Видно, где-то медведь сдох: меня пригласили на парад Победы 9 мая на Красной площади. Ещё 15 февраля на съезде писателей после моего краткого выступления в перерыве ко мне подошёл молодой человек, представился сотрудником Администрации президента и спросил, был ли я когда на параде. Нет, я много раз со школьных лет проходил по Красной площади в рядах демонстрации, но на парадах не бывал. Молодой человек сказал, что пришлёт мне два билета. И прислал.
Что ж, если так, то непременно пойду. Возьму с собой красный флаг и два портрета. Один буду держать на виду, чтобы все видели, может, и телевидение покажет. Второй брошу к подножию мавзолея, как тогда 24 июня 1945 года на том первом великом Параде, которым командовал маршал Рокоссовский, а принимал маршал Жуков…
Если удастся, прорвусь сквозь "заграду" на трибуну мавзолея и с неё прочитаю, насколько хватит голоса, стихотворение "День Победы", которое было написано в майские дни 1945 года в Кёнигсберге:
Если было б судьбой суждено мне
Жить на свете до тысячи лет,
Этот День и тогда бы я помнил —
Его образ, и голос, и цвет.
Сколько разного в Дне том смешалось…
Отстояли свободу и честь!..
Тут и гордость, и радость, и жалость,
И салюта победная весть,
И сердечное краткое слово
Поздравленья отцом сыновей —
В этот День мы услышали снова,
Дети разных земель и кровей.
Это слово не часто звучало,
Но всегда укрепляло сердца.
С ним прошли мы войну от начала
До Победного Дня, до конца.
Тут разного рода начальники, надо думать, бросятся к мавзолею, чтобы стащить меня с трибуны и отправить в кутузку, но моя верная жена Татьяна преградит ему путь с плакатом "Лапы прочь от Мавзолея!" в одной руке и с вилами в другой. А я начну читать стихотворение "Смерть маршала Жукова":
— Спокойно спи, суровый маршал, —
Я прошептал издалека,
Когда пред ним в прощальном марше,
Чеканя шаг, пошли войска.
Парад последний принимал он,
Как встарь, у стен седых Кремля,
И шапки медленно снимала
Вся наша скорбная земля.
То был парад сынов и внуков
Солдат минувших грозных лет,
Которых он, Георгий Жуков,
Водил под стягами побед.
Для битв великих был он скроен
И в стане вражьем сеял страх…
Шли батальоны чётким строем,
Держа равнение на прах.
Но вот, печальный и красивый,
Прошёл последним старшина,
И вдруг с небес над всей Россией
Распространилась тишина.
И я увидел вещим оком,
Что нам дают иные дни,
Как за живыми вслед потоком
На площадь хлынули ОНИ.
ОНИ, что пали под Москвою,
Чьей жизнью выжил Ленинград,
Как будто их водой живою
Подняли нынче на парад.
О ком по всей стране рыдали
И кем гордиться ей века —
Тут сталинградцы шли рядами,
Под Курском павшие войска…
Один в тулупчике, в ушанке,
Другой — в пилотке, босиком,
Кто почернел в сожжённом танке,
Кто бел лицом, как снежный ком.
И те пришли из крайней дали,
Кто брал Берлин и сам Рейхстаг,
Кого уже с победой ждали,
Да не учли один пустяк…
От генерала до солдата —
Все перед ним текли рекой.
Из них он многих в бой когда-то
Послал державною рукой.
И он порой при этом ведал,
Что не вернуться им назад,
Что не видать им дня Победы,
Как не цветёт зимою сад.
Таков войны закон суровый.
И всё ж, им посланные в бой,
Они бы и теперь готовы
В бою прикрыть его собой.
И здесь, в его последней Ставке,
Хоть у стены стоял портрет,
Не старца видели в отставке,
А полководца в цвете лет.
…И вот уж прах замуровали,
И дело шло к исходу дня,
А тени всё маршировали,
Молчанье скорбное храня.
И уж закончили мы тризну,
И ночь сошла на ширь земли,
А те, кто пали за Отчизну,
Всё шли да шли, всё шли да шли…
А что начальники? Они не будут терять времени даром, а вызовут наряд Росгвардии и прикажут интернировать внепланового оратора. Но тут очнутся сидящие на трибунах ветераны, зашевелятся, поднимутся, кто-то крикнет "не сметь!" А я подойду к правительственной трибуне и скажу вот что… Мне помнится один из последних перед войной парадов: или 7 ноября 1940-го, или 1 мая 1941-го. Тогда у нас уже были созданы некоторые виды вооружения, подобного которому не имела ни одна армия мира: танк Т-34, реактивный миномёт "Катюша", самолёт-штурмовик Ил-2. Да, были. Но ни один из этих прославившихся в войне видов оружия не принимал участия в параде. Мы не хвастались ими, а, наоборот, держали в секрете. Тем больший боевой эффект на грани ужаса немцев они произвели своим неожиданным появлением на фронте.
А что мы видим теперь? Начиная с недавнего послания президента нам то и дело показывают образцы нового оружия и объясняют, каковы их боевые качества: "Сармат" может поразить врага через Северный полюс, через Южный полюс, а "Кинжал" достанет врага на земле, на воде, под водой и в воздухе…" Сперва всё это нам показывали в виде "мультяшек", а за несколько дней до парада стали ежедневно по нескольку раз в день показывать многие образцы этого новейшего оружия на улицах Москвы во время репетиций парада. И опять: этот агрегат может так, а этот эдак, тут столько килограммов, а здесь — столько… Что, никакой военной тайны теперь не существует? "Прозрачность" во всём? И фактор новизны, неизвестности оружия для противника, фактор неожиданности, внезапности его применения никакого значения не имеет? И зачем вообще без конца бряцать оружием? С одной стороны, такая похвальба вызывает подозрение: да есть ли у нас такое оружие в необходимом для обороны огромной страны виде и количестве? С другой, такое бряцание то ли реальным, то ли виртуальным оружием ведь никому из ваших коллег и партнёров в Европе и за океаном не нравится, а нормализации-то отношений надо как-то искать.
Едва ли мне что-нибудь ответят. Тогда я снова поднимусь на трибуну мавзолея и прочитаю ещё и это:
Зарыли его у Кремля
Без почестей, ночью, украдкой.
И пухом не стала земля,
И сон его вечный не сладкий.
Но в мае, в тот день торжества,
Что в сердце храним мы особо,
Лишь в полночь затихнет Москва,
Встаёт император из гроба.
И видит он нынешний мир,
В котором России так тяжко…
На нём всем знакомый мундир
И с красной звездою фуражка.
Идёт… Перед ним Мавзолей.
В ту чёрную осень отсюда
Шеренгам своих сыновей
Дал веру он в грозное чудо.
Сюда в 45-м году
Победа на крыльях явилась…
За это на Страшном Суду
Ему бы немало простилось.
Страну озирая кругом,
Он ищет надежды и смысла…
Вдруг видит: над звёздным Кремлём
Трёхцветная тряпка повисла.
— Да как это терпит народ?
И что с моей Родиной стало? —
Он маршалов грозно зовёт,
Зовёт молодых генералов.
Но те, кто был славен в бою,
Его уж не слышат в могиле,
А те, что сейчас, — изменили
И продали шпагу свою.
Тогда он спросил тишину:
— Где Яков, мой сын? Где Василий?
— Расстрелян был Яков в плену,
А младшего здесь затравили…
Тогда, современник, к тебе,
Как встарь, обращает он слово:
— Неужто ты сдался судьбе?
Когда ты поднимешься снова?!..
И ходит он взад и вперёд,
Ответа от нас ожидая.
Но тихо. Безмолвен народ
И в ночь на Девятое мая.
На Спасской пробили часы,
Восток оживился, алея…
Платком вытирая усы,
Спускается он с мавзолея…
***
Поздравляем нашего верного, надёжного друга, несгибаемого бойца, почитаемого автора, участника Великой Отечественной войны Владимира Бушина с Днём Победы! Любим, преклоняемся, благодарим, дорогой наш Владимир Сергеевич. Здоровья Вам и счастья.
