У Виктора Алексеевича Пронина было полно читателей. Его детективы выходили очень приличными тиражами и раскупались. А ещё у него была тьма-тьмущая зрителей — сотворённые им образы экранизировались. Как в отдельном громком фильме Станислава Говорухина "Ворошиловский стрелок", так и в длинных телесериалах "Гражданин начальник" и "Женская логика".
Я, как типичный нелюбитель беллетристики, то есть вымышленной литературы, не был ни читателем, ни зрителем Пронина. Но тем не менее смею иметь своё суждение о нём как о писателе и о значении его книг. С началом коммерческого успеха Виктор Алексеевич стал колесить по миру. Бывал на Ближнем Востоке, в Турции, в Испании, во Вьетнаме, Китае, но, тем не менее, каждый год в конце августа-начале сентября обязательно приезжал в место, облюбованное классиками и Серебряного века, и советской литературы, в Коктебель. Примерно в то же время ежегодно в Коктебель приезжал и я. Для меня, сильно устававшего от политических моих писаний, Коктебель был жизненной отдушиной, местом развлечений, беззаботных застолий и флиртов. Пронин же, вселившись в коктебельский Дом творчества писателей, там работал. И когда я нередко жил с ним в одном корпусе, в любой час дня можно было слышать через открытую балконную дверь стук пронинской пишущей машинки. Он не признавал никаких компьютеров или планшетов, печатал только на машинке. А к вечеру, отработав, наливал в бутылочку из-под "Колы" коньяк и, потягивая его глоточками, выходил бродить по коктебельской набережной, откуда открывались чудные виды на Карадаг, на гору Хамелеон и прочие местные красоты. С наступлением же темноты Пронин, так или иначе, оказывался в той же богемной или полубогемной компании, что и я. В общении с ним мне не раз вспоминались слова — кажется, Лермонтова: "Прежде чем один роман написать, надо много-много романов затевать". У Пронина, как мне открылось в этих многочисленных беседах в застольном тесном кругу, было много романов, как драматических, так и удачных. Но! Романов с жизнью. Именно романов с жизнью.
Он родился в Днепропетровске, закончил там Горный институт, а потянуло его в журналистику. Но так получилось, что там он мог состояться только как разъездной фотограф по украинским колхозам. Его в местных редакциях не принимали. Почему? Когда в 2013 году Пронин отмечал в Коктебеле свой 75-летний юбилей, на который были приглашены его одноклассники, один из них сказал: "Витя всегда всюду приходит со своим стулом". Что интересно, "со своим стулом" Виктор Алексеевич прижился в газете "Советский Сахалин", когда укатил с Украины на самый восточный край нашей Родины. И вот там "со своим стулом" он прижился: всё изъездил, исходил, стал едва ли не "первым пером" местной журналистики. А потом его занесло в Москву, и в нашей столице с ним повторилось то же самое, что и в Днепропетровске. То есть перед Прониным опять закрылись двери редакций, издательств, газет. Поэтому он и бутылки собирал, и занимался резьбой по красному дереву, и писал картины маслом, и разнорабочим на заводе был… В общем, на несколько лет оказался среди "низов" общества. Однако вдруг был замечен, одобрен и принят в журнале "Огонёк" Анатолия Софронова, то есть в очень солидном советском издании. И там Пронин состоялся, а затем у него наступил триумфальный период творчества в журнале "Человек и закон". И вот, сотрудничая в этих двух статусных журналах, Пронин увидел "сверху" то, что, будучи "снизу", без всяких связей, без всякого покровительства, увидеть не мог… И в результате появилась та самостоятельность, самобытность, его мышления, та оригинальность его мнений, которые меня всегда поражали.
Он был не просто тонким человеком, он всесторонне и очень глубоко знал эту жизнь. То наследие, которое Виктор Алексеевич оставил, я уверен, будет не просто развлекательными детективами. Оно поможет понять многие скрытые и важные моменты нашей истории… Поэтому я всегда буду Виктора Алексеевича вспоминать добрым словом и благодарить судьбу за то, что мы с ним так долго и хорошо общались…
Пронин всегда приезжал в Коктебель раньше меня. И поэтому я воспринимал его таким же вечным, как Карадаг, и даже не мог представить себе, что Виктора Алексеевича когда-то не станет. Но так случилось. Царствие ему Небесное!
