Нередко, пытаясь понять современные исторические и политические процессы, люди ищут аналогии в прошлом. Их вряд ли можно назвать вполне научными, т. к. :
- толкование исторического события всегда будет зависеть от современности, что делает его продуктом мифотворчества, где примерять будут не только ситуацию, но и судьбу;
- даже повторяясь, история умудряется не повторяться;
- следы в истории непрозрачны и поэтому их нужно не просто воспроизвести, но и разгадать некий скрытый смысл через исходные мотивации. Но некоторые знания они всё-таки дают, заполняя вакуум смысловой неопределённости и давая нам опору в понимании мира во времени.
Через исторические аналогии выявляется смысл и назначение истории и проступает проблема ценности исторического опыта вообще, выстраивается связь времён и обнаруживается т. н. алгоритм времени, эпохи, события, включающий в себя атмосферу эпохи, где она воспринимается как мир других ценностных и житейских представлений.
Правда, сие более необходимо самим историкам. Но зачем история тем, кто ею профессионально не занимается? Ведь они, особенно в наши дни, живут настоящим, сиюминутными впечатлениями и интересами. Зачем им история? Зачем их приобщать к прошлому своего народа? Чтобы просто удовлетворять естественную любознательность? Рассказывать развлекающие народ интересные байки? Или расчёт делается на нечто большее? Разумеется, последнее.
Недаром, по мнению известного немецкого психолога Э. Фромма интерес к прошлому является глубинной человеческой потребностью, позволяющей почувствовать свою сопричастность к миру во времени. Но это всё же не главное. Главное – опыт, который люди получают, изучая прошлое. Опыт, содержащий кладезь очень важных для человечества знаний.
Опыт, который можно использовать в настоящем. Он, правда, упирается в невозможность извлечь уроки из прошлого, в первую очередь из имевших место неудач, вынуждая людей порой раз за разом наступать на «исторические грабли» с таким упорством, будто термин homo sapiens к ним не имеет никакого отношения.
К сожалению, исторический опыт подтверждается, а уроки его игнорируются в настоящем с завидным постоянством, несмотря на то, что отражённые в повторяемости событий закономерности общественного развития раскрывают и формируют своеобразные исторические универсалии, если не ограничиваться банальной регистрацией фактов, а раскрывать порождённую их внутренней логикой суть. В противном случае история повторяется уже в виде фарса, показывая, что порой исторический опыт водит нас по замкнутому кругу заклятья, когда стремясь сорвать оковы прежнего рабства, народы утверждают лишь его новые формы, облекая их в те или иные мифологемы.
В силу этого, многие считают, что деспотизм неискореним, т. к. тирания произрастает на почве свободы, а революции как прыжок в царство свободы всегда заканчиваются Наполеоном или Цезарем. Удручённая этим поэтесса Инна Лиснянская сокрушённо написала:
Вчерашний день искать не надо,
Он канул в завтрашние дни. . .
Возможно, поэтому многие убеждены, что уроки истории не убеждают своей очевидностью и история хоть и названа учителем человечества, но не столько учит, сколько проучивает.
«История – не учительница, она ничему не учит. Она надзирательница и наказывает за плохо выученные уроки», – писал об этом историк В. О. Ключевский. И эта его мысль стала уже давно общим местом. Но почему? Не потому ли что порой социальные страсти перекрывают исторический разум, как считают многие? Или людям просто свойственно опираться на исторический опыт и одновременно его игнорировать, считая свою эпоху уникальной, а имеющиеся у них возможности неограниченными? Вполне возможно. Ведь каждый живёт лишь один раз. И многие считают ниже своего достоинства использовать опыт других. Но время обычно всё расставляет на свои места, независимо от планов и амбиций участников исторического процесса, внося в них свои порой весьма драматические коррективы.
Поэтому историческая память, передаваемая от поколения к поколению, очень важна. Но она не даёт прямых ответов на вызовы времени и не объясняет, как избежать ошибок прошлого, показывая, что неоспоримость уроков нуждается в постоянном творческом развитии и подтверждении. Ведь на старые вопросы люди в разные времена отвечали по-разному, несмотря на воспетую связь времён.
Философ И. В. Егорова высказывается на этот счёт вполне определённо: «Что было бы, если бы уроки истории не утрачивали своей принудительной и карательной мощи? История стала бы надежным навигатором. Поколениям осталось бы только сверять курс и избегать ошибок. История в этом случае утратила бы свое многообразие и неповторимость.
Возможно, прекратилось бы вообще историческое творчество, социальное воображение, революционный азарт. Личности, которые являют собой чрезвычайное обнаружение человеческого духа, превратились бы в послушных учеников. Не стало бы это вечным торжеством «Дня сурка»? Вероятно, каждое поколение имеет право проверить непреложность исторических уроков, испытать собственной жизнью и судьбой правоту накопленной мудрости. И лишь в этом смысле принять или не принять готовые исторические трафареты» [4].
В результате исторический опыт как данность существует. Но остаются вопросы. Как добиться аналитического осмысления прожитого и пережитого? Как извлечь полезные уроки из того, что было испытано нашими предками? Возможно ли это в принципе или каждое новое поколение, как считал Артур Шопенгауэр, оказывается заложником собственного социального и жизненного опыта? История не даёт ответы. Но подсказывает. Но слышим ли мы?
История даёт подсказки, предлагая аналогии для понимания происходящего. Поэтому в ней всегда будет не так, как хотят те или иные группы людей, вступающие в борьбу между собой за свои интересы, а так, как решит сама история, создавая для будущих поколений людей новые исторические аналогии и ставя новые задачи, которым лучше соответствовать. Ведь тот, кто упустил предоставленные историей возможности, останется в истории примером презираемого всеми неудачника.
Разумеется, эти исторические аналогии не дают системного представления о происходящем, погружая в детали. Особенно, если проводить аналогии по факту, а не по схожести ситуации. Однако они определяют некие исходные реперные точки и предлагают своё «окно возможностей», обозначая контуры и нюансы картины происходящего. Поэтому, зная, как поступали в аналогичных ситуациях наши предшественники, проще хотя бы понять, какие их ошибки не стоит повторять.
Какие же аналогии в сегодняшнем дне у нас напрашиваются? Наверное, это не позитивная тенденция, однако эксперты всё чаще сравнивают правление президента Российской Федерации В. В. Путина с политикой русских царей Николая I и даже Николая II. Сравнивают не без намёка на трагические последствия. Надо сказать, это – не лучшие аналогии. Очевидно также, что не во всём они совпадают. Так, В. В. Путин в отличие от Николая I сумел решить проблему Северного Кавказа и, собственно, с этого своё правление начал. Однако и сходства немало.
В частности, крайне смущают современные отношения РФ с Турцией, на которую многое сейчас завязано, но и серьёзные противоречия время от времени всплывают. То в Сирии, то на Кавказе, то в Ливии. И очень важно, чтобы здесь не получилось, как с российским императором Николаем I, которого предали те, кого он считал после оказанных им услуг едва ли не своими союзниками.
Впрочем, у другого русского царя Николая II ситуация была ещё хуже, т. к. его предало собственное окружение, видевшее в его правлении серьёзную угрозу для своего положения. Но кто ему виноват, что он не смог создать собственную, лично преданную и под его государственный интерес заточенную элиту, свою «гвардию», которая была у Ивана Грозного, Петра I или И. В. Сталина, обеспечивая успешность их политики? Но есть ли такая «гвардия» у В. В. Путина? На кого опираться ему в трудную минуту? Однозначного ответа нет. И сомнения только множатся.
Что касается конкретных персоналий Николая I и Николая II, заметим, что как люди, эти правители сейчас не вызывают былого отторжения. Первый из них – царь-рыцарь, не чуждый благородства и ожидавший ответного благородства от других правителей. В 1849 г. он помог Австрийской империи подавить революцию в Венгрии, не взяв взамен никаких территорий, хотя и мог. А в первой половине 1830-х гг. он даже помог традиционному конкуренту России – Османской империи – умиротворить восставший Египет и тем предотвратить её распад. Тогда русский царь полагал, что единая и мирная Оттоманская Порта будет добрым соседом. И ошибся. Не учёл геополитические факторы. Роль и интересы Великобритании. И проиграл.
Отношение к Николаю II в обществе и истории ещё более сложное. Так, для одних он – страстотерпец и чуть ли не Христос на троне, положивший на алтарь царского долга благополучие и жизнь своей семьи, а для других, правитель, упустивший свой исторический шанс добиться для страны нового уровня величия, способствовавший росту зависимости России от мирового капитала и в конечном итоге не сумевший ответить на вызовы Истории настолько, что потерял всё, что его предки копили и собирали столетиями.
Известно, что историю пишут победители, а они не могли простить последнему русскому монарху Ходынку, страх перед нужными стране реформами, политику лавирования между различными политическими группировками, многочисленных царских родственников и безнаказанно ворующих министров даже в условиях войны, интриги в правительстве и при дворе, жертвой которых царь станет, полную потерю авторитета власти. Царизм потерял свою сакральность, от того и пал. И что толку в сакральности погибшего в огне революции бывшего императора, если его нынешняя сакрализация даже сейчас не работает на власть?
Кстати, обратим внимание на то, что оба этих царя были порой весьма успешны и имели заслуги перед Отечеством, но делали всё, чтобы задержать процесс перемен. Они работали на удержание, апеллируя к стабильности в духе знаменитых слов выдающегося реформатора П. А. Столыпина: «Дайте государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России», забыв, что откладываемые в истории реформы и работа на удержание в условиях Великих Перемен для правителей обычно заканчивается крайне трагически.
Николай I и Николай II противопоставляли стабильность застоя опасности неизбежных перемен, не понимая, что откладывать преобразования, когда они назрели, значит лишь ещё более усугубить ситуацию и тем самым довести противоречия до таких крайностей, что многочисленные жертвы становятся неизбежными.
В конечном счёте, они не ответили на вызовы Истории. Не решились. И всеми мерами пытались перемены пресечь, порой действуя весьма жёстко. В результате все их былые заслуги были обнулены Историей. И этим она показывает, что нелегитимные действия власти по удержанию status quo в условиях потери её сакральности вызывают к жизни нелегитимные действия против неё самой и нелегитимные формы проведения перемен, которые могут вылиться даже в революцию.
Заметим по ходу, что ни одна пришедшая в ходе революции власть не была легитимной относительно законов предыдущей. Но легитимной её делала История и вызванные ею факторы непреодолимой силы. Ведь, если власть не способна достойно ответить на вызовы Истории, то История сама найдёт тех, кто будет её достоин, чтобы через них совершить то, что должно.
Когда-то незадолго до крушения своего царства самый богатый правитель своего времени по имени Крез, принимая великого афинского мудреца и политика Солона, показывал ему свои сокровища и спрашивал: видел ли он кого-то счастливее его? Солон тогда ответил просто: как я могу сказать, счастлив ли ты, если твоя жизнь не завершена?
Лишь смерть срывает ту завесу, которая скрывает жизнь и правление правителя, позволяя дать ему должную оценку, когда ничего уже изменить нельзя. А незнание вызывает в обществе неудобные вопросы. Почему лидер России В. В. Путин не выстраивает свою долговременную стратегию, которая была бы ясна и понятна обществу? Почему не решается перейти свой Рубикон и решительно действует лишь тогда, когда его загоняют в угол, как было в 2008-м и 2014-м гг. ? Почему не трогает и даже оберегает ненавидимые в обществе знаковые политические фигуры? Почему не препятствует утечке за рубеж денег и мозгов? Почему не закроет оффшоры? Почему не может устранить кричащее противоречие между внешней политикой и внутренней? Почему не прикроет проводимую в РФ долговременную стратегию по системному истощению страны? Почему не устраивает неизбежную ротацию и чистку элиты, убирая от власти т. н. «спящих», и не создаёт прозрачные условия для политики местных элит, минимизирующие коррупцию? Почему не уделяет должного внимания концептуальной, мировоззренческой сфере в условиях острейшей глобальной конкуренции культур, мировоззрений, проектов и идей? Почему позволяет правительству проводить реформы оптимизации социальной сферы, образования и здравоохранения по указке МВФ, тогда как это не только раздражает население, но и лишает общество того запаса прочности, которое ему необходимо в условиях надвигающихся катаклизмов? Почему не может добиться финансовой и технологической независимости РФ? В чьих интересах он действует: в интересах народа и страны или в интересах верхушки глобальной элиты?
Обычно, когда слышишь подобные неудобные вопросы с разных сторон, говорят, что Путину виднее. И это правда. Без сомнения он знает больше любого аналитика уже в силу своего положения. Но большие знания – не только многая печаль, а порой и отсутствие возможности посмотреть на происходящее со стороны в долговременной перспективе. При этом многое объясняется, если исходить из того, что Путин и его ближайшее окружение действуют на стороне одной из групп глобальной элиты, о чём любят порой поговорить близкие к Кремлю политологи. Но далеко не всё. Разговоры о том, что именно Россия может стать новым кластером глобальной элиты в ближайшее время после неизбежной потери мировой гегемонии США (В. Ю. Катасонов, К. В. Сивков, А. И. Фурсов) общество не очень обнадёживают. Особенно с учётом надвигающихся глобальных перемен, которые всё чаще начинают осмысливать в режиме хаоса и демографии войны.
На наших глазах весь мир погружается в хаос, где новой Руандой потенциально может стать любая страна. Даже США. На фоне глобальных перемен:
- наблюдается быстрая культурная деградация и ослабление геополитических позиций Запада;
- конфликты цивилизаций легко могут разрастись в большие войны, а обострение глобальной конкурентной борьбы за оставшиеся ресурсы их только усугубит;
- глобальная турбулентность в режиме нелинейных динамических систем с непредсказуемыми последствиями сделала так, что управляемый хаос всё более становится неуправляемым, обрушивая весь мир в войну всех против всех, создавая ощущение надвигающегося Апокалипсиса.
Находящиеся под впечатлением от этого эксперты начинают даже обсуждать грядущую Ялту-2, которая призвана закрепить новый мировой порядок и новые правила Игры. Ялта символизирует провозглашение нового мира, новой расстановки сил, новых правил Большой игры, нового миропорядка. И предложения созвать конференцию в духе Ялтинской уже звучат. Но это пока преждевременно. Ведь наш мир скорее напоминает не 1945-й, а более ранние, предвоенные годы. Сейчас мы живём во времена, по характеру более напоминающие время гражданской войны в Испании (1936–1939), Мюнхенского сговора (1938) и политики натравливания Германии на СССР под названием «умиротворения».
Предчувствие Большой войны усиливается, как во второй половине 30-х ХХ века. Но не факт, что она будет именно такой как Вторая мировая война. Война есть продолжение политики насильственными средствами. Но насилие может быть разным. Говорят, новые войны не ведутся по правилам старых. И поэтому нет никаких гарантий, что очередная Большая война будет происходить так, чтобы ресурсы остались. Но с утратой ресурсов теряется весь смысл противостояния. Значит, война будет гибридной, вестись во всех сферах, желательно без перехода в её ядерную и даже боевую стадию. Ведь пушки – и сейчас «последний довод королей». К ним прибегают лишь тогда, когда других средств и аргументов не остаётся. А они ещё есть. И их много. Предыдущие войны – войны индустриального общества – были войнами машин и оружия. А новая эпоха предъявляет к войне новые требования.
Впрочем, те, кто пока ещё правит миром, хотя уже им и не управляет, мыслят довольно просто. Зачем уничтожать население страны, чтобы захватить её территорию и ресурс, если можно людей купить: бусами, печеньками, долларами, джинсами, кока-колой? Однако стоит ли покупать население, если можно купить только его элиту? Но зачем покупать местную элиту, если она итак ориентируется на Запад, воспитывает там своих детей и там же хранит свои капиталы и приобретает недвижимость?
Значит, они здесь работают и зарабатывают, выполняют некую миссию. А будущее своё и своих детей связывают не с РФ, а с Западом. В этом смысле, возможно, правы те, кто считает, что эта глобальная гибридная война уже идёт с 2013 г., когда на Ближнем Востоке образовался ИГИЛ. Только другими, преимущественно не боевыми средствами. Однако даже если это так, стоит учесть, что Ялтинскую конференцию нельзя было созвать ни в 1941-м, ни тем более в 1938-м году. Для этого ещё не сложились условия и не определились потенциальные победители.
Чтобы созывать новую Ялту, необходимо иметь авторитет победителя под Сталинградом и на Курской дуге. За И. В. Сталиным в Ялте была великая держава и 11-миллионная армия, доказавшая, что и в одиночку может разгромить любого противника. За современными лидерами этого не наблюдается. Что стоит за В. В. Путиным? Какой реальный и символический багаж? Где его «Сталинград», «Битва за Днепр», «Берлин», «Порт-Артур»? Их нет. Хотя есть Южная Осетия, Крым и Севастополь. Но они не обрели стратегический посыл. «Коренного перелома» не произошло, несмотря на растущую военную мощь России. Собирание русских земель остановилось. И поэтому РФ пока держит круговую оборону, имея по своей границе потенциально несколько «фронтов»: украинский, ливийский, сирийский, кавказский и центрально-азиатский, а в перспективе и белорусский. «Велика Россия, а отступать некуда».
Отступит РФ на одном фронте, посыпятся и остальные. И что тогда? И кто сказал, что и белорусский «фронт» будет последним, если процесс идеологической, образовательной, культурной, социальной и этнонациональной энтропии даже не отслеживается?
Кстати, упорство России, не желающей признавать себя побеждённой, многих на Западе озадачивает. Ведь проигравший должен платить и каяться. Таковы правила. А Россия почему-то не хочет. Напомним, что на Западе продолжают считать, что РФ проиграла Холодную войну и в условиях установленной системной зависимости стала периферией Запада, вынужденная принять навязанные Западом аннексии (развал СССР) и контрибуции (скупка западными компаниями различных форм собственности, а также утечка капиталов и технологий).
Эта зависимость не очень обсуждается. Но она присутствует в РФ до сих пор и носит системный (комплексный) характер, проявляясь в экономической, финансовой, научной, культурной, образовательной, идеологической и технологической сферах.
Так, согласно инсайдерской информации, в РФ до сих пор у каждого федерального министерства, госбанка и госкорпорации есть свой западный куратор, имеющий не только рычаги воздействия на их политику, но и доступ к сверхсекретной информации. И речь идёт не только о таких глобальных структурах как ФРС, Всемирный банк и МВФ, рекомендации которых российские министерства до сих пор выполняли неукоснительно, что видно хотя бы по пенсионной реформе и деятельности ЦБ, но также о таких компаниях как PricewaterhouseCoopers (участвует в делах Центробанка, Газпромнефти, Минстроя, Росимущества, Минобрнауки), Deloitte (курирует работу Минэкономразвития, Росфиннадзора, Федеральной антимонопольной службы), Ernst & Young (связана со Сбером, ВТБ, Внешэкономбанком), KPMG (сотрудничает с Газпромбанком и Минфином) и пр. Даже работа наукометрической системы в РФ, где речь идёт о научных публикациях, напоминает сбор разведданных в сфере науки на пользу вероятного геополитического противника.
С её помощью Фининтерн и западная Нетократия, представляющая собой слияние спецслужб и науки через различные частные структуры типа Elsevier, Clarivate Analytics, Times Higher Education могут легко отслеживать перспективные научные разработки российских исследователей, блокируя их или перехватывая с помощью патентной и финансовой политики. И российская власть даже не пытается от этой зависимости освободиться, заведомо играя по навязываемым ей правилам. Данные обстоятельства в свою очередь вызывают к жизни последнюю историческую аналогию, которая значительно древнее, чем предыдущие, но не менее выразительная и вынуждает сравнить нынешнее положение РФ с положением Московского княжества (т. н. Орды Залесской) в составе Золотой Орды, когда там началась Великая Замятня. Тогда:
- Русь тоже была раздроблена, как сейчас, и другие княжества соперничали с Московским;
- зависимость от Орды была всемерной;
- Орда истощала Русь и на ней паразитировала;
- собирание Руси ещё толком не началось;
- сложилась такая безнадёжная ситуация, когда дань Орде платить уже было нельзя, а не платить – невозможно.
Вспомним, как это было. Верноподданническая политика Москвы по отношению к Орде, отлаженная при Иване Калите, уже не давала позитивных результатов, потому что в Орде началась раздробленность (Великая Замятня). Единства в Золотой Орде не стало. Сразу несколько ханов претендовали на престол и воевали между собой, требуя от Москвы дани и угрожая в случае неповиновения разорением, т. е. тогдашними санкциями. Дмитрий Московский и был бы рад заплатить, чтобы не допускать ордынских набегов. Но со всеми не расплатишься. Тем более, что в столице Орды уже захватил власть не Чингизид – темник Мамай. И тогда было принято решение дань не платить, а ордынскую агрессию купировать. Что было потом, из истории все знают. Потом будет Куликовская битва, ставшая символом борьбы за независимость Руси. Но продолжалась эта борьба ещё 100 лет.
Уже через два года после победы на поле Куликовом новый хан Тохтамыш сумеет внезапным набегом застать Дмитрия Донского врасплох, разграбить московские земли и сжечь Москву. Но борьба продолжится. И в конечном итоге увенчается успехом. Но за него будет заплачена огромная цена. А потом начнётся имперское восхождение. Надо только бороться, ни в коем случае не останавливаться и верить.
Понятно, что все исторические аналогии условны и относительны. Но для многих именно эта аналогия хотя бы отчасти объясняет действия руководства РФ в современных условиях. В этом плане на роль Украины подойдёт Тверь или даже Великое княжество Литовское, Русское и Жемайтийское, которые долго соперничали с Москвой. А позиция Олега Рязанского схожа с «многовекторностью» белорусского президента А. Г. Лукашенко. Особенно перед президентскими выборами. Тот тоже метался между двумя противостоящими центрами, стараясь не подставиться ни одному из них, одновременно сообщая Дмитрию о перемещениях войска Мамая и обещая Мамаю помощь рязанцами.
Мамаю Олег Рязанский не поможет, но Тохтамышу через два года покажет броды, позволившие тому подойти к Москве максимально быстро и неожиданно. Тогда земли Рязанского княжества будут разорены Москвой. Но сама она заплатит дань Тохтамышу сполна. И Дмитрий Донской умрёт через 9 лет после великой победы на Куликовом поле как ордынский данник. Правда и Тохтамышу не повезёт. Его длительная и упорная борьба с великим Тимуром закончится сокрушительным поражением.
Впрочем, всё это излишние для аналогий детали. Однако есть и сходство. На Западе уже началась своя Великая Замятня. В результате протестантская этика безвозвратно утрачена. Мировой финансовый пузырь раздут до невероятных размеров и может вот-вот лопнуть. Жизнь взаймы для Запада заканчивается. Старые институты уже не работают. Политика утратила стратегический характер и проводится в ситуативном онлайн-режиме. Прежние правила и договоренности не соблюдаются. Противоречия набирают критическую массу. Общая перегрузка требует глобальной перезагрузки. Наступает время опрокидывания Великой шахматной доски. Но пока не ясно, за чей счёт грядущий «банкет»?
При этом США стали ареной борьбы нескольких кланов, которых условно делят на сторонников национального развития во главе с Дональдом Трампом и объединившихся вокруг Демократической партии глобалистов. А периферия Pax Americana – в огне. Международные конфликты по всему миру горят или тлеют, готовые в любой момент превратить ту или иную пограничную зону в территорию войны. Европа уже несколько лет является объектом мигрантского вторжения из Азии и Африки, которое уже не может переварить. А эпидемия COVID-19 накалила ситуацию до предела, став новым инструментом политической борьбы, который грозит окончательно обрушить мир в хаос. И хотя РФ успешно проводит политику сдерживания на дальних рубежах, её правительство в условиях геополитического транзита и быстрого ослабления позиций глобального гегемона все 30 лет проводит либеральную внутреннюю политику и формирует прозападно настроенную политическую элиту, продолжая борьбу за одну из кают на отправляющемся в последнее плавание западном «Титанике».
Но почему в РФ такая политика? Что это: следствие политической инерции или долговременная стратегия? Но тогда в чьих она интересах? Почему народ не должен о ней знать? И пока так будет происходить, никакая вертикаль власти не поможет. Децентрализация и энтропия будут в РФ доминировать, формируя условия для её возможного распада и гибели.
В результате придётся признать, что т. н. «путинская гвардия» в «долгом государстве Путина» вовсе не путинская, потому что сохранность её капиталов и недвижимости зависит не от президента РФ, а от контролирующих их за рубежом финансовых элит и спецслужб Запада. И тогда тень Николая II, преданного «своей» элитой, снова всплывает в коллективной памяти как тень отца Гамлета.
Тем временем внутренняя напряженность повсеместно в мире растёт. И местные власти с ней уже не справляются. Хотя есть и те, кто надеется, что Россия выстоит и выйдет из этой эпохи достаточно сильной, чтобы стать одним из лидеров нового миропорядка без гегемонии США. Но РФ нужны победы. Пусть маленькие как шажки и даже символические. Ведь собирание всегда начинается с поля ценностных смыслов, напоминающего, что Трою победили не ахейцы, а Гомер [1, с. 108, 147]. И он же своей «Илиадой» создал великую греческую цивилизацию, объединив разрозненных эллинов своими, заложенными в великих поэмах ценностными смыслами, чтобы они смогли одолеть персов в общей освободительной войне [1, с. 164]. Мы бы погибли, если бы не погибали, сказал тогда афинский стратег Фемистокл. Погибали настолько, чтобы осознать необходимость объединения на новых цивилизационных основаниях и выиграть греко-персидские войны. И сейчас происходит нечто похожее.
Идёт цивилизационная борьба на уровне онтологии, за свой образ мысли, за историю. Война понятий и символически означенных ценностных смыслов, которые формировать может только миф [2].
Поэтому способность к цивилизационному мифотворчеству становится сейчас в Большой игре определяющей, т. к. в новом мире глобальным лидером станет тот, чей миф окажется самым эффективным средством объединения, мотивации и мобилизации народов и людей [3]. И История в этом может помочь. Направить, подсказать или уничтожить, обнулив былые заслуги и ту историю, из которой элиты не смогли извлечь нужные уроки, чтобы дать во имя общего будущего долгожданный для России ответ.
Литература
1. Матвейчев О., Беляков А. Троянский конь западной истории. СПб. : Питер, 2014. 224 с.
2. Ставицкий А. В. Русская карма: образ и мировой порядок будущего // Миф в истории, политике, культуре [Электронный ресурс]: Сборник материалов II Международной научной междисциплинарной конференции (июнь 2018 года, г. Севастополь) / Под редакцией О. А. Габриеляна, А. В. Ставицкого, В. В. Хапаева, С. В. Юрченко. Севастополь: Филиал МГУ имени М. В. Ломоносова в г. Севастополе, 2019. С. 331–332.
3. Ставицкий А. В. Социальное мифотворчество в контексте глобальных вызовов России // Миф в истории, политике, культуре [Электронный ресурс]: Сборник материалов III Международной научной междисциплинарной конференции (июнь 2019 года, г. Севастополь) / Под редакцией О. А. Габриеляна, А. В. Ставицкого, В. В. Хапаева, С. В. Юрченко. Севастополь: Филиал МГУ имени М. В. Ломоносова в городе Севастополе, 2019. С. 452–457.
4. Чему учит история? URL: https://iphras. ru/uplfile/histan/kruglye_stoly_pdf/Chemu_uchit__istoriya. pdf (lfnfj, hfotybz^ (дата обращения: 07. 02. 2020).
