Скандал, разгоревшийся вокруг «цветника либерализма» — элитной 57-й московской школы, в которой, как выяснилось, учитель на букву «М» шестнадцать лет пользовал собственных учениц, — вобрал в себя всё, что мы так любим: от мегаспора среди людей со светлыми лицами до хорошо прожаренных обвинений в адрес власти и страны из уст держателей доброкачественных генов, убеждённых в том, что и на этот раз «во всём виноват Путин».
Совращение свежих тел вслед за десятилетним растлением юных душ — что может быть логичнее? И все же логика этого сюжета слишком специфична, чтобы не броситься в глаза.
Дело в том, что во время недельного партсобрания в фейсбуке у журналиста Екатерины Кронгауз, посмевшей вынести скандальный сор из избы, коллективные Надежда Ароновна и Тамара Натановна как-то очень быстро сменили тему обсуждения с «Можно ли сношать детей?» на «А стоило ли посвящать в это публику?» Последний вопрос, по сути, и стал тем камнем преткновения, об который споткнулась общественность: рядовая история с педофильским душком в случае со знаменитой школой мигом превратилась в спор о быках и юпитерах.
Стоит привести наиболее содержательную часть дискуссии, в которой диаспора Бульварного кольца мучительно пыталась ответить на простой вопрос: почему же все знали и столько лет молчали?
После того как междусобойчик у Кронгауз поцокал языком и обмолвился парой личных историй про соблазнённое детство, в комменты к журналисту явилась некая Ольга Кринкруг и подняла уровень обсуждения на небывалую высоту: «Извините, я все-таки спрошу тут сторонников гласности. На какой именно эффект все надеются? Помимо того, что вокруг школы начнёт дежурить лайфньюс и к ней окажется привлечено пристальное внимание всех департаментов, от городских до федеральных?»
Ей парировал Цви Миркин: «Есть вероятность, что проблема не в одном учителе, а в руководстве школы тоже. Есть смысл сохранять всё это «среди своих»?»
Но Кринкруг не сдавалась: «К сожалению, мы живём не в сферическом вакууме, а здесь и сейчас, и места, где думают, наперечёт». Отсюда, дескать, и возникает страх «разрушить, простите, уникальный коллектив» школы №57 — одного из немногих мест в этой стране, «где думают».
Её увещевали: «То есть если бы это происходило в районной школе в Мневниках или в Зябликово, то вы были бы за то, чтобы говорить громко, увольнять и обсуждать? Дело в уникальности коллектива?»
Ну конечно же, дело было в ней, родимой, — но тут к дискуссии подключился Алексей Агранович: «Мы не живем в правовом государстве. Всякое обращение к праву приводит к варварским последствиям. Поэтому, с моей точки зрения, подобные проблемы (а здесь, справедливости ради, мы имеем дело с тонкой материей, маразм опираться на паспортные данные [учениц — Д.Т.]) у нас должны решаться иначе». Подразумевалось: следствие и суд тут излишни, сколько бы ни было лет сношаемым.
Ему вторила Надежда Шапиро, теперь уже бывшая учительница из 57-й: «Вот бы теперь нам без публичных расправ…»
Наконец, кульминацией прозвучал коммент Сергея Кузнецова, набравший рекордное число лайков: «…Это, как всем понятно, прямое следствие того, что происходит в России в целом. Потому что логика «своих не сдаём» касается не только условного кооператива «Озеро», но и «хороших людей», таких как мы все, собравшиеся здесь в комментариях. Потому что, ну, отдать учителя хорошей московской школы в лапы прокуратуры по педофильской статье… да чёрт его знает, что там дальше будет. Никто не хочет такой грех на душу брать. Потому что это в наших глазах не история про справедливость, а история про то, чтобы отдать человека на заклание».
Таким образом, на вопрос, почему все молчали в тряпочку и не звонили в полицию, коллективное бессознательное «хороших людей, собравшихся здесь», всего за полдня и пару сотен комментов отыскало ответ: потому что страна такая.
Хорошая попытка, но нет: очень скоро выяснилось, что даже в узком кругу — без Путина, прокуратуры и «лайфньюса» — попытки детей хотя бы обсудить нередкие казусы учительского непотребства блокировались со стороны администрации 57-й школы. Там умудрились аж «Меморандум» накропать, запретивший ученикам «диффамацию учителей» и суливший кары вплоть до изгнания.
И вот тут-то встаёт, пожалуй, главный вопрос во всей этой истории: почему даже внутри школьной «избы» гениальные детки и их влиятельные родители полтора десятка лет жрали ложками отвратительный «сор», терпя все эти годы не одного, а сразу нескольких развратников-учителей: и по девочкам, и по мальчикам?
В комментах у Кронгауз было дано не менее трёх вариантов ответа — не всегда внятно выраженных, но ясно подразумеваемых.
Во-первых, как это ни покажется странным, известная часть рукопожатной публики вообще не считает секс учителя со старшеклассницами чем-то предосудительным. Как говорится, «мы думали, это тост, а не статья». Ватникам, конечно, не понять, но кто-то даже вывел закономерность: чем более элитарна школа, тем, в силу естественных причин, более интимна связь педагога с воспитанниками. А там и до койки недалеко.
Во-вторых, признаться себе в том, что всё это время ты водил ребёнка в филиал Содома, для многих родителей равносильно признанию, что лох здесь — именно ты, а вовсе не житель Мневников или Зябликова. Что это тебя, такого нежного и единственного, держали всё это время за позорного труса, не смевшего пойти против авторитета «своего круга». И чем громче ты теперь будешь вопить, тем сильнее уподобишься чужаку и лузеру.
Третья же причина лучше всего выражена в известной поговорке про «…а мы крепчаем». «За 20 лет суицида мы не наблюдали, — звучала она в версии одной из участниц дискуссии, — а наблюдали множество умных, тонких и образованных людей, которые прошли через это «жуткое горнило» и, сюрприз, выжили». В таком стоическом отношении к судьбе собственных детей можно было бы даже, пожалуй, углядеть ненавидимое либералами корчагинское презрение к лишениям, — если бы это не было приправлено лошадиной дозой откровенного б*дства.
Ну а что же, всё-таки, с возрастом учениц, педофилией, УК РФ? Ой, а на партсобрании это и не обсуждалось. Как выразился в той же дискуссии у Кронгауз ещё один юзер: «При чём тут вообще суд и прокуратура? За расследование, публичное или нет, на тему возраста учениц — было 16 или нет — вроде никто не высказывался. И, в общем, очевидно, что вот эти вещи никого в этой истории не интересуют, 15 там или 16, речь о другом».
Да нет, всё о том же.
Рисунок Геннадия Животова
