Первые числа ноября в предместье Новосибирска. Утро хмурое. Проснулся от стука в дверь, громкого и настойчивого. Давно ко мне никто так не стучался. Будто вдруг случилось за пределами моей пещеры что-то необыкновенное и тревожное.
Открыл. На пороге стояли две женщины - одна пожилая, другая цветущая. Я их раньше никогда не видел. Оказались мать с дочкой, неместные. У сухой, небольшого роста матери хорошо запоминающиеся юркие птичьи глаза. А дочка просто объеденье. Смазливая, глазастая, рельефная. Особенно впечатлили ее бедра. У длинной коричневой юбки не получилось спрятать две чудесные выпуклые волны. Губы у девушки были ярко накрашены, что необычно для сектантки.
Мать скороговоркой процитировала Библию и пригласила на собрание их церкви, которое состоится в Доме культуры в воскресенье. А дочка по имени Яна тем временем молчала и обворожительно улыбалась.
Не решился пригласить их выпить чаю в свою старомодную, заваленную макулатурой комнату. Крайне настороженно отношусь к незнакомым людям. А вдруг пришли враги забрать последнее. Но твердо решил сходить на собрание. Не за духовным очищением - таким соблазнам мое циничное сознание не подвержено. А исключительно из-за нее, этой улыбающейся, прелестно молчащей сектантки. Оказывается, в ее бедрах заключена вся поэзия и похоть мира.
Чем Яна, эта юная восхитительная леди с Новым Заветом в руках, меня привлекла. Люблю рационально помечтать. Я на мели, финансово и умственно. И только она, девочка с отмороженными мозгами и прекрасным телом, поможет мне вновь наполниться энергией и сворачивать горы. Она так не похожа на обывательских, кисло-капустных, меркантильных женщин! Пусть Яна немного сумасшедшая, но зато требует минимум инвестиций. Выгодная находка. Фанатичная вера Яночки - решение всех проблем. Даже если родит детей, то все равно не будет пилить, как типичная русская стерва, но будет молиться и беспрекословно работать. Во мне прагматизм и романтика соединились в минуту грез.
Поскоблив щеки дешевой, затупившейся бритвой, в назначенное воскресенье я проник в стены Дома культуры.
Ничего не изменилось. Те же самые скрипучие деревянные полы из детства. И расплывшиеся тетки-вахтерши, куда без них.
Ах, как давно я здесь не был! Здрааавствуйте! Слегка подхватил ностальгию. И зашел в актовый зал, откуда до сих пор не выветрился запах масляной краски.
Ничего себе, сколько здесь знакомых лиц!
Блатное просветленное лицо уставилось на меня. Приблизилось, широко улыбаясь.
Какие люди в Голливуде! Здравствуй, Цыря. Помнишь, что именно юные веселые друзья курили за школой по кругу будто трубку мира? Пусть я ленив, но во мне всегда был стержень. Поэтому всегда сторонился крутых пацанов. И Цыря был когда-то смиренный мальчик. Однажды болтались мы с ним по задворкам. Весна, солнышко. Проходя мимо полувысохшего болота, увидели на сырой потрескавшейся почве яркие желтые цветки. Решив сделать родителям сюрприз, мы нарвали большие охапки этой весенней красоты. Не знали же, что так великолепно расцвело ядовитое растение с нейтральным названием «калужница». Цырина мать-алкоголичка не оценила презента и запретила ему со мной общаться. Мой бывший друг послушался маму и стал гулять с другими ребятами, которые уже вовсю испытывали ядовитый кайф непосредственно на себе. Со временем Цыря глубоко сторчался и оказался в тюрьме за приобретение и хранение наркотиков.
Здорово! А это Савва - хулиган, гроза деревни. Сколько раз мне приходилось убегать, когда видел тебя издалека! Ведь ударишь со всего размаху, и ничего тебе за это не будет. Ты занимался боксом, выигрывал районные спартакиады. Был гордостью школы, висел на доске почета. Но случается, что судьба резко поворачивает. И теперь ты ВИЧиалый, рот покрыт густой белой слюной и глаза не моргают.
О, привет, гаденыш, мелкий воришка Пихта.
Бездельник Почекут, неужели, и ты среди этих?
Эх-ма. Выходит, на богоугодную службу вся сельская богема собралась! Ох, как же много вас здесь, однако!
Со сцены начал свое выступление проповедник Артем. Лощеный мэн в дорогом костюме и бархатной сорочке затянул речь о том, как надо жить, чтобы избавиться от всех зависимостей. Естественно, надо жить «в Боге»! Или, как написано на долларовой бумажке, «на Бога уповать». Мэн говорил долго, упоительно, с примечательным крикливым акцентом. В принципе, ничего особенного по содержанию, банальная проповедь харизмата, умело заправленная цитатами из Священного Писания. Легко, доступно, рассчитано как раз на собравшуюся аудиторию. И все мои страждущие земляки, находящиеся в зале, внимают Артему, дружно откликаются на его позывы. «Дьявол уходит из нас?» - вопрос ребром от проповедника. «Уходит!» - хором отвечает зал. Также дружно, как лет пятнадцать назад у костра этот зал пьяно орал под гитару «гоп-стоп, мы подошли из-за угла».
Чем меня поразил пастор на сцене, так это не своими речами, а зубами! Его зубы во время спича ярко выделяются на фоне красноватой кожи лица. Наверное, имплантаты во рту - награда за праведную жизнь. Наверное, надо делать свою жизнь с Артема.
После белозубой проповеди наступил христианский рок. На сцене появился ансамбль, и загремел на всю округу протестантский пафос: «В Духе Святом ты будешь свободен!», «Дьявол должен знать, мы Армия Христа!» Зрители не могли усидеть на месте и бросились в танцы. Хоп-хоп-хоп. Смотрю, а что за полное женское тело забралось на сцену и выделывает там акробатические трюки под христианский рок-н-ролл. Ничего себе, да это же Катька Пепеляева. В школе была спортсменкой, отличницей и активисткой. Но связалась с дегенератами, и пошла жизнь под откос. Однажды чуть не села за кражу водки из продовольственного магазина. Родная тетка из прокуратуры помогла - суд дал Катьке условно.
На бис, после череды пафосных религиозных песен, рокеры заиграли старую, знакомую, почти советскую, из репертуара «Любэ»: «И ты споешь ла-ла-ла, и тихо клены вздохнут ла-ла-ла, и вновь тебе подпоют ребята нашего двора!» И эта песня звучала как напоминание о той жизни, которая могла быть у нас всех, но ее нас лишили. Зал почувствовал зов предков и ответил энергичным хором-подпевом.
Вот такие мы, сверхновые русские, аборигены Сибирской Африки! Прожженные, с копотью в головах, танцуем под музон заокеанской секты. Дикие, искривленные, посиневшие от радиации грибы. Покрытые наколками словно рыбьей чешуей, перегарные, благодаря жужжанию электрогитары вспоминаем, что мы еще живы! Да, еще живы так и не поумневшие, но сильно потускневшие от окраинного бытия ребята нашего двора.
Ползаем по жизни, как черви. Глупо мечтаем, много ошибаемся, иногда влюбляемся, часто ненавидим. Регулярно принимаем внутрь всякую дрянь, чтобы жизнь дегтем не казалась. И в конце концов приползаем в актовый зал сельского Дома культуры, где молимся и двигаемся под манипуляции белозубого миссионера. Комок горечи подступил к горлу. Чуть не расплакался от своей полуискренней сентиментальности…
Получив сверхдозу впечатлений, понял, что отчаливать пора. И как меня на выходе ни заговаривал Серега Марчук, желтый, будто прекрасные и опасные лепестки калужницы, не стал я оставаться до конца - не по нутру мне танцы. Сам Марчук был неплохой малый. Звезд с неба не хватал, учился в техникуме на электрика. Жизнь его изменилась совсем случайно. Вроде бы не баловался дурью, но однажды. Дело было вечером, делать было нечего. И шприц был один на всех. И все на один шприц. В тот вечер вся их компашка заразилась гепатитом. Долго потом лежали в больницах... Тем не менее. Если чуваки, молясь, танцуя и пунктуально выплачивая десятину, таким образом утоляют свои печали, их право. Пусть верят во что угодно и даже платят за это деньги, если готовы. Но меня их духовное преображение мало волнует. Я пришел исключительно по эгоистическим, животным соображениям. Манимый бедрами, великолепными бедрами смазливой сектантки Яны с неуместно красной помадой на губах. Хорошо хоть, что церковные авторитеты не запретили ей пользоваться сотовым телефоном. В коридоре, когда уходил с богоугодного собрания, мне все же удалось красотку зацепить и попросить у нее номер. Типа так, на всякие пожарные. И в ее улыбке, с которой она писала свои цифры в моем блокноте, таились соблазны, тотально поражающие сознание разочарованного идеалиста, циничного нищеброда...
Наконец покинул стены душного клуба. Пошел блуждать на воле, наслаждаясь одиночеством. По лужам, опавшим листьям, среди голых деревьев, глотая сырой пронизывающий воздух поздней осени. Жизнь продолжается - заветный телефончик у меня в кармане. Охота за сладким пушным зверьком началась.
