Январь 2019 года. В одной из школ Волгоградской области выявлена лжеучительница с тремя поддельными дипломами, обучающая детей английскому, толком не зная даже русского. И так несколько лет. Лишь когда она, после короткого четырехмесячного декретного отпуска предъявила еще и четвертый диплом, на этот раз – Казанского университета, дающий право преподавать химию и биологию, стали подозревать неладное.
В советское «тоталитарное» время об этом писали бы только на страницах юмора или под рубрикой «их нравы». В нашем «правовом государстве» это, к сожалению, будни, и особого удивления ни у кого не вызывают.
Сегодня я пишу не о качестве образования, которое, несмотря на все принятые меры после отстранения Ливанова от должности министра, остается неудовлетворительным. Сегодня я пишу не о тупых, малограмотных преподавателях и еще более тупых выпускниках, которые даже названия своей страны не знают точно, и затрудняются найти ее на карте, не о пресловутом ЕГЭ, да и вообще не о тестовой системе, позволяющей угадывать на кофейной гуще, и даже не об образовании вообще. Сегодня снова хочу поговорить о правоохранительных органах и той роли, которую они выполняют в нашем государстве.
В вышеприведенном примере меня интересует не столько лжеучительница, хотя сотворенное ею, для меня, человека с советским менталитетом, просто чудовищно. В первую очередь, меня все-таки интересует ситуация с поддельными дипломами в стране, да и вообще масштабы подделки документов. Это вовсе не отдельные случаи, это – явление массовое. Изготовление подделок стало настоящей индустрией. При этом преступники действуют открыто, нагло, практически не скрываясь и не опасаясь ни государственного карающего меча, ни общественного мнения.
Не верите? Посмотрите себе под ноги, когда гуляете по улицам столицы. Теперь стало модно размещать рекламу прямо на тротуарах в местах массового скопления людей: у входа метро, в парк, торгово-развлекательные центры… Предлагают все: дипломы о высшем образовании, загранпаспорта, трудовые и медицинские книжки, больничные листы, разного рода справки, дающие определенные права или освобождающие от обязанностей, и многое-многое другое. Все это уголовно наказуемо, как изготовление и сбыт таких поддельных документов (часть 1, ст. 327 УК РФ), так и использование, то есть предъявление такого поддельного документа (часть 3 ст.327 УК РФ). Тут же на асфальте дан телефон соответствующей подпольной конторы, куда можно обратиться для приобретения интересующего документа. Это равносильно тому, что, скажем, квартирный вор или убийца оставил бы на месте преступления свою визитную карточку или записку о своем местонахождении и телефоном.
Так, почему же преступники, подделывающие документы, не испытывают никакого страха и не боятся ответственности за свои действия? Да потому что в так называемом «правовом государстве» государственные интересы защищаются в последнюю очередь. Если вообще защищаются. Подобно тому, как в народном образовании учитель теперь перестал учить и воспитывать детей, а «оказывает образовательные услуги», полиция тоже, по-видимому, оказывает услуги по заявлению в области правопорядка». Вместо того, чтобы , очертя голову мчаться с «мигалкой» по вычисленному адресу, взять штурмом бандитское гнездо, обыскать помещение, изъять печати, штампы, оттиски, бланки и другие вещественные доказательства, скрутить преступников и надеть на них наручники, спокойно проходят мимо таких реклам. Они ждут, чтобы кто-то подал «Его Величество Заявление», объявил себя потерпевшим, и, только тогда, лениво и нехотя начинают свои проверки, которые, как правило, никаких результатов не дают. Теория «правового государства» предусматривает схему «Человек – общество – государство», обратную той, что существовала в Советском социалистическом государстве. В «правовом государстве» важны , в первую очередь, права отдельного индивида, чаще всего правонарушителя, а интересы всего общества и государства второстепенны. На деле, это означает, что их защищать некому. Правда, закон не запрещает, но заинтересованных нет.
Кстати, говоря о бандитском гнезде, я совсем не преувеличиваю. Хотя, упомянутые преступления не квалифицируются УК РФ как опасные или особо опасные, их последствия могут быть катастрофическими. Одна поддельная медицинская книжка может привести к массовым заболеваниям людей, пользующихся услугами общепита, так что степень общественной опасности таких преступлений, нельзя недооценивать.
Реклама преступников на асфальте, как и безразличие полиции к ней, находятся в поле зрения простого народа, тысяч наших сограждан. Нечего удивляться, что в народе бытует стойкое убеждение в том, что полиция сплошь и рядом куплена, что кругом царит мздоимство, преступники «крышуются», и обращаться в полицию, не имея тугого кошелька, лучше не стоит.
На самом деле, это не так. Тысячи сотрудников правоохранительных органов работают на совесть. Они ненавидят преступность, и горят желанием, если не искоренить ее, что в настоящее время невозможно, то хотя бы загнать ее в угол. Но сами принципы так называемого «правового государства» встают на пути реализации этой цели.
Мне, как советскому прокурору, было понятно, что каждое преступление, в конечном итоге, направлено против государства, значит, любой человек, совершивший умышленное преступление, является врагом государства. Если это мое государство, то каждый преступник, одновременно и мой личный враг. Поэтому в борьбе против преступности, я сам искал себе работу. Если видел правонарушение, то вмешивался. Такое право мне предоставлялось, более того, это поощрялось. Были и в советское время люди, работающие, спустя рукава. Получив сигнал или заявление о правонарушении, они, в первую очередь, думали о том, кому его переадресовать, или как-то иначе, от него отделаться. Но это не было нормой. С этим боролись. Таких сотрудников вычищали из органов.
В «правовом государстве» чрезмерная активность не поощряется ни начальством, ни сослуживцами, ни даже, законом. Прокурор, ранее как представитель государства, действующий от его имени, должен был думать не о том, как посадить обвиняемого, а всесторонне и объективно проанализировать и изложить все «за» и «против», все отягчающие и смягчающие обстоятельства. Осуждался так называемый «обвинительный уклон». Задача адвоката была гораздо уже: дополнительно обращать внимание на смягчающие ответственность обстоятельства, уже изложенные государственным обвинителем, и следить за тем, чтобы ничего из них не было оставлено без внимания.
Теперь судебный процесс у нас – состязательный, и прокурор – лишь сторона в нем. Сам процесс напоминает спортивные соревнования, а судьба обвиняемого зависит не столько от объективных обстоятельств, а от того, кто из сторон забьет гол или шайбу в ворота противника. при этом стороны заинтересованы не столько в установлении истины, сколько в том чтобы не допустить «брака» и выиграть процесс, то есть посадить или оправдать подсудимого. Такое положение вынуждает прокурора обвинять, а адвоката защищать любой ценой. Это приводит к судебным ошибкам, создает возможность разного рода злоупотреблениям. Состязательный процесс принято считать высшим достижением судопроизводства и необходимым условием «демократического» государства. По-моему, это полный абсурд, но это отдельная тема, и об этом ‒ в другой раз.
Сегодня я пишу, в основном, о работе полиции. В ней не предусматривается должная заинтересованность в выявлении преступления. Я имею в виду не личную заинтересованность в каком-то конкретном деле, например, сведение счетов. Такое должно строго пресекаться. Я пишу о заинтересованности в своей работе: найти, выявить, раскрыть, установить истину и т.д. Заинтересованность появляется лишь, когда дело уже возбуждено, принято к производству и отделаться от него уже не получится. Но до того момента главным желанием является никаких дел не иметь. Поэтому полицейские и проходят мимо правонарушений. Главное для них – по возможности не связываться и не вмешиваться. Найти лишнюю работу – себе дороже. Пока не поступило заявление, никто не сможет спросить за бездействие.
Сказанное здесь в какой-то мере не относится к тяжким преступлениям. Если найден труп, то ждать заявления не приходится – приходится действовать. Хотя, как знать. Сколько мы знаем случаев сокрытия убийств, хотя бы путем подведения обстоятельств под несчастный случай. Сколько было уговоров потерпевших отказаться от заявления в случае изнасилования, а также незаконных и необоснованных отказов в возбуждении уголовного дела по этим же заявлениям. О менее опасных преступлениях и говорить не стоит. Везде царствует «Его Величество заявление». Если его нет, то и дела нет.
Кто и когда узаконил это правило? Согласно УПК РФ заявление необходимо лишь по делам частного обвинения (например, оскорбление, клевета). Таких статей можно пересчитать по пальцам одной руки. Прибавим к ним несколько преступлений публично-частного обвинения, и такие дела, как то же изнасилование, когда возбуждение уголовного дела возможно только по воле потерпевшей.
По остальным, более трех сотен составов преступления, содержащихся в Уголовном кодексе, никто не мешает правоохранительным органам самим проявить инициативу. Но она не поощряется, наверное, потому что правоохранительные органы в свое время деидеологизировали департизировали, потому что у самого государства до сих пор нет сформировавшейся идеологии, а царствует безбрежный тотальный плюрализм, порождающий вседозволенность, сначала на словах, а потом и в поступках. Кто же при таком положении вещей будет бросаться на амбразуру в поисках лишней работы и лишней головной боли? Если уж только очень редкие, как правило, люди с прошлой закалкой, сегодня почти уже сошедшие со сцены.
В электричках Казанского направления практически ежедневно раздается голос машиниста, который просит работников полиции, сопровождающих поезд, пройти в такой-то вагон. Причина ясна – по экстренной связи с машинистом поступил сигнал о правонарушении. Как правило, никакого отклика нет, хотя наряд полиции должен сопровождать поезд. Зато часто можно часто увидеть работников полиции, выводящих в тамбур лиц, явно уроженцев Средней Азии. Конечно, с незаконной миграцией нужно бороться, но вы же понимаете, что к чему. После короткой беседы при отсутствии свидетелей, данное лицо возвращается в вагон и едет дальше. Тех, у кого документы в порядке, в тамбур не выводят.
Кстати, справедливости ради, хотелось бы сказать, что противоположную картину можно наблюдать в электричках Киевского направления. Здесь наряды полиции регулярно обходят состав, внимательно вглядываясь в лица пассажиров. Значит, можно работать как положено?!
В метро возвратились бомжи, эта привилегированная каста в «правовом государстве». Летом во время чемпионата мира по футболу их не было видно. Видимо, город почистили как перед Олимпиадой 1980 года. Но временными кампаниями вопрос не решить. Теперь они снова отсыпаются среди бела дня, уютно расположившись на чистом сиденье, предусмотренном для шести пассажиров. Остальные люди в вагоне стараются держаться от них подальше, чтобы избежать разных инфекций, например туберкулеза, чесотки и вшей. Бомжи не просыпаются и на конечных остановках, свободно заезжая в «отстойники», за что, вообще-то полагается штраф. Платить им нечем, а взять у них нечего. Кто же будет сегодня бесплатно работать. В настоящее время, очень многие идут в полицию не работать, а зарабатывать. А борьба с преступностью – это так, по мере возможностей.
Сказанное относится не только к полиции. Приходилось не раз бывать в Российской таможенной академии, общаться со студентами и некоторыми преподавателями. Узнал, что в этом ВУЗе, якобы, один из самых больших конкурсов при поступлении. К чему это? Раньше работа таможенника среди обывателей не котировалась ‒ зарплата была маленькая. Сюда приходили люди по зову сердца. Посмотрев на эту пеструю толпу сегодня, послушав разговоры студентов, оценив круг их интересов, я понял, что очень немногие пришли сюда, горя желанием укреплять экономическую безопасность России. А что делать? Существование мандатной комиссии в «правовом государстве» не предусмотрено.
Безыдейность приводит к равнодушию и безразличию по отношению к интересам своей страны. Зато интересы в отношении собственного материального благополучия безыдейность только подогревает. таково оно, к сожалению, «правовое государство» по своей сути. Пусть оно существует на Западе, за океаном. Пусть! В России эта модель неприемлема. В нашей истории были прекрасные примеры того, как организовать и поддерживать правопорядок и законность в стране.
