Помните, каким был интернет каких-то лет пятнадцать назад? Шутки утрируют, что наркотики продавали на главной странице «Гугл», но правда в том, что Сеть действительно была намного свободнее — в децентрализованном и хаотичном море информации властители умов ещё не могли осуществлять свою идеологическую политику столь же успешно, как сегодня. «Твиттер»* стал одним из столпов убившей эту свободу власти над информационным пространством: все события появлялись в ленте с нужными тегами быстрее, чем могло среагировать любое новостное агентство. Горстка людей, модерировавшая контент в этой помойке, прямо или косвенно влияла на содержание наших новостей, реплики в наших разговорах или мысли в наших головах.
Декларацией того, что отныне власть в виртуальном мире стоит выше реальной власти, стал бан Трампа 8 января 2021 года. Формальной причиной была поддержка (а на деле — недостаточно решительное осуждение) акции протеста около Капитолия. Фактически это назревало давно — бан самого популярного политика, использовавшего мощности этого суперинструмента по контролю над информационными потоками, блогера, давно мозолившего глаза политически ангажированному руководству соцсети, президента, общавшегося с избирателем без посредничества больших СМИ. На днях эпоха «Твиттера» кончилась.
Нет, соцсеть, к великому несчастью, всё ещё существует. Более того, она не растеряла своих охватов или свойства мгновенно реагировать на любое событие. Но на наших глазах произошёл акт самоубийства (или того, что выглядит таковым) гегемона информационного пространства. Причиной всему — новое руководство компании во главе с Илоном Маском. Многочисленные анализы деятельности этого человека на протяжении его карьеры показывают, что он — вот сюрприз — не такой гениальный инвестор и одарённый предприниматель, каким его рисует пиар-миф. Множество примеров, когда даже с огромными субсидиями от государства конторы Илона, будь то Tesla или SpaceX, просто не сводят дебет с кредитом и приносят страшные убытки, говорят о том, что у миллиардера, накопившего первоначальный капитал на таланте рождаться в семье владельца замбийских изумрудных приисков, всё валится из рук. Но то, что происходит с «Твиттером» — явно не такой случай. 26 октября состоялся акт покупки, вокруг которого, то отменяя сделку, то выдвигая новые условия, Маск плясал с весны.
Покупка была совершена за 44 миллиарда, примерно 13 из которых были взяты в долг у воротил с Уолл-стрит. Факт кредита, висящего на одном из богатейших людей мира, важен потенциальной невозможностью объявить о резких изменениях: анархия и хаос с продажей наркотиков на главной странице отпугнёт покупателей рекламы, так что инвесторов не устроит возможность бегства рекламодателей, генерирующих до 90% дохода компании. Когда Маск притащил в офис «Твиттера» раковину, многие поняли, что клоунада только начинается. Маск увольнял сотрудников в прямом эфире, устраивал голосования о том, стоит ли оставлять тех или иных работников, разгонял целые отделы и в целом вёл себя как стереотипный злой начальник из фильмов. Не стоит лить слёзы по уволенным — все они отвечали за превращение «Твиттера» из отхожего места интернета в мощную силу, свергающую президентов и назначающую премьеров, при этом всё ещё сохраняющую душок отхожего места интернета.
Да, как бы ни пытались представить происходящее «уничтожением «Твиттера», довольно быстро стало ясно, что большая часть всех тех, кто отвечал за технические аспекты работы сервиса, осталась как бы в стороне от большой чистки, устроенной Маском. Это следует из того обстоятельства, что работа соцсети нарушалась лишь незначительно и на короткие периоды времени. 17 ноября Bloomberg писал о том, что свои рабочие места покинули три четверти всех сотрудников, а работа соцсети оказалась заморожена. Другие источники приводили примеры требований нового начальника: работа до седьмого пота и никакой удалёнки. Третьи и вовсе принялись трактовать довольно общие рассуждения Маска о банкротстве «Твиттера» как намёки на то, что миллиардер собирается уничтожить свою покупку за 44 миллиарда.
Следующей важной вехой стало крушение «культа синей галочки». В рамках огромной аудитории соцсети существовали свои центры силы, свои моральные устои и своя аристократия. Эту аристократию отличали значки привилегированного мнения: синие галочки рядом с ником. Синяя галочка значила подлинность аккаунта, но поскольку подтверждение зависело от пристрастий сотрудников соцсети, галочку выдавали далеко не всем. Порог вхождения в эту информационную аристократию был разным: одним для подтверждения собственной значимости нужно было стать примерно папой римским, другим же выдавали галку по факту трудоустройства младшим помощником четвёртого колумниста сорок пятой полосы в какой-нибудь помойке типа The Huffington Post. Галочка не просто выделяла человека из тысяч однообразных сообщений, она немедленно вызывала интерес, делала голос говорящего — какую бы ересь тот голос ни нёс — изреченьями пророка, достойными выдалбливания на каменных скрижалях. И вот пришёл Маск и объявил, что синюю галочку теперь можно купить, причём месяц причастности к элите, к бомонду и к высшему обществу носителей Высшей Истины будет стоить 8 долларов — столько обладатели этих галочек привыкли отдавать за чашку кофе. Обитые матрасами стены этой больничной палаты на 319 миллионов пользователей (именно столько активных аккаунтов в «Твиттере» видит статистика) задрожали от негодования. «Святотатство!» — вопила одна синяя галочка. «Атака на свободу слова» — бубнила другая. «Антисемитизм» — привычно подмечала третья. От нового руководства многие ждали отмены системы галочек — уж слишком большое влияние на соцсеть стала оказывать эта толпа экспертов по всему на свете. Но Маск поступил хитрее: он сделал галочки доступными всем, что моментально лишило их привилегированного статуса — как если бы в абсолютистском государстве дворянство продавали по цене повседневных трат.
Затем Маск поспешил успокоить всех тех, кто ждал хаоса и анархии, и пообещал сохранение практик «теневого бана», когда пользователя вытравливают из всех новостей и рекомендаций без явного занесения в число заблокированных. Словом, информационная политика, если верить Маску, будет напоминать «Фейсбук»**, который хоть и критикуют за цензуру в плане свободы слова даст «Твиттеру» сто очков форы.
Словом, обещавший отменить цензуру Маск довольно быстро сдал назад. Это связано не только с давлением банковских денег в сделке покупки соцсети. Дело ещё и в том, что после жиденькой победы республиканцев на довыборах в Конгресс, где ожидалась целая «красная волна», так открыто злить Вашингтон стало чуть опаснее. Обещания превратить один из ключевых рупоров либеральной пропаганды, чашку Петри с растущей демократической плесенью, в обитель анархии и свободы слова злили руководство «партии ослов». Об этом свидетельствуют многочисленные расследования, запущенные против Маска. И хотя самой эпопеи с покупкой «Твиттера» касалось только одно из них, многие другие — например, об угрозе национальной безопасности из-за отказа оплачивать украинские «Старлинки» — начинались подозрительно вовремя, словно посылая сигнал.
Сигнал посылали и заокеанские филиалы Вашингтона: совершенно внезапно оказалось, что «Твиттер» может нарушать законы Евросоюза. Словом, намекать принялись вовсю. Если этим людям удалось заткнуть рот Трампу, то низвести надутого государственными деньгами Маска для них будет плёвым делом. Поэтому Изумрудный Илон ограничивается полумерами. 28 октября он пообещал создать совет по цензуре, куда будут входить «выразители всех точек зрения», после чего, однако, стало ясно, что кое-кому в «Твиттере» всё ещё не рады. Алексу Джонсу, как и многим другим из забаненных в ходе той волны блокировок, в калашный ряд «обновлённой» соцсети всё ещё закрыт вход: намёк на то, что столь радикальную оппозицию генеральной линии партии в «Твиттере» терпеть всё же не готовы. Зато показательно вернули ряд сколь скандальных, столь же и бесполезных личностей: недавно забаненного за антисемитизм Канье Уэста, вышвырнутого из либерального рая канадского публициста Джордана Питерсона, прославившегося призывами к своей аудитории мыться почаще, и снискавшую всемирную известность фотосессией с обезглавленной куклой Трампа «комедиантку» Кэти Гриффин. Последняя, несмотря на свои продолжительные художества, была забанена совсем недавно, уже в период руководства соцсетью Маска. Её преступление против правил сервиса состояло в том, что она в порыве комедии поменяла себе имя и принялась говорить от имени Илона Маска. Пробыв в бане две недели, она вернулась, не забыв при этом обругать объекта своей пародии.
Главное же возвращение случилось в ночь на 20 ноября. Этому событию предшествовал опрос в аккаунте самого Маска, где зафиксировано около ста сорока миллионов просмотров. Вопрос был с подвохом: «Восстановить бывшего президента Трампа?» Под «восстановить», как оказалось позже, имелось в виду восстановление аккаунта. Из 15 миллионов ответов 52% проголосовало за вариант «да». «Vox Populi, Vox Dei» — заключил Маск, и к утру 20 ноября аккаунт бывшего президента оказался восстановлен. Бесконечный поток сознания рыжего экс-президента теперь доступен хотя бы как исторический артефакт: ныне любой желающий может впитать великую мудрость изречений вроде «Никогда не видел худого человека, пьющего диетическую газировку», «Моя ядерная кнопка больше и мощнее, чем у Кима» или «Время войны пришло, но пришёл и я».
Сам Трамп в воскресенье давал по видеосвязи интервью, где ему задали вопрос про возвращение на его главный медийный актив. Бывший президент объявил, что хотя Илон Маск ему симпатичен (радикальное расхождение в риторике относительно времён президентства, когда тот назывался глупцом), в «Твиттер» он возвращаться не намерен. Трамп объяснил это тем, что ему хорошо и в рамках социальной сети TRUTH (англ. «правда»). Рыжий Дональд заявил, что это «хорошая, лучшая сеть», что «там пишут умные люди, пишут умные вещи» и что эта соцсеть «предоставляет голос и силу Израилю». Словом, Трамп ничуть не поменялся — всё так же несёт ерунду и восхваляет Израиль. Полноценное возвращение Трампа в «Твиттер», не состоявшееся по причине того, что там всё ещё «много проблем», является лишь вопросом времени. Дело в том, что у Дональда на носу избирательная кампания, а против него, как и в 2016-м, выступают не только вашингтонские надпартийные элиты, но и часть собственной партии, видящей во флоридском губернаторе Роне Десантисе более желанную альтернативу Трампу, свободную от пороков и недостатков Дональда. Почти 90 миллионов подписчиков — слишком ценный медиаресурс, чтоб так просто отказываться от него в период напряжённой и трудной избирательной кампании, о начале которой Трамп официально объявил 15 ноября. Пока что кажется, что Трамп выжидает, до последнего рекламируя свою соцсеть TRUTH. Эту соцсеть с четвёртой или пятой попытки команда Трампа запустила в ответ на события начала января 2021-го.
На примере TRUTH отлично видны все проблемы независимого интернета в наше время. Даже если последовать совету всех тех, кто считает вменяемым ответом на произвол частной конторы создание другой частной конторы, свободной от этого произвола, это только открывает каскад проблем. TRUTH задумывалась как альтернатива «Твиттеру», но каждый её шаг оборачивался провалом. Начиналось всё с бета-теста, доступ к которому в итоге нехитрой манипуляции со ссылкой мог получить любой желающий, результатом чего стала атака троллей, а продолжением явились регулярные хакерские атаки. Периодически попадали в новости и удаление из магазинов приложений, и скандалы с сервисами аренды серверов, и отзывы лицензии от авторов программного обеспечения. Закончилось всё полутора миллионами загрузок в магазине Apple — в 60 раз меньше, чем в «Твиттере» было подписчиков у одного только Трампа. В этом и состоит главная причина мощи привычных социальных медиа: аудитория инертна и с огромной неохотой переходит на новые площадки, так что слова, сказанные в соцсети на полтора миллиона человек, никто не слышит. Обозреватель CNN Крис Силлиза был прав: TRUTH действительно оказалась обречена на провал.
Вот так и получилось, что единственным способом обрушить «Твиттер» стало не создание альтернативы с Трампом и не исход на «Фейсбук», MySpace или интернет-форум любителей оловянных мормышек, а его покупка. «Твиттер», как бы нам ни хотелось обратного, не перестал существовать, а люди с коэффициентом интеллекта уровня «скорбный умом» не перестали лить в интернет свои мысли, ограниченные 240 символами. Но столь яркая десакрализация, добавление щепотки хаоса в стройный и единогласный либеральный мирок огромной соцсети, изгнание оттуда голосов синих галочек, избавление её структуры от паразитирующих цензоров и безумных индусов уничтожает образ «Твиттера» как стиля ведения общественной деятельности. Даже если дело не закончится банкротством или перманентным отключением серверов из-за увольнения последнего админа, шаг «Твиттера» в пропасть, на дне которой лежат скелеты MySpace, Friendster и Clubhouse, уже сделан. За какие-то 44 миллиарда долларов (ВВП Иордании в 2020-м) Илон Маск вернул крупицу того хаотичного, сумбурного и убийственно тупого интернета, который мы потеряли.
* Соцсеть заблокирована на территории РФ из-за призывов к экстремизму и невыполнения требований об открытии официального представительства в нашей стране
** Соцсеть запрещённой в РФ экстремистской организации Meta Platforms Inc.
