Живо обсуждается высказывание Президента о сходстве христианской и коммунистической идеи, а мавзолея – с мощами святых.
Вообще-то мысль о фундаментальном сходстве христианской и коммунистической веры существует столько, сколько живёт социалистическое и коммунистическое учение, а тому по скромному счёту лет двести.
Больше ста лет назад, в 1894 г., Ф.Энгельс написал пространную статью «К истории первоначального христианства», где исходной посылкой было: «И христианство, и рабочий социализм проповедуют грядущее избавление от рабства и нищеты; христианство ищет этого избавления в посмертной потусторонней жизни на небе, социализм же — в этом мире, в переустройстве общества». Это принималось автором за общеизвестное, а разговор в статье шёл о сходстве движения первых христиан с рабочим движением: «Если хотите представить себе, чем были первые христианские общины, присмотритесь к какой-нибудь местной секции Международного Товарищества Рабочих.
Кстати, и Луначарский написал сто лет назад целых два тома под названием «Религия и социализм», где утверждал, что социалист – это более верующий тип, чем «старорелигиозный человек».
Ничто не ново под Луной!
Так отчего же все так сильно разволновались? Вряд ли это объясняется только лишь младенческим невежеством широкой публики, чей кругозор ограничивается горячими новостями Рунета, а потому ей всё ново и каждый день полон «открытий чудных».
Мне кажется дело вот в чём. Мы живём на сломе эпох: так называемый капитализм и весь связанный с ним строй жизни исчерпал себя и должен исчезнуть. И смениться иным. Большие перевороты в жизни народов сопровождаются возникновением новых верований, новых больших религий. На выходе из Античности возникло христианство, на выходе из Средневековья – протестантизм. Новый строй, что нас ждёт, будет похож одновременно и на социализм, и на корпоративное государство, и иметь черты средневековой жизни. Ему должна соответствовать некая новая религия. Её нельзя выдумать, как пытались у нас несколько лет назад выдумать национальную идею, – она должна подлинно возникнуть. И овладеть массами. Разумеется, как всякая новая религия, она вберёт в себя многие черты прежних верований, как это всегда и бывает.
Вот эта потребность в новых верованиях и отразилась, на мой взгляд, в стремлении руководителей государства соединить давно прошедшее с прошедшим недавно, социалистическое и христианское вероучения, «Моральный кодекс строителя коммунизма» с Нагорной проповедью. Разумеется, есть тут и органически присущее демократии суетливое стремление угодить всем, привлечь вех, никого не огорчить и ничему не противоречить. Но это слой внешний, поверхностный, это не главное: с верующими никто уж четверть века не спорит, Патриарх давно стал государственной публичной персоной, а государственные персоны в свою очередь – «подсвечниками», как прозвал наш острый на язык народ внезапно уверовавших и воцерковившихся функционеров.
Главное, что отразилось в высказывании Путина, - это религиозный поиск, потребность новой веры, возможно, не вполне осознанная и понятая.
Может ли православие, хотя бы и обновлённое, стать этой новой – зовущей и влекущей религией, за которую человек и умереть готов? Уверена: нет. И не надо питать иллюзий и возлагать надежд. Православие давно стало прекрасным, достойным восхищения и изучения – историческим памятником. Никакого практического, повседневного влияния на жизнь оно не оказывает. Да, разумеется, в нашей культуре имеется христианская и православная подкладка, но не более того. Я не знаю никого, кто бы в повседневной жизни и в решении практических задач руководствовался указаниями религии. При этом все мои знакомые, в согласии с нынешним трендом, аттестуют себя верующими. И сто пятьдесят лет назад такое было. Об этом самом много размышлял Лев Толстой. Его Каренин, который считал себя очень верующим и преданным церкви человеком, столкнувшись с большой жизненной трудностью, даже не пытается искать указаний в религии. Это подчёркивает автор.
Сегодняшнее православие выражается в умильном платочке, свечечке, освящении куличей и подаче записочек: авось Боженька поспособствует. Это скорее суеверие: прав был Белинский, говоря, что русский народ более суеверен, чем религиозен. Он, внук священника, думается мне, знал дело практически. Так что не большевики уничтожили православие: оно превратилось в окаменелость гораздо раньше.
Для многих участие в религиозных обрядах – это что-то вроде модных сегодня исторических реконструкций: одни изображают викингов, другие – православных.
Ничего худого ни в свечечках, в платочках, ни тем более в восстановлении храмов нет – просто не надо пытаться опереться на то, что крепости не имеет. Нельзя реанимировать исторический памятник. Таким же памятником сегодня является и коммунистическая религия, которая сто лет назад была живой и зовущей; за неё отдавали жизни. Механически слить в одно эти два вероучения, принадлежащих прошлому, - нельзя, не получится. Нужно новое верование. Его ждут, оно придёт.
