Многие считают, что реальность - это всё, что нас окружает, наша материальная среда обитания, которую можно измерить, ощутить, познать. Так ли это на самом деле?
Картина мира и реальность
Говоря о картине мира мы имеем в виду всю совокупность взглядов и представлений человека относительно окружающей его реальности. Здесь нужно подчеркнуть, что реальность и наше о ней представление совершенно не обязательно совпадают, напротив, подчас они бесконечно далеки друг от друга. Очень часто мы считаем реальным то, чего в принципе не существует и, напротив, вещи в высшей степени реальные полностью сбрасываем со счетов, как будто их и вовсе нет.
При этом одним из основных (и в высшей степени парадоксальных) свойств картины мира является её непротиворечивость. Картина мира являет собой нечто целостное, всякая её часть вытекает из других, и все вместе они составляют нераздельное единство. Когда по какой-либо причине мы обнаруживаем, что некоторые аспекты реальности противоречат нашим о них представлениях, мы либо меняем своё собственное представление, либо просто изолируем противоречие как если бы его и не существовало, во всяком случае «до поры». Целостность картины мира при этом всегда остаётся незыблемой.
Так, например, если с человеком научного склада ума происходит нечто поистине чудесное, он может в итоге уверовать в Бога и приписать произошедшее чудо действию божественного провидения; в другой раз тот же самый человек может быть склонен к поиску рационального объяснения произошедшему и трактует чудесность события простым стечением обстоятельств; в итоге он скорее всего просто забудет об этом, причём часто – забывает немедленно, уже в момент происходящего чуда.
Обратное также может иметь место. Если с человеком религиозным происходит нечто вполне предсказуемое, но с его стороны неожиданное, его сознанию непонятное, он часто склонен приписывать это прямому вмешательству в его жизнь божественного провидения, что в некотором роде ещё более укрепляет его в его религиозной позиции. Между тем, даже если ясно указать ему на чёткую последовательность причин и следствий, которые прямо приводят к данному конкретному результату, он может совершенно отказаться от подобного хода мысли, считая, что такое объяснение «обесценивает» его опыт. (Подобный механизм часто лежит в основе религиозного фанатизма.)
Уже из этих примеров видно, что всякая картина мира соединяет в себе две сферы опыта, две реальности. С одной стороны, это «внешняя реальность», то, что происходит с нами помимо нашей воли. С другой стороны, это «внутренняя реальность», которая соединяет в себе наши представления о нас самих и о том, что именно с нами происходит.
Важно при этом подчеркнуть, что реальность как таковая не зависит от нашей картины мира. Реальная, объективная реальность есть вся сумма собственно происходящего, это вся вселенная во всей своей полноте, и только самая малая, крошечная часть её доступна нашему непосредственному восприятию. И даже от неё, от этой малой части реальной реальности, мы отделены своего рода барьером, которым и является наша картина мира.
Таким образом, мы имеем две пары категорий. Прежде всего это реальность как таковая и наше о ней представление. Последнее, которое мы и называем картиной мира, соединяет в себе наше представление о собственно реальности и наше же представление о самих себе и о нашем «личном» мире.
Картина мира, таким образом, есть конструкция исключительно субъективная, она изолирует наше восприятие от реально происходящего и подменяет данные, поступающие из окружающей нас реальности разного рода шаблонными конструкциями, которые и достаются восприятию в качестве информации о внешнем мире. В итоге получается, что картина мира становится той самой реальностью, в которой мы фактически живём. (см. рис. 1)
двойной клик - редактировать изображение
Реальность как таковая, которую выше мы определили как «объективную», на самом деле бесконечно далека от нас. Это значит, что наш мир есть всякий раз лишь интерпретация реально происходящего, воспоминание о том, что происходит, но не само происходящее. Даже если с нами случается нечто, что никак не соответствует нашему прошлому опыту, то, чему нет ещё места в нашей картине мира, мы не сможем воспринять это непосредственно, нам нужно составить об этом некоторое суждение, которое будет соотносить собственно происходящее с некими внутренними точками отсчёта, смысловыми константами, относительно которых реально произошедшему и теперь уже воспринятому нами будет присвоено определённое значение и статус. Вся совокупность таких суждений, представлений и смысловых констант зафиксирована в нашей картине мира.
Например, мы идём по улице и вдруг наблюдаем падение некоего светящегося объекта с неба на землю. Пока всё это происходит, мы просто фиксируем данные наших органов чувств. В тот момент, когда мы задаём себе вопрос «что происходит?», включается механизм интерпретации. Начиная с этого момента, всё происходящее уже отвлечено от реальности, мы полностью погружаемся в процесс интерпретации. Предположим, что каким-то образом мы определяем, что стали свидетелями падения метеорита. Тот факт, что нам удалось подобрать подобное объяснение данному событию, никак не объясняет нам сути произошедшего, ибо мы не знаем, что такое метеорит, каков конкретно данный метеорит, почему он «упал», откуда он взялся, и всё такое прочее. Однако в нашей картине мира есть некий шаблон под названием «падение метеорита». Даже если раньше нам ничего подобного видеть не приходилось, мы можем задействовать этот шаблон для объяснения последовательности данных, которые получили наши органы чувств, т. е. воспринятых нами непосредственно. Если поблизости есть другие люди, которые также это событие зафиксировали, мы будем стараться вынести коллективное суждение о произошедшем. Наконец, мы получим некоторую согласованную карту события, опосредованного нашей интерпретацией.
В итоге само по себе событие и всё что с ним связано, оставляются «где-то там»; реальностью же становится наше представление о произошедшем, зафиксированное в нашем воспоминании. Возможно, впоследствии окажется, что это был вовсе не метеорит, а что-то иное. Нам придётся в таком случае адаптировать нашу картину мира, но объективная реальность от этого, разумеется, не изменится. Мы может быть никогда так и не узнаем, что же это было на самом деле, и было ли что-то вообще, однако в картине мира зафиксируется суждение, привязанное к данному событию, и именно его мы будем считать реальным, а вовсе не то, что произошло «на самом деле».
В некотором смысле можно утверждать, что картина мира есть вся сумма известного, сконцентрированная в нашем личном опыте, в то время как объективная реальность представляет собою нечто неизвестное, но в той или иной мере доступное нашему восприятию. В процессе жизни мы осваиваем неизвестное подобно целине. В детстве этот процесс особенно интенсивен, ибо идёт «с нуля»; в процессе обретения опыта мы расширяем свои «владения», и они становятся почвой для дальнейшей экспансии. При этом наша картина мира постоянно меняется, чего не скажешь об объективной реальности, которая по сути своей всегда остаётся самою собой и никак не зависит от наших интерпретаций.
Илл. "Вега / Wega / α Lyr"
Это глава из книги "ВРЕМЯ. Пространство. Космос. Введение в гелиоцентрику".
Оставить комментарий можно по ссылке
