Прошедшие в отечественном медиапространстве сведения о том, что Китай и Россия — вернее, Китай и Евразийский экономический союз (ЕАЭС) — готовы создать новую международную валюту, стоимость которой будет рассчитываться на основе комплексного индекса биржевых цен в юанях и рублях, пока не нашли официального подтверждения. Но дыма без огня не бывает. И решение президента России в кратчайшие сроки перевести расчёты за экспорт газа в недружественные страны на рубли — наглядное тому свидетельство. Уже очевидно, что финансово-экономическая система глобального рынка, основанная на американской валюте, рушится. А свято место пусто не бывает — значит, на смену многолетней «империи доллара» должно прийти нечто иное и в мировом, и в национальном формате. Какими же могут оказаться и должны быть основные параметры этой «постдолларовой» реальности, в том числе применительно к нашей стране?
«Ну, когда уже доллар рухнет?» — этот вопрос давно приобрёл черты риторического, то есть не требующего ответа. Что бы ни происходило в мире, валюта, которую с 1914 года в разных видах выпускает (эмитирует) Федеральная резервная система США, неизменно остаётся «валютой номер один» мировой экономики. Вопреки весьма распространённому мнению, этот свой статус доллар получил не на знаменитой Бреттон-Вудской конференции 1944 года, а двумя десятилетиями ранее, на не менее знаменитой Генуэзской конференции 1922 года (10 апреля можно будет отмечать вековой юбилей данного события). Как раз там и тогда, помимо всего прочего, был введён золотодевизный валютный стандарт для расчётов по итогам Первой мировой войны. А затем гегемония доллара только укреплялась и усиливалась, пока не приобрела, после уничтожения Советского Союза и «мировой системы социализма» в конце 1980-х — начале 1990-х годов, глобальный характер. Что и вызвало к жизни популярный тезис о «конце истории» в рамках либерального «однополярного мира» под эгидой США.
В давней своей статье "Победителей судят" ("День", 1992, № 42) автор этих строк сделал прогноз о том, что «одним из главных результатов гибели СССР должна стать отмена привилегированного статуса доллара относительно других валют» и что этот неизбежный процесс может занять длительное — возможно, в несколько лет — время. Тогда, в самом начале «рыночных реформ», никто этот прогноз всерьёз не принял — тем более, что прошло несколько даже не лет, а десятилетий, а доллар по-прежнему в строю защитников «западной цивилизации» — его мало убить (что, собственно, случилось в 2008 году), нужно ещё и повалить… Чем очень многие, не только Россия с Китаем, уже занимаются…
Но сегодня крах Pax Americana — не просто неизбежность, это реальность, которая проявляет себя не только на Украине, но и во всём мире. Конечно, данный процесс — многомерный и не моментальный. Он будет затрагивать все стороны жизни всех человеческих сообществ, но далеко не в равной степени. Максимальные изменения, угрозы и проблемы грозят тем, кто до начала краха доминировал в своих «экологических» и экономических нишах, — их шансы выжить и приспособиться к новым условиям куда слабее, чем у тех, кто стоял «ступенькой ниже». Так что для США в любом случае наступило время «плохих новостей».
Самые плохие из них связаны с сокращением границ и населения «долларовой зоны», что напоминает некогда придуманную Бальзаком мистическую шагреневую кожу. Стран и людей, которым американцы, изымая оттуда товары и услуги в обмен на свои «баксы», могут сказать: «Это наша валюта и ваши проблемы», — становится всё меньше. Известный нам по периоду 1991—2021 годов глобальный рынок, созданный под «империю доллара», всё больше раскалывается на отдельные финансово-экономические зоны.
Пока таких «субглобальных» структур просматривается две: помимо «долларовой зоны», которая сокращается и распадается, есть ещё и «бездолларовая зона», которая формируется вокруг китайского юаня. Но по каждой из них тоже идут трещины: из «долларовой зоны» могут выпасть «зона евро» (ЕС), «зона фунта стерлингов» (Великобритания и страны Содружества наций), а также «зона блокчейна» (криптовалюты); в «бездолларовой зоне», помимо «юаневой зоны» (КНР + страны «пояса и пути») способны возникнуть «зоны рубля» (тот же ЕАЭС), «зона рупии» (Индия сегодня — вторая по населению и третья по величине ВВП экономика мира), а также (почему нет?) исламская плюс латиноамериканская валютные зоны и та же «зона блокчейна». Такой вот грядёт «период неофеодальной раздробленности XXI века»…
Соответствующие механизмы достаточно качественно и детально описаны рядом как отечественных (С.Ю. Глазьев, М.Г. Делягин, М.Л. Хазин и др.), так и зарубежных экономистов, с начала 2000-х годов занимающихся данной проблематикой. Но в данной связи чрезвычайно важно то, что каждая из таких зон будет обладать собственной структурой и собственной «суммой технологий», отличной от глобально-рыночного «исходника». Следовательно, функционал соответствующих валют должен существенно отличаться от нынешнего функционала доллара и других валют, «привязанных» к нему через МВФ, систему центробанков, а также через другие международные финансовые институты и соглашения.
Стоит напомнить, что существующая и поныне «змея» фиатных (фидуциарных) валют возникла в результате того, что США по указу президента Ричарда Никсона от 15 августа 1971 года отказались от обмена долларов на золото. Это решение полностью противоречило Бреттон-Вудским соглашениям, однако Соединённым Штатам удалось сохранить и даже усилить гегемонию доллара, который не только полностью «отвязался» от традиционного золотого обеспечения, но и в рамках Ямайских соглашений 1976 года заставил последовать своему примеру все остальные «западные» валюты, получившие возможность свободной взаимной конвертации друг в друга и в ряд ключевых товаров, технологий и услуг, производство и распределение которых на тот момент прямо или косвенно контролировалось Америкой.
Современный «мейнстрим» экономической науки, который обеспечивал и продолжает обеспечивать потребности глобальной «империи доллара», утверждает, что все деньги сегодня могут быть только фидуциарными, фиатными, декретными, то есть обеспеченными не какими-либо конкретными реальными активами, а доверием любых субъектов экономической деятельности к эмитенту тех или иных денежных единиц, к его способности гарантировать своевременное удовлетворение максимально широкого круга потребностей данных субъектов. Таким образом, «империя доллара», она же «империя фиатных валют», исторически создавалась и стояла вовсе не на пустом месте, а, как положено, «на трёх китах»:
— технологическом лидерстве, то есть способности создавать уникальные товары и услуги в любом необходимом количестве при минимально возможных затратах труда и ресурсов, в том числе за счёт мирового разделения труда;
— военном лидерстве, то есть способности «проецировать силу», как «жёсткую», так и «мягкую», в достаточном количестве в нужное место и время для поддержания, восстановления или же, напротив, разрушения процессов производства/потребления;
— коммуникативном лидерстве, то есть способности поддерживать в различных человеческих сообществах структуры смыслов и ценностей, в рамках которых данная ситуация воспринимается и транслируется в качестве нормальной и единственно приемлемой.
Главная проблема коллективного Запада во главе с США и созданной ими «матрицы» глобального рынка заключается сегодня в том, что две из этих трёх опор фактически утрачены: Китай стал первой производящей экономикой мира ещё в 2013 году, а Россия получила реальное военно-стратегическое превосходство к концу 2019 года.
В настоящее время речь идёт о том, что из-под «империи доллара» в нынешнем её виде выбивают последнюю опору — глобальные массмедиа, которые, по словам 45-го президента США Дональда Трампа, уже давно работают в режиме «фабрики фейков». И чрезмерная нагрузка, которую страны коллективного Запада перенесли сейчас на эту последнюю свою опору, лишь ускоряет её разрушение и разрушение всей «империи доллара».
Вернёмся теперь к вопросу о том, что должно прийти на смену американскому «баксу» и глобальной системе фиатных (фидуциарных, декретных) валют в целом, в том числе — в нашей стране. В этой связи в отечественном медиаполе сейчас весьма активно обсуждаются концепции «энергетического рубля» (энергорубля) и — более широко — «ресурсного рубля», то есть валюты, обеспеченной неким энергетическим (сырьевым) эквивалентом. Точно так же в глобальном медиаполе обсуждаются концепции частичного возврата к золотому обеспечению денег («замороженный» до 2023 года международный банковский стандарт "Базель III") и перехода к «электронным» валютам (китайский юань уже прошёл ряд тестовых испытаний, включая проведение XXIV Зимних Олимпийских игр в Пекине, аналогичные проекты запущены в США и в РФ). Частным случаем является рынок «криптовалют», который на максимуме почти достигал эквивалента 3 трлн долл. — это примерно 2,25% мирового ВВП и уровень ВВП Великобритании, 10-й экономики мира.
Из вышеизложенного понятно, что введение «энергетического» или «ресурсного» обеспечения какой-либо национальной или международной валюты (частным случаем чего может служить приведённый в начале данной статьи информационный повод) не является и не может являться полноценной альтернативой даже нынешней системе фиатных валют, поскольку не гарантирует достижения ни технологического, ни военного, ни коммуникативного лидерства, и, более того, даже не нацелено на это.
Если обратиться к советскому опыту, то на билетах Государственного Банка СССР образца 1961 года имелась и такая легенда: «Банковские билеты обеспечиваются золотом, драгоценными металлами и прочими активами Государственного Банка», а на казначейских билетах: «Государственные казначейские билеты обеспечиваются всем достоянием Союза ССР и обязательны к приёму на всей территории СССР во все платежи для всех учреждений, предприятий и лиц по нарицательной стоимости». То есть прообраз «ресурсного рубля» в нашей стране уже существовал, и достаточно длительное время, но опыт его использования даже в рамках трёхконтурной финансовой системы «наличный рубль — безналичный рубль — переводной рубль (и его формы типа чеков "Берёзка")» трудно назвать успешным. «Змея» западных фиатных валют рубль, в конце концов, проглотила. И причиной тому не какие-либо субъективные ошибки советских властей (хотя и без них не обошлось), а тот фундаментальный факт, что «ресурсно» (хоть золотом, хоть нефтью, хоть киловаттами электроэнергии) обеспеченные деньги хороши для стабильных технологических систем производства/потребления, в которых выход продукции по количеству и номенклатуре жёстко привязан к количеству затраченных на это ресурсов, в том числе трудовых. Но на развитие сами по себе, как таковые, по-моему, они не могут работать.
Американский «нефтедоллар» в этой связи выступает ещё более близкой аналогией предлагаемого «энергорубля», но он с самого начала был только частью «функционала» американской валюты, и её обеспечение «чёрным золотом» частично замещало утраченное обеспечение металлическим золотом. Иными словами, концепции «энергетического» (в самой простой, лозунговой форме «один рубль — один киловатт-час») и «ресурсного» рубля — это попытка повторения уже пройденного, в том числе и долларом как мировой валютой. Впрочем, стоит ли наступать на прежние грабли — пусть даже с новыми бантиками на них — должны и будут решать органы государственной власти, которым это по закону и положено.
В заключение стоит остановиться на том, кто в нынешней ситуации объективно заинтересован в продвижении концепции «энергорубля». Разумеется, это основные производители энергии, энергоносителей и энергоёмкой продукции внутри нашей страны, а также её потребители за рубежом. По итогам 2021 года, экспорт продукции, обозначенной как «Топливо минеральное, нефть и продукты их перегонки; битуминозные вещества; воски минеральные» составил 267 млрд долл. или более 54% общей суммы отечественного экспорта и примерно 16% от национального ВВП (в долларах по номиналу). Производство и потребление первичной энергии Россией (данные за 2020 год) — соответственно 1 402 и 731 Мtое (млн тонн условного топлива). То есть примерно половина наших энергоресурсов, в том числе невозобновляемых, используется другими странами мира. Для сравнения: потребление первичной энергии в КНР составило 3 381, в США — 2 046, в Индии — 908, в Японии — 396 и в Германии — 275 Мtое. Нужно ли России, при всех привходящих обстоятельствах, от условности показателей ВВП до расходов на обеспечение национальной безопасности, дополнительно закреплять свой статус мирового донора сырья и энергии для других стран мира — тоже отдельный вопрос.
Если рассматривать ситуацию исключительно в действующей системе финансово-экономических координат, то это выглядит весьма проблематично. Подушевой номинальный ВВП по годам представляют так. 2013 год: Россия — 14 680 долл., мир в целом — 10 553 долл.; 2017 год: Россия — 10 743 долл., мир в целом — 10 714 долл.; 2020 год: Россия — 11 273 долл., мир в целом — 12 293 долл. Подчеркну, что эти цифры, взятые из электронной энциклопедии, — выражение той информационной войны, которую ведёт против нашей страны коллективный Запад во главе с США, используя своё глобальное коммуникативное лидерство. У наших гиперзвуковых высокоточных ракет, скорее всего, существует уже принципиально иное мнение на этот счёт. Но его всё равно придётся подкреплять принципиальной новой суммой производственных и коммуникативных технологий. Поэтому восстановление и использование "ресурсно" и "энергегтически" обеспеченной национальной валюты имеет в большей мере тактический, но не стратегический, на "длинную дистанцию" характер.
