Да и какое дело мне до радостей и бедствий человеческих, мне, странствующему офицеру, да еще с подорожной по казенной надобности!
М.Ю.Лермонтов. «Герой нашего времени»
Искусство товарищества «Свинец и Кобальт» вряд ли можно назвать оммажем Российской Империи, Берендеевой Руси или воинской славы – здесь правит не ностальгия, а императив. В фокусе внимания – мультимедийный проект «Приют для Снайпера» Сергея Сонина и Елены Самородовой, открывшийся на «Винзаводе» в галерее Transatlantique.
«Приют» - пожалуй, самое полное и адекватное воплощение идеи «Тотальной мобилизации» немецкого философа Эрнста Юнгера: священное право на… или Гештальт полноты бытия человек делит с «камнями, растениями, зверями и звездами».
Стиль произведений Сонина-Самородовой - звенящий баланс между отточенной формой и свежевскрытым, источающим пары, внутренним ландшафтом. «Египетская стая», где выдры, совы, лоси и другие тотемы разгуливают по диким чащам, полям и садам, «Стратегическое наследство» с космическим антропоморфом, вскормленным в джунглях «Энергомаша», наконец, «Приют для снайпера», где ландшафтом войны неожиданно становится не плац и не поле боя, а спальный район и березовая роща. Везде сквозит безмолвная свежесть тихого ужаса и священного трепета перед ожившей маской. И в этом «подвешенном» внутреннем состоянии каждый раз обнаруживаются удивительные находки.
Материковая основа всего - «Средняя полоса». Она будто «Безымянная высота» из старой военной песни, так же незаметна и бесконечно далека от центра и периферии, как далек неизвестный солдат – от награды и смерти. Но этого мало. «Средняя полоса» - нечто вроде древнекитайского «Срединного царства». Это советский блаженный, психоделический сон, где царствуют заколдованные трофеи и знаки отличия, которые, кажется, никогда уже не пойдут в ход, а место революционных и военных прорывов заняли полеты в космос и неторопливые разработки «Лунных городов». Безмятежные ландшафты спальных районов погрузили Советскую поднебесную в курортный покой, а противостояние систем отодвинулось куда-то вглубь, в органы внутренней охраны, в тайные учения и маневры, превратилось в магию для избранных.
О том, как скучалось тогда, могут свидетельствовать сегодня парадоксы «Коллективных действий» Андрея Монастырского, и кровавая разборка «братков» с вамп-вумен из клипа Земфиры. И вдруг, неожиданно, ястребиный объектив «Свинца и Кобальта» спокойно и прозрачно проводит по средней полосе «ту самую» границу и объявляет все потуги «выделиться» из завораживающего ландшафта «утонченным подкупом» бюргера, бегущего сломя голову от подлинного героизма, безоглядной жертвенности, царственной красоты. И мы вдруг понимаем, как были счастливы в этой завещанной предками земле.
Алхимической смесью маски и движения, ракурса и ландшафта, образа и звука художники отшелушивают от псевдоромантизма эгоцентрические «разборки», а всякому существу и предмету даруют забытый, как орденская книжка, статус исполнителя Высшей Воли. И вот, что пишет Юнгер:
«Лишь… исходя из осознания воинской позиции, становится возможным признать за окружающими нас вещами подобающую им ценность. Эта ценность подобна той, что свойственна точкам и системам на поле сражения: это тактическая ценность. Это означает, что по ходу движения войск появляются столь серьезные вещи, что от них зависит жизнь и смерть, и все же они теряют свое значение, когда движение минует их, подобно тому как какая-нибудь опустевшая деревня, какой-нибудь заброшенный уголок леса на поле сражения становится тактическим символом стратегической воли и как таковой достоин приложения наивысших усилий. Если мы не намерены предаваться отчаянию, то наш мир нужно увидеть именно в этом смысле: как абсолютно подвижный и все же стремящийся к постоянству, пустынный и все же не лишенный огненных знамений, в которых находит свое подтверждение глубочайшая воля.
Что можно видеть, так это не какой-то окончательный порядок, а изменения в беспорядке, за которыми угадывается великий закон. Смена позиции ежедневно требует новой привязки к местности, в то время как та часть земли, которую только предстоит открыть, пока еще окутана мраком. И все же мы знаем, что она действительно существует, и такая уверенность выражается в том, что мы принимаем участие в борьбе» - это не только геополитический манифест, это манифест художественный».
Немецкий философ решительно отверг само понятие романтизма, предложив вместо него «героический реализм» и предвещал «великий поход». Советская империя, победив бюргерский фашизм, развернула геополитический юнгерианский штандарт, - считают художники. Памятуя о том, что «иерархия в царстве гештальта определяется не законом причины и следствия, а законом печати и оттиска», они выбрали фотопленку, инсталляцию, видеоарт. Но не растворили объект в мандале, как это делают другие, а по- солдатски отдали честь Вечным Советам «неброским шиком» тотемов и фетишей. Ибо «не существует знамен помимо тех, которые носят на теле», а «там, где посреди крайних лишений растет ощущение великих жизненных задач… должны возникнуть чрезвычайные вещи».
Сегодня уже нет смысла сравнивать снайперский приют Сонина и Самородовой с березовым альковом для целующейся парочки однополых «ментов» Синих Носов. Не стоять больше березкам с «березками», не висеть шинели с «шинелью», не бывать снегу со «снегом», небу с «небом», земле с «землей». Время толерантных сборных проектов подходит к концу. В щедрости космической Империи, рассыпанной белоспальными районами по равнинам – в рефренах о «всемерном удовлетворении потребностей населения», в погребальных кружевах «Лебединого Озера» - отныне сквозит долгожданный, недостающий холодок. Это Родина настраивает оптический прицел, возвращая отпечатки Гештальта к исходнику.
О секретах выставки беседуем с авторами – Сергеем Сониным и Еленой Самородовой.
«ЗАВТРА». Товарищество «Свинец и Кобальт» работают в жанре «новой русской готики». Что это за жанр?
Елена САМОРОДОВА. Сейчас мы представляем фрагмент готики Советской, или как это называет Сонин - криптосоветской готики.
«ЗАВТРА». Вы включили в черно-белый березовый рисунок снайперский камуфляж и, что самое неожиданное – брежневскую застройку спальных районов. Вдобавок, экспозиция вписалась без остатка в белый кафель галереи Transatlantique и засела в мозгу психоделическими песенками ВИА «Аргонавты», который сейчас вряд ли вообще кто-то помнит, но… ощущение такое, будто готика созерцает вас сквозь прорези маски.
Сергей СОНИН. В основной своей части проект был снят в 2007 году и находился в спящем режиме, дожидаясь своего часа. И вот галерея Transatlantique предоставила нам пространство – идеальный интерьер для пилотного варианта «Приюта». И профиль галереи подошел – реставрация и продажа мебели ар деко. Нам близок этот «строгий маньеризм». А то, что вы видите, я бы действительно назвал криптосоветской готикой. Это состояние имперской души в трех мировоззренческих плоскостях: Навь, Явь, Правь.
«ЗАВТРА». Помнится, уникальность «спальных» ландшафтов открыли Би Флауерс и Александр Гронский. А у вас архитектура и роща обернулись мистериальным боекомплектом. Песенки «Аргонавтов» - как пряничный домик у Братьев Гримм…
Елена САМОРОДОВА. Снимали в Подмосковье. Самое интересное, что семидесятые светлы и прозрачны. Но так получилось, что свет усилил морок. Кстати, до сих пор в дачном лесу встреча с разведчиками в полной выкладке, - не редкость. Мой папа, советский офицер в отставке, третьего дня собирал грибы и повстречал их. ….разошлись краями. Может быть, с виду семидесятые не предполагают никакой Тайны, но они целиком окутаны конспирологией Империи Добра.
«ЗАВТРА». Грибы в камуфляже – чага и мухоморы. Курехин-милитари…
Сергей СОНИН. Скоро выйдет пластинка «Русский морок», я автор и сопродюсер этого проекта. Действительно, в оформлении использовали и чагу, и мухоморы, и другие неброские, но нарядные грибочки. И офицерскую плащ–палатку. Всё, что необходимо для табельного досуга странствующего офицера, да ещё с подорожной по казённой надобности! Досуга офицера Империи и весьма обособленного человека.
А мухомор – гриб знаменитый. Символ Берендеевой веры. Это и фомка шаманская, и маяк в дремучем сумраке леса средней полосы, и радикальный центр – катализатор, способный инициировать психоделическую контрреволюцию - демарш, если будут расшатывать незыблемость хтонических Оснований. Оснований Леса и подлеска.
На пластинке люди, так или иначе причастные к «Приюту для Снайпера», отвечают на блиц-вопрос «что есть морок русского леса». Отвечают, можно сказать, квинтэссенцией на эту тему – от опрошенных или вернее, от тех, к кому мы обратились с вопросом – будет от одной до нескольких песен. Получилась внушительная коллекция сакрального советского музыкального винтажа. И конечно, - Гражданская Оборона. Здесь тоже понятно – это наше наградное, табельное – Г.О.
Традиция таких сборников была положена альбомом «Память Египетской стаи», выпущенному, к выставке в «Победе».
О Сергее Курехине: это величина безусловная и необъездная. Но к нашему проекту отношения не имеет. Но Вами, Юлиана, помянутое имя в вопросе – Курёхин сам Маяк. А с грибами его имя сопоставлять, кстати, вполне уместно. По множеству причин.
«ЗАВТРА». Помню, как маленькой меня перевезли из старого общежития для летчиков-испытателей на новую квартиру – как раз брежневскую девятиэтажку. И выпустили гулять. Я чуть не заблудилась, настолько умопомрачтильно-похожими показались дома. А ночью приснился кошмар: сначала я блуждала по горизонтали, не в силах найти свой дом, а потом – по вертикали, потому что лестница со светло-голубыми перилами все не кончалась, а этаж я забыла… Расскажите же о «Приюте для снайпера».
Сергей СОНИН. Наш герой - Ким Осокин - был контужен во второй Туранской кампании, положим, в окрестностях Бейрута. На мета-войне, где англичане всегда гадят и творят геополитические мерзости чужими руками при сохранении невозмутимой мины, а турки – всегда турки. Вечный бой, коварный враг, и офицер, отправленный в дальний гарнизон, перемещающийся вместе со стратегическим расширением государственных границ. И вечная русская геополитическая интенция о возвращении Царьграда как одной из столиц Континентальной Красной Империи.
Осокин находится на излечении в госпитале (эта тема проступает в кафельных стенах галереи) и, лежа в закрытом боксе, рисует на березовых обоях настоящий виртуальный полигон. А гнездо-лежка, где можно поместиться в позе эмбриона, служит своеобразной утробой, приютом, порталом в метафизические Основания Березняка, созерцаемые в перископ.
Елена САМОРОДОВА. Карточки огня, баллистические таблицы на берестяной карте – точные. Это все есть в сети, в открытом доступе. Берёзовый перископ в лёжке – реплика подлинного, испытанного временем. На выставке он используется как объект двойного назначения – деталь инсталляции и приспособление для рассматривания картин…
«ЗАВТРА». Внимательный зритель разглядит множество фетишей эпохи семидесятых – от винтовки и пистолета до автомобиля и шубы на главной героине. Все это сливается в двойной экспозиции Нави и Прави в облачении Бабы-березы и камуфляже охотящегося за нею Снайпера.
Сергей СОНИН. Надо сказать, что у нас к вещам эпохи СССР, их неброскому шику - особенное, трепетное отношение. Это отпечатки вечности и нашего имперского солнечного детства.
«ЗАВТРА». Расскажите об артистах.
Сергей СОНИН. Баба-береза – Анна Слю, российская актриса, наш друг, участница нескольких проектов. Проверенный, надёжный товарищ и молодая мать. Постановщик хореографии - Анна Абалихина.
Ким Осокин – Василий Овидьевич Горчаков, личность известная. Переводчик - синхронист, доверенное лицо в России многих мировых знаменитостей из мира искусства, каскадёр, актёр, человек проверенный и бывалый, при этом настоящий денди. Сын Героя Советского Союза, разведчика и драматурга Овидия Горчакова.
«ЗАВТРА». Природа играет в вашем проекте наравне с людьми: живые деревья соседствуют с «березовыми» кафтанами и картами, а живая собака – с чучелом птицы… Между героями – городом и лесом, человеком и шаманом, шаманом и зверем идет таинственная война, и только черный пес носится медиумом в кадре – беспечный и грозный…
Елена САМОРОДОВА. Тихий шерстяной враг.
Сергей СОНИН. Пёс – немецкая овчарка, молодой кобель по кличке Игорь. Искали лютую немку, но (так совпало) привезли из Германии овчарку. Он понимал команды только по-немецки, и не отходил от хозяйки. Такой беззлобный дуралей, никакой лютости… Я думал, пес - форменный идиотен, но я ошибался. Отснятый материал мы увидели только через пять лет, на монтаже, готовя выставку - Игорь превосходен и исполнен!
«ЗАВТРА». И фотографии, и видеоарт сняты на пленку. Это также советский имперский фетиш?
Сергей СОНИН. Да, безусловно, пленка – наш любимый формат (в данном случае Кодак 16 Супер), а в этом проекте мы позволили себе монтажные склейки, как в 70-х. Однако получилось не кино, а видеоарт. Оператором был Федор Лясс. И далее - наш привычный состав: Елена Самородова, Григорий Калинин, Владимир Дмитренко и я.
«ЗАВТРА». «Приют для снайпера» - пилотный вариант. Будет продолжение?
Сергей СОНИН. Да. То, что мы представили сегодня - «березовый маркер» большого проекта о метафизике леса Средней полосы. Будут еще маркеры. Мы хотим пригласить друзей-художников и спродюсировать коллективное, артельное высказывание. Это будет передвижная музейная выставка.
«ЗАВТРА». Русский Шварцвальд?
Сергей СОНИН. Мета-Советский.
Немец боится леса, а партизан не боится. У нас есть (пока в законсервированном виде) проект под названием «Тот свет, или времена года». Как и всегда, мы опираемся на апокрифы и исторический навык. Пока сделан аниматик с трюковой мизансценой «двойное партизанское распятие». Едут немцы на мотоцикле Zundapp по нашей берёзовой просеке, горланят песни, один на гармошке губной играет и из фляги шнапс пьёт. А одесную и ошуюю – советские партизаны. С двух сторон тонкие березки к земле пригнуты и подвязаны. И когда немцы проезжают по берёзовым верхушкам, замаскированным под гать, партизаны верёвки отпускают и оправляют немцев на скоростном лифте прямиком в Вальхаллу. Вот Вам и Лес, и партизаны метафизики!
