РУКОВОДСТВО К ДЕЙСТВИЮ?
Дипломат Петр Иванович Полетика (1778-1849) входил в известный петербургский литературный кружок "Арзамас" под прозвищем "Очарованный член". Его товарищ по кружку поэт и критик князь Петр Андреевич Вяземский (1792-1878) приписывает ему великолепные по глубине и сарказму слова:
- В России от дурных мер, принимаемых правительством, есть спасение: их дурное исполнение..."
КОГДА У ДИПЛОМАТА НЕТ ОТВЕТА
Секретаря посольства в Неаполе Александра Яковлевича Булгакова (1781-1863) как-то один англичанин спросил: есть ли дураки в России? Озадаченный вопросом Булгаков дипломатично ответил:
- Вероятно есть, и не менее, полагаю, чем в Англии.
- Не в этом дело, - возразил собеседник. - Вы меня кажется не поняли, а мне хотелось узнать, почему ваше правительство употребляет на службу чужеземных дураков, когда имеет своих?
На это наш дипломат ничего не смог возразить...
ПОМЕТКА УДИВЛЕННОГО ЦАРЯ
Однажды Александру III принесли для ознакомления донесение французского посла во Франции Эрнеста Карловича Коцебу с приложенной к нему "Запиской генерального консула в Париже..." На этом написанном по-французски документе император сделал следующую пометку:
"Это уж чересчур глупо, - русский генеральный консул пишет донесение русскому же послу по-французски. Ничего подобного с другой нацией не может случиться!"
РЕЗЮМЕ ГАЗЕТЫ
В марте 1889 года министр иностранных дел Николай Карлович Гирс устроил в своем доме раут, на котором, среди прочих, присутствовала делегация из Бухары. Она от имени эмира подарила высшим царским сановникам по богатому халату. По этому поводу газета "Гражданин" съязвила, что бухарский эмир хочет установить с Россией "халатные отношения".
ВОСТОЧНЫЙ ЛЬСТЕЦ
В начале 1890 года Николай Карлович Гирс встретился с турецким послом Гюсни-паши-Муширом. В ходе беседы министр поздравил посла с тем, что на острове Крит улеглись народные волнения. Каково же было удивление Гирса, когда ему принесли перлюстрированную телеграмму посла султану, в которой тот вложил в его уста цветистую восточную фразу:
"...под сенью покровительства султана царит полнейшее спокойствие".
Вместе с прочей перлюстрированной корреспонденцией, трусоватый министр отправил телеграмму Александру III, сделав испуганную пометку:
"Этого я никогда не говорил".
Но волнения Гирса были напрасными: император сделал правильный вывод. На перлюстрированной телеграмме турецкого посла он написал:
"Подслуживается, подлец".
НЕТ ХУДА БЕЗ ДОБРА
Правой рукой "железного канцлера" Германии Отто фон Бисмарка (1815-1898) был его старший сын Герберт (1849-1904), занимавший должность статс-секретаря иностранных дел. В отличие от своего знаменитого отца, он был полной бездарностью в политике. Когда Отто фон Бисмарк в 1890 году подал в отставку, естественно, на своем посту не удержался и его сын. Узнав об этом, германский посол в Петербурге Бернгард фон Вердер (1823-1907) с облегчением сказал:
- Сожаление об уходе Бисмарка-отца может быть компенсировано радостью, что уходит Бисмарк-сын.
ПОСЛЕДНИЙ УСПЕХ
Когда Отто фон Бисмарка провожали после отставки из Берлина, ему устроили не только бурные овации в бундестаге, но и на улицах города. "Железный канцлер" и здесь проявил железную выдержку, сострив, что эти "грандиозные овации напоминают ему похороны по первому разряду".
ПРИОРИТЕТЫ "ЖЕЛЕЗНОГО КАНЦЛЕРА"
Отто фон Бисмарк чрезвычайно ценил российского министра иностранных дел Николая Карловича Гирса за его германофильскую внешнюю политику. Однажды, когда Гирс, возвращаясь в Россию, был проездом в Берлине, канцлер пригласил его со всем семейством к обеду. При этом произошла довольно характерная сцена. Канцлеру докладывают о прибытии принца Вильгельма, будущего кайзера Германии. Николай Карлович начинает прощаться с Бисмарком, тем более что в соседней комнате уже слышатся шаги его императорского высочества.
- Ничего подобного, - говорит ему Бисмарк, - ему нечего делать, а мы с вами говорим о серьезных делах.
И канцлер приказывает не прринимать принца, возвышая при этом голос настолько, чтобы быть услышаным тем через открываемую лакеем дверь.
ЧЕМОДАН, ВОКЗАЛ, ЕВРОПА!
В 1889 году персидский шах решил посетить европейские страны проездом через Петербург. Русский чрезвычайный посланник и полномочный министр в Тегеране князь Николай Сергеевич Долгорукий (1840-1913) прислал в МИД телеграмму, в которой говорилось, что шах рассчитывает пробыть в Петербурге неделю со свитой в сорок человек. Когда об этом донесли Александру III, тот категорически отрезал: недельное пребывание слишком продолжительно, а свита шаха - слишком многочисленна. Его персидское величество должно ограничиться тремя днями и часть своей свиты отправить прямо в Европу. А на телеграмме князя Долгорукого начертал свою резолюцию:
"В Европу может везти, сколько хочет, но в Петербург это слишком много".
"КОВАРНЫЕ" БРАТЬЯ
Наш чрезвычайный посланник и полномочный министр в Персии князь Николай Сергеевич Долгорукий и его брат, обер-церемониймейстер Александр (1842-1912), пользовались большой благосклонностью Александра III и его супруги, которые, впрочем, с изрядной долей юмора относились к их бесхитростным придворным интригам.
Однажды, после завтрака во дворце, братья стояли в стороне и о чем-то говорили в полголоса. Увидев это, императрица Мария Федоровна, улыбаясь, сказала министру иностранных дел Николаю Карловичу Гирсу:
- Взгляните на братьев Долгоруких, они о чем-то между собою сговариваются и считают себя при этом такими тонкими умницами, что нам их никогда не понять...
СКАНДАЛ В РЕСТОРАНЕ
В феврале 1889 года в известном в те времена петербургском ресторане "Кюба" произошел грандиозный скандал, о котором долго говорили не только в великосветских кругах России, но и в европейских странах.
"В вечеринке участвовали: главнокомандующий войсками гвардии и Петербургского военного округа великий князь Владимир Александрович с женою Марией Павловной, его брат - генерал-адмирал, главный начальник флота и морского ведомства Алексей Александрович, графиня Богарнэ и герцог Евгений Лейхтенбергский с несколькими близко к ним стоящими лицами, среди которых находился и актер Гитри - молодой смазливый малый, пользовавшийся большим успехом у женщин.
Видимо, было выпито слишком много вина, так как актер нарушил все мыслимые этические нормы: при всех поцеловал великую княгиню Марию Павловну. Оскорбленный муж наградил нахала пощечиной, но его императорское высочество тут же получил оплеуху в ответ. Тогда великий князь вступился за брата и вышвырнул Гитри из кабинета в коридор. В коридоре же стоял петербургский градоначальник генерал-лейтенант Петр Аполлонович Грессер (1832-1892), лично охранявший великокняжескую попойку. Когда градоначальник решил войти на возникший шум в кабинет, то взбешенное его императорское высочество увенчало его глубоким блюдом, полным свежей икры"...
Итогом этой бурной вечеринки было то, что великая княгиня Мария Павловна весьма быстро и надолго покинула пределы России, а разгневанный император Александр III навсегда запретил великим князьям посещать рестораны.
УВАЖИТЕЛЬНЫЙ ПРЕДЛОГ
Как-то министр иностранных дел Николай Карлович Гирс решил дать обед в честь приехавшего из Берлина нашего посланника Павла Андреевича Шувалова (1830-1908) с женою и пригласил на него своего помощника Владимира Николаевича Ламздорфа (1844-1907). Недолюбливавший Шувалова помощник послал Гирсу остроумную записку с отказом приехать:
"...никогда не имел счастья быть представленным графине и имею удовольствие быть совершенно забытым графом".
МИНИСТР - ТЕРРОРИСТ
Как-то Николай Карлович Гирс вместе со своим советником Владимиром Николаевичем Ламздорфом осматривали помещение, где должен был состояться раут с иностранными послами. Министр был сильно не в духе из-за отложенных срочных дел. Когда осматривали сцену Ламздорф высказал опасение, что она недостаточно прочна.
- Пускай провалятся! - с чувством произнес Гирс.
"ПЕРСПЕКТИВНЫЙ" ПЛАН
В 1889 году чрезвычайный и полномочный посол в Константинополе Александр Николаевич Нелидов (1835-1910) донес в МИД, что "какое-то таинственное, но имевшее очень убежденный и влиятельный вид лицо", предложило России свои услуги. В случае разрыва с Англией, "лицо" обещало: засыпать Суэцкий канал, отвести пресную воду от столицы Египта, двинуть стотысячное войско суданских племен, а также поднять Афганистан и Индию.
Вполне сознавая бредовую несостоятельность сего прожекта, министр иностранных дел Гирс все же передал донесение посла для ознакомления Александру III, полагая, что тот воспримет его как курьез. Каково же было его удивление, когда он прочитал на донесении резолюцию императора:
"При случае можно вспомнить о нем".
ТИХОЕ СЧАСТЬЕ ПОСЛА
Английский посол в Петербурге сэр Роберт Мориер приложил невероятные усилия и все свои связи при дворе, чтобы обеспечить присутствие императорской четы на устраиваемый им бал 30 января 1889 года, в честь зятя королевы Виктории - принца Гессенского. Это ему было тем более тяжело сделать, так как категорически был против министр иностранных дел Николай Карлович Гирс, боявшийся осложнения с Германией в лице ее грозного "железного канцлера" Отто фон Бисмарка.
И все же мечта английского посла сбылась: желанная Мориером чета почтила своим вниманием бал в посольстве! Как оказалось, царственные супруги, в отличие от их министра Гирса, своим посещением бала как раз хотели "насолить" именно Бисмарку.
От счастья лицезреть на балу императора с женою, бедняге Мориеру изменила хваленая британская выдержка. Он так нагрузился горячительными напитками, что дал повод для зубоскальства в великосветских кругах.
Уже удалились с бала император с супругой, разошлись остальные гости, а посол все стоял на выходе у дверей и долго раскланивался перед пустым залом...
