Бесконечных снарядов не бывает в принципе. А Украина не обладает компетенциями по производству зенитных ракет. Единственная её надежда была лишь на поставки старых советских запасов из Европы и арабских стран. Но все эти поставки носили спорадический характер и не могли восполнить постоянные расходы, которые волей-неволей несла украинская ПВО, считает военный эксперт, президент Фонда исторических и научных исследований «Основание» Алексей Анпилогов. Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру. Ранее украинские власти признали, что российские войска нанесли удар по объектам инфраструктуры в Одесской, Черкасской и Днепропетровской областях. Также поступала информация о нарушении железнодорожного сообщения между Николаевом и Херсоном.
— Алексей, это репетиция прошлогодних ударов по энергетической инфраструктуре Украины? Или это нечто другое?
— Это второй акт прошлогодних ударов. Причем есть несколько факторов, которые сделают сегодняшнюю воздушную кампанию гораздо результативнее для наших ВКС и серьезно повлияют на ход боевых действий.
Первое. Украинская система ПВО существенно деградировала за последний год. Первые признаки ее частичного распада мы наблюдали еще весной, когда ряд западных изданий написали, что запасы зенитных ракет советского производства для комплексов вроде «Бука», «Тора» и С-300 небесконечны. Уже тогда речь шла о том, что этих запасов хватит лишь на несколько месяцев.
— Ещё весной был прилет по Павлограду, который мы с вами подробно разбирали.
— Помимо Павлограда, мы наносили результативные удары по складам под Хмельницким и Тернополем. А сегодня мы видим массированное классическое воздушное наступление на черноморские и дунайские порты, которые еще остались в распоряжении Украины.
Поскольку это наступление явно идет результативно, мы можем констатировать, что эти оценки западных специалистов были справедливыми.
Сейчас старые арсеналы, которые унаследовала Украина от самых мощных советских Киевского и Одесского военных округов (именно они должны были отражать первый удар НАТО), полностью или почти полностью исчерпаны.
Бесконечных снарядов не бывает в принципе. А Украина не обладает компетенциями по производству зенитных ракет. Единственная ее надежда была лишь на поставки старых советских запасов из Европы и арабских стран. Но все эти поставки носили спорадический характер и не могли восполнить постоянные расходы, которые волей-неволей несла украинская ПВО.
— А почему?
— Потому что никто не будет отдавать ракеты. Иначе зачем ему пусковая установка?
Да, Словакия сразу передала свою С-300 и все ракеты к ней, в надежде на поставку ЗРК Patriot от США. Но когда многие из таких добровольных помощников Киева посмотрели на ценник (там только пусковые установки батареи стоят чуть больше миллиарда долларов и каждая ракета по миллиону), оказалось, что им для этого придется потратить весь оборонный бюджет страны.
В этом плане еще показателен скандал в Польше, когда министр обороны Варшавы опубликовал [сообщение] правительства Туска о действиях польской армии в случае нападения России, согласно которому польская армия была вынуждена сразу отступить за Вислу, оставив все восточные территории страны. Суть в том, что этот план был еще до поставок польского оружия на Украину. И получается, что если Польша с прежним арсеналом собиралась отступать до Вислы, то сейчас им бы пришлось отступать до Эльбы.
Так что весь этот энтузиазм по передаче советских систем закончился.
С западными системами ПВО сейчас ровно то же самое.
Выдающихся результатов «Патриот» на Украине не показал. Все же помнят эпические отстрелы боекомплекта в попытке поразить наши гиперзвуковые «Кинжалы» и последующие за ними скромные признания в стиле «немножко повредилась установка».
Короче говоря, серьезных комплексов ПВО у Запада явно не хватает. Темп производства Patriot — единицы установок в год. А Украина со своим расходом ракет и комплексов не выписывается в эти военные бюджеты США. Иначе ей бы не передавали ЗРК «Хок» времен Хрущева.
Так что первый фактор, который сделает наши дистанционные удары более эффективными — деградация украинской ПВО.
Второй фактор — улучшение наших средств поражения.
Мы начинали СВО без планирующих авиабомб. А сейчас это серьезный фактор воздействия на передний край. Это бомбы, которые могут осуществлять управляемый аэродинамический горизонтальный маневр. Они сбрасываются с большой высоты, на которой идет истребитель-бомбардировщик, и за счет аэродинамических плоскостей, а также инерциальной, спутниковой навигации или лазерного наведения попадают в цель.
У нас уже есть высокоточные ФАБ-250, ФАБ-500 и ФАБ-1500. Половина веса в каждой такой бомбе — это вес взрывчатки. Когда к вам на голову прилетает 7 центнеров взрывчатки, образуется воронка, в которую может уместиться домик с мансардой. Одной такой бомбы хватит на уничтожение хорошего взводного опорника.
Третий фактор — наличие у нас крылатых ракет, дронов и барражирующих боеприпасов.
Наш основной дрон-камикадзе — «Герань». Он предназначен для ударов по стационарным объектам. У него инерциальная система и система спутникового наведения. Вы в него забиваете координаты, и он по этим координатам прилетает. Он может поразить разведанный склад, опорник или командный пункт. Но он не подходит для уничтожения самолета на аэродроме, потому что самолеты можно перемещать.
Для поражения самолетов у нас есть «Ланцеты» и «Изделие-53». Таким боеприпасом на аэродроме в Долгинцево под Кривым Рогом мы уничтожили украинский истребитель МиГ-29. Причем в этом эпизоде важно, что над аэродромом висел еще один наш беспилотник, который фиксировал прилет «Ланцета».
— Ни ПВО, ни РЭБ не сработали.
— Да. Видимо, у ВСУ нет ни ПВО, ни РЭБ для прикрытия таких серьезных объектов, как аэродром фронтовой авиации.
Наконец если вам нужна солидная дубина, то вам подойдет целое семейство наших дозвуковых, сверхзвуковых и гиперзвуковых ракет.
Дозвуковые — это «Калибры», которые запускаются с кораблей и подводных лодок Черноморского флота.
Сверхзвуковые — это «Ониксы», которые запускаются с берегового комплекса «Бастион». Ее выгодно применять по объектам, которые могут быстро поменять местоположение. В частности, ее использовали для ударов по возвращающимся на аэродромы фронтовым истребителям Су-27. Они попытались побомбить остров Змеиный, а тут по ним «Оникс» прилетел.
Гиперзвуковые — это «Кинжалы». Мы на них очень рассчитываем, потому что у них хорошая скорость и взрывчатка. Они способны пробить бункер. Мы их будем использовать для поражения хорошо защищенных военных и промышленных объектов. Им уже был поражен склад советских ядерных бомб в Карпатах, а также украинская ракетная отрасль в Павлограде и Днепропетровске. Это эффективное оружие, противоядия против которого у Украины нет.
— Каковы будут наши главные цели этого воздушного наступления?
— Пока акцент делается чисто на военные цели.
Мы должны вынести до конца украинскую авиацию, которая служит для запуска западных крылатых ракет.
Мы должны вынести систему управления противника (те самые центры принятия решений). Тут можно вспомнить удар по Одесскому морскому вокзалу. Украина пыталась говорить, что он был пустой, но тут же всплыли снимки с техникой, расположением военного персонала и патрульных катеров.
Мы будем наносить удары по энергетической инфраструктуре. Мы уже в первых ударах зацепили несколько подстанций и открытых распределительных устройств. Украину уже ставят на неприятную вилку.
Зима — это самый высокий период энергопотребления. Все, что Украина собирала после прошлого зимнего наступления, просто рассыплется. Киев потеряет синхронизацию в общей сети. Наступят веерные отключения, темнота и холод. Без энергоснабжения могут остаться крупные города.
— Не получится ли так, что Украина за счёт населения всё же сможет снабжать оборонные заводы и военные объекты?
— Этого нельзя исключать. Но сейчас наше воздушное наступление будет ставить целью изолировать украинские макрорегионы. Их энергосистема не обладает капиллярным свойством, как наша кровеносная система. Когда у человека инсульт, его капилляры берут на себя эту роль, и он худо-бедно начинает восстанавливаться. Но украинская энергосистема обладает несколькими критическими точками для передачи энергии (подстанции в 750 киловольт). Если вывести этот костяк, то ей мало что поможет.
Проблема только в том, что часть этого костяка держится на атомных станциях. Будет опять вой на болотах, что Россия бьет по АЭС. Но я считаю, что по открытым распределительным устройствам высокоточным оружием ударить можно, после чего от блэкаута Украину уже ничего не спасет.
— Я не сомневаюсь, что мы сможем бить по тылам противника. Но нам бы хотелось, чтобы наша авиация бомбила ВСУ прямо в окопах. Такое возможно?
— Если мы нарастим высокоточный чугуний, мы получим хорошую кувалду, которая будет вскрывать разведанные позиции украинских войск на передовой и в ближнем тылу. Мы сможем бить по скоплениям техники и по артиллерии.
Сейчас наша основная проблема не хороший православный чугуний, а в том, сколько мы сможем к ним приделать управляемых модулей и насколько они будут точны. Вначале у нас были промахи. А даже случайно попасть по жилым объектам очень не хотелось бы.
Если мы добьемся хорошей точности, то на фронте у ВСУ будет крайне мало мест, где они могут спрятаться.
— А какой максимальный урон ВСУ смогут нам нанести при помощи ракет ATACMS и Taurus?
— Taurus — это аналог SCALP и Storm Shadow, уже переданных Украине. Это высокоточная крылатая ракета, которая обладает радиусом применения в 500 километров. SCALP и Storm Shadow бьют на 300 километров, потому что их ограничили в соответствии с Вассенаарским соглашениям по контролю за ракетными технологиями.
Если Украина будет играть в эти соглашения, она будет запускать Taurus из глубины их позиций. Они будут декламировать, что они летят от линии соприкосновения на 300 километров, но фактически пуск будет еще за 200 километров от линии фронта, чтобы сохранить сами носители ракет Су-24. Потому что мы их постоянно выцеливаем и стараемся в воздухе достать их ракетами класса «воздух — воздух» с наших истребителей, которые дежурят вдоль линии боевого соприкосновения.
Учитывая их прилеты по Крымскому мосту, Севастополю и Чонграскому мосту на перешейке, можно представить тот объем разрушений, которые могут причинить «Таурусы».
Что касается ATACMS, то это интересная позиция. Это целое семейство старых ракет M-39, которые начали делать еще в 1980х годах. А ракеты M-57 — это модернизация разработки 2010–2020-х годов от компании Lockheed Martin. Исходя из того, что говорят западные источники, Украине передадут старые ракеты М-39. Потому что их у США просто больше. У США их порядка 1800 штук, а модернизацию прошли не более 800.
Это не высокоточная ракета. Коэффициент вероятностного отклонения ее головной боевой части составляет 150-200 метров. Но головная часть у нее — кассетная. Масса суббоеприпасов открываются на высоте до километра и разлетаются во все стороны.
— Это же очень опасно.
— Это опасно в первую очередь для гражданского населения и незащищенных броней объектов. С помощью ATACMS поразить долговременный укрепленный блиндаж или танк сложно. Хотя по пехоте они попасть могут.
Плюс дальность M-39 — 160 километров. Это M-57 бьет на 300 километров. Но их Украине вряд ли дадут.
Наконец, заявления об их небольшом количестве тоже неслучайно. Lockheed Martin новые ракеты не производит. Он берет старые ракеты, ставит на нее новую хорошую боевую часть и систему спутникового наведения. Много их Украине не дадут точно.
Так что ATACMS в модификации M-39 — это «Точка-У». Это хорошо известная нам ракета. Мы ее успешно поражали в зоне СВО, пока у Украины они не закончились. У Украины до СВО было 900 ракет под эти установки. Даже если ей дадут сотню новых ракет, это ни на что не повлияет.
Да, это фактор, который нужно учитывать. К нам может прилететь такой неприятный подарок. Но серебряной пулей это не станет.
— Исходя из того, что вы сказали, нам надо ждать, пока у Украины не закончатся боеприпасы к ПВО, и одновременно накапливать средства для дистанционной войны?
— Не просто ждем. Мы должны активно истощать этот арсенал. Надо и дальше запускать 10 боевых дронов и 20 обманок, чтобы украинская система ПВО максимально быстро отстреливала ракеты. Потому что новых ракет Украине никто не даст. В тех количествах, которые она отстреливает существующие.
— По времени будут у вас какие-то прогнозы?
— Начало этого масштабного наступления мы можем увидеть в середине октября — начале октября. Когда из-за осенней распутицы ВСУ не смогут активно применять бронетехнику везде. А пик этого наступления я бы ожидал в январе-феврале, когда над Украиной будет господствовать арктический антициклон и ясная погода. Тогда мы увидим это массированное наступление на энергоинфраструктуру Украины.
Публикация: Украина.ру
