Жанр антиутопии насчитывает уже немало лет, хотя и достаточно молод по сравнению с тем, от чего он отталкивается, то есть с утопиями. Если утопия – это образ будущего, желаемого с точки зрения автора, то антиутопия, напротив, рисует картину возможного будущего с целью предостеречь от такого развития истории, как-то противодействовать ему. Впрочем, так бывает не всегда. Порой сложно сказать, что за текст перед нами: действительно антиутопия или некий проект. Может статься, что за вывеской антиутопии кроется некое знание; некоторые авторы проявляют в отношении вполне реального будущего (теперь нам известного) такую прозорливость, что закрадывается подозрение: не причастны ли они сами к его проектированию?
Известный экономист и системный аналитик Валентин Катасонов разбирает в своей книге "Антиутопии. Литературные фантазии или проектирование будущего?" (М. : Наше Завтра, 2021. — 666 с.) художественные произведения, которые лишь условно можно объединить по принципу принадлежности к жанру антиутопии: "Легенду о великом инквизиторе", входящую в состав романа Ф.М. Достоевского "Братья Карамазовы", "Мы" Е.Замятина, "О дивный новый мир" О. Хаксли, "1984" Дж. Оруэлла; а также тексты Дж.К. Джерома, Э. Форстера, К. Чапека, Г. Уэллса и Р. Бредбери. Также в книгу включены сюжеты, вообще не имеющие никакого отношения к беллетристике, в частности, анализ «творчества» деятельности известного идеолога глобализма Ж. Аттали.
Научные интересы В.Катасонова лежат преимущественно в сфере анализа современной реальности и истории финансов. Отсюда и восприятие подвергаемых анализу художественных произведений под вполне определенным углом зрения.
Из всех перечисленных выше авторов Достоевского уж точно не назовешь никаким «проектантом»; упомянутая "Легенда", как и все его творчество – это великое пророчество, грозное предостережение, к сожалению, как теперь мы знаем, не услышанное его современниками и их потомками. Достоевский в полной мере уловил главную суть историко-метафизической проблемы, отражаемой в антиутопиях: находятся люди, кто, причисляя себя к «элитам», полагает, что вправе определять будущее для всего человечества, диктовать свои условия самой истории. Т.н. «элиты» – это всегда замкнутый в себе орден, претендующий на эзотерику, некое тайное знание; это знание полагается в основу утопии, навязывается остальному человечеству. Валентин Катасонов показывает, что «эзотерики» эти смыкаются с хозяевами денег; ведь без финансирования никакая революция, никакое насильственное преобразование мира невозможны.
Устами «русского инока» Алеши Карамазова, брата Ивана, Достоевский раз и навсегда формулирует суть всей этой «эзотерики», лежащей в основе любой утопии. Тайна твоего инквизитора очень проста, говорит он брату. Он просто не верует в Бога, вот и всё. В действительности, однако, часто приходится говорить не о примитивном неверии, но скорее о богоборчестве. Утописты – как бесы: веруют и трепещут. Именно богоборчество, сознательное противление Божиему замыслу о мире и человеке лежит в основе утопического «счастья», предлагаемого инквизитором и его преемниками «остальному человечеству. Ибо это ложное «счастье» предлагается в обмен на свободу. Но поскольку стремление к свободе, а также (как следствие) – к творчеству и развитию Самим Богом заложено в человека, то утописты-инквизиторы ставят своей целью создать нового человека, которому эти стремления были бы уже несвойственны.
Поскольку в утопиях упраздняется, так сказать, традиционный человек, как он задуман Богом, с его свободным стремлением к высшему, то понятно, что при всей демагогии, которой это прикрывается, в человеке укрепляется, как бы консервируется состояние греха; при этом само понятие греха изгоняется из сознания вовсе. Грех в утопиях разрешен, лишь бы человек не вспоминал о своем призвании быть с Богом, вложенном в него Самим Творцом.
В упомянутых антиутопиях мы видим три практических варианта, три способа «переделки» человека. В романе Е. Замятина "Мы" эта цель достигается с помощью операции на мозге, сходной с лоботомией. В "О дивном новом мире" О. Хаксли для этого используется искусственная биологическая селекция и наркотики. В романе Дж. Оруэлла "1984" – выработка «правильного» сознания с помощью страха и изощренных пыток + «промывание мозгов при помощи СМИ, массовой культуры и примитивных развлечений. Понятно, что в «дивном новом мире», устрояемом утопистами, нет места таким традиционным общностям, как семья и Церковь.
В романе "1984" главное преступление, которое может совершить человек – это даже не политический протест (на такое там давно никто не решается), а инакомыслие, называемое «мыслепреступлением». Как это знакомо нам, жившим в советское время, по которому люди с короткой исторической памятью начинают сегодня ностальгировать! Не случайно "Мы" Замятина и "1984" Оруэлла находились тогда в глубоком спецхране (феномен, который приходится порой специально растолковывать сегодняшней молодежи, никак не могущей взять в толк, как это можно прятать от читателя книги). Катасонов приводит характернейшее высказывание собеседника Ленина Г.Уэллса, бывшего, как известно, не только писателем, но и весьма высокопоставленным и информированным английским разведчиком, из его интереснейшей книги "Открытый заговор" (The Open Conspiracy): «Политический мир Открытого заговора должен ослабить, поглотить и вытеснить существующие правительства, стерев их с лица земли. Открытый заговор является естественным наследником социализма и коммунизма, которые были его эффемизмами; он может установить контроль над Москвой еще раньше, чем захватит Нью-Йорк». Из чего видно, что известная беседа с Лениным была вызвана отнюдь не досужим писательским интересом…
Однако крайне ошибочным было бы утверждать, что упомянутые антиутопии содержали в себе лишь обличение социализма и коммунизма; такой взгляд следовало бы признать слишком узким. Они имеют универсальное и общемировое значение, будучи сегодня не менее актуальными, чем в 20 – 40-е годы прошлого столетия.
В заключительной части своей книги автор как бы возвращается от анализа беллетристики к своей основной профессии прикладного аналитика и обращается к «творчеству» одного из главных идеологов Римского клуба Жака Аттали. И он, и З.Бжезинский, и К. Шваб, и А. Печчеи, и другие их коллеги-единомышленники не раз за последние годы высказывали сожаление в связи с тем, что переделка (перестройка, перезагрузка) современного мира пробуксовывает, идет не так быстро и слаженно, как им хотелось бы. Слишком сильной оказалась в людях инерция традиции, сила пассивного сопротивления тому насилию над естественной жизнью, которое содержат в себе глобалистические утопии. Поэтому идеологи глобализма столь активно и настойчиво в последние десятилетия пытаются использовать для окончательного успеха своей антихристианской утопии современные средства электронного контроля, именуемые в народе «электронным (или цифровым) концлагерем». Сегодня тотальное внедрение этих средств лукаво прикрывается необходимостью борьбы с т.н. «ковидом» и тем, что совершенно не адекватно именуется «вакцинацией». Анализ самых последних событий, связанных с эпопеей «COVID–19», приведенный в заключительной части монографии В.Ю. Катасонова, придает ей просто кричащую актуальность.
Книга профессора Катасонова об антиутопиях – бесспорно, весьма значимое событие; она уже вошла в ряд незаурядных прикладных исследований, безжалостно и очень точно вскрывающих подлинную подноготную глобалистического проекта.
Катасонов – весьма плодовитый автор; он выдает буквально книгу за книгой, публикуя их с непостижимой быстротой. Это – его бесспорное достижение. Но у всего, как известно, есть своя оборотная сторона. При всем интересе и значимости данной книги (как, впрочем, и других творений уважаемого профессора) приходится с сожалением отметить некоторую рыхлость композиции и немалое число повторов, что до известной степени скрадывает более чем положительное впечатление от чтения. Порой создается ощущение, что автор просто собрал под одну обложку все свои статьи по теме, а редакторы не удосужились углубиться в текст и помочь автору достичь большей цельности. Впрочем, этот, хотя, на наш взгляд, и весьма важный, но все же частный момент в конечном счете ничуть не «убивает» замысел, хотя и несколько портит исполнение.
В заключение хотелось бы выразить глубокую признательность руководству издательства "Наше Завтра" за редкую в наше время широту и терпимость. Ведь разбираемая книга по сути – глубоко антикоммунистическая. Отрадно, что руководители издательства сумели возвыситься над своими идеологическими пристрастиями, благодаря чему эта ценная монография увидела свет.
