получил Черноморский флот в свои руки, он устроил там кормушку. Тамошние хищения превосходили все мыслимые размеры, о чём шли сигналы в Петербург. Вокруг Грейга сложилась настоящая шайка офицеров самого разного происхождения, которая не только расхищала бюджетные потоки, но пошла дальше. Поскольку они считались хозяевами побережья, то устроили контрабандный коридор. И банкирские круги Европы субсидировали тех, кто этим коридором пользовались.

Александр I понимал, что это зашло далеко. Он собирался в поездку по России и заодно намеревался решить проблему Грейга. Последний, с кем император встретился в Таганроге, был именно Грейг. Вице-адмирал вышел от императора очень недовольным, а через несколько дней Александр I умер. Отсюда пошла версия про старца Фёдора Кузьмича и религиозные искания.

Лично я считаю более правдоподобной приземлённую версию встречи с Грейгом. К тому же она вызвала кризис власти, восстание декабристов. Грейг в этот момент оказал услугу Николаю I. Ведь существовало Южное общество декабристов, которое Грейг не поддержал, чётко выступил на стороне Николая I. И когда всё закончилось, император не мог не быть благодарен вице-адмиралу, хотя смерть его старшего брата и вызывала вопросы. Декабристское восстание как форс-мажор не способствовало расследованию этого преступления.

Вскоре появился новый дирижёр этой криминальной истории на флоте — гражданская жена Грейга Лия (Юлия) Сталинская. Она попала к вице-адмиралу на приём, где представляла интересы одесских поставщиков, и обратила на себя его внимание, которое переросло в страстную любовь. В качестве гражданской жены Сталинская разделила с адмиралом заботы по управлению Черноморским флотом. Предприятие пополнилось целым веером разных тёмных личностей и процветало пять лет, расширяясь и укрупняясь. Проблема разрослась, и Николай I понимал, что дальше так продолжаться не может. В 1830-м году произошли новые назначения в Морское министерство: адмирал Сарычев и главный интендант Головин. Это были люди заслуженные, много плававшие, писавшие книги. Их задачей было навести порядок на Черноморском флоте. Но к выполнению задачи им приступить не удалось. Грейг, у которого везде были свои люди, прекрасно понимал, куда Морское министерство ринется. В один прекрасный день и Сарычев, и Головин умирают. Официально — в результате эпидемии холеры.

Николай I решил послать на Черноморский флот инспекцию во главе со своим любимым флигель-адъютантом Александром Казарским, которому дал неограниченные полномочия. Казарский прибыл на место и вскоре тоже умер.

Ситуация накалялась. Грейг вёл себя по-хозяйски: плюнул на Морское министерство, сам утверждал штаты. Николай I понимал, что дело зашло далеко, но и Грейг это понимал. Между ними произошла встреча. Грейг сразу напомнил об услугах в подавлении Декабристского восстания. Это было приятно Николаю I. Но приятности закончились, надо было говорить о менее приятном. Грейг аккуратно и мягко предъявил ультиматум: если не прекратится давление на его людей, то Причерноморье просто отделится от России, со столицей в Николаеве, который будет переименован в Юлиополь.

Это не было шуткой или пустым звуком. К финансовым потокам, которые обеспечивала шайка во главе со Сталинской, были подключены крупные европейские банкиры, заинтересованные в том, чтобы схема работала. Имея такую поддержку, сумасбродные угрозы Грейга могли получить реальное воплощение. Россия вообще могла лишиться займов. Николай I понимал, что если идти на дальнейшую конфронтацию, последствия будут непредсказуемыми. И была заключена джентльменская сделка: Грейг уходит с флота, переводится членом Государственного совета в Петербург и получает полные гарантии неприкосновенности, а его шайка во главе с контр-адмиралом Критским уходит из России. Сделку закрепили тем, что Николай I стал крёстным отцом сына Грейга. Двое детей Грейга стали приближёнными великого князя Константина Николаевича. А флот возглавил настоящий моряк Михаил Петрович Лазарев.

И здесь начинается самое интересное, и связано это с любимым сыном Алексея Грейга — Самуилом, который подавал большие надежды на коммерческом поприще. У него была сестра Юлия, которая вышла замуж за двоюродного брата барона Штиглица, который был председателем Госбанка России. В их компании появляется Рейтер, который становится министром финансов, а С. Грейг через какое-то время становится его заместителем.

Эта троица и есть архитекторы великих реформ Александра II, которые пошли по олигархическому сценарию. Таким образом, Константин Николаевич оказался в руках этой группы, добившись признания законных прав сыновей А. Грейга и Лии Сталинской.

Дальше последовала геополитическая коррупционная история — тёмная и мутная продажа Аляски, финансовой стороной которой занималась эта троица. Грейг и Рейтер и дальше окучивали казну: изобрели гарантирование облигаций государством. Например, частное железнодорожное общество выпускает облигации. Пока это бумага. Но когда эта бумага гарантируется государственным бюджетом, она превращается в интересную бумагу. Смысл был в том, чтобы акции железнодорожных обществ, их облигации запустить в биржевой оборот, который находился в Европе.

Александр II был человеком гораздо более мягким, чем Николай I. Долгое время он спокойно смотрел на аферы, которыми дирижировала эта троица. Однако затем случился конфликт. Кто-то подытожил деятельность Штиглица на финансовой ниве и представил записку Александру II. Тот возмутился. Штиглиц предусмотрительно отошёл от дел, потом уходит Рейтер. Министром финансов становится С. Грейг, на котором император и сорвал свой гнев, он уже был готов на силовые действия против Штиглица и Ко. Но идёт русско-турецкая вой­на, форс-мажор, финансовая система расстроена, и со стороны Грейга следует мягкий ультиматум, связанный с возможностью поправить финансы, однако в случае ареста семьи Штиглица никаких займов не будет. Ситуация повторяется: спустя десятилетия после разговора Николая I и Алексея Грейга беседуют уже их сыновья, и верховная власть вновь вынуждена отступить, пойти на компромисс.

А спустя три десятилетия финансовый истеблишмент произвёл в России государственный переворот, который был назван Февральской революцией. Наиболее горькая чаша выпала на долю Николая II, он упорствовал до конца, но дело уже зашло слишком далеко.