Как служат священники в районах крайнего Севера? Какие проблемы у Церкви на Камчатке, в Якутии, в Ненецком автономном округе? Не мешает ли шаманизм Православию? Есть ли на Севере России секты?
В пустынной тундре, в глухой тайге живут племена, о которых мы знаем немногое. Тяжек их труд, сурова к людям природа. Цивилизация вторгается в жизнь северян, но отступает перед вековыми предрассудками и обычаями. Поэтому вновь и вновь нужно повторять там Евангельское слово.
Первые миссионеры у аборигенов
Шли на Север первопроходцы, исследователи, первооткрыватели. И вместе с ними шли священники. А порой и в одиночку пускались в путь подвижники Веры Христовой, монахи-пустынники. Безоружные и дерзновенные.
Это позже государство станет предоставлять им охрану из солдат или казаков. А поначалу миссионеры действовали на свой страх и риск. Их вёл долг - проповедовать Евангелие всем народам. Сейчас священники снова ездят поодиночке и это не всегда безопасно.
В истории северных окраин России навеки остались имена таких святых подвижников православной церкви, как Стефан Пермский, Феодорит Кольский, Трифон Печенгский, Зосима и Савватий Соловецкие, архимандрит Вениамин Смирнов. Но миссионерствовали и люди, которые не были впоследствии причислены к лику святых - например, самоедов Архангельской губернии крестил священник Феодор Истомин. Самоедами тогда называли всех северных инородцев, однако, различали их языки и культуру.
Православие открылось племенам северян в разное время.
В XIV в. святители Стефан и Феодорит проповедовали первый - среди зырян, второй - среди саамов.
В XVII веке началась проповедь в среде якутов. Царь Алексей Михайлович уделял им большое внимание и даровал боярские звания нескольким знатным неофитам. Благодаря усилиям духовенства, к началу XIX века Якутия стала полностью православной.
В XVIII в. Петр Великий издал Указ об обращении вогулов, остяков, татар и якутов в христианскую веру. Свт. Герасим и свт.Питирим занимались крещением зырян и вогулов, в те времена вогулы были неспокойным племенем, участвующим в междоусобицах, и святые отцы погибли от их рук. Сегодня это мирные православные народы. Архимандрит Мартиниан в то же время крестил камчадалов, а митрополит Филофей остяков.
Архимандрит Вениамин Смирнов в XIX веке занимался крещением ненцев. Он составил «Грамматику самоедского языка» и «Лексикон самоедского языка», перевел на ненецкий язык фрагменты православного катехизиса и Нового Завета. Митрополит Иннокентий Вениаминов крестил алеутов.
Не счесть подвижников, которые участвовали в православной миссии за прошедшие столетия.
На якутском форуме молодой человек рассказывает: «В нашей деревне крещение произошло одноразово, крестились поголовно все деревенские некрещенные инородцы, как говорится, стар и млад. Это событие произошло во 2-й половине XIX в, когда во многих селах уже стояли церкви. По рассказам односельчан, крестились добровольно и осознанно. Жаль, что сейчас не помню подробностей - а рассказывали старики о крещении в мельчайших деталях. Принятие православия воспринималось моими предками как приобщение к большой культуре и цивилизации, ведь у христиан были школы, храмы (как культурные центры), и что очень важно, была высокая степень государственности, что особо почитается простым народом».
Православное духовенство занималось не только религиозным просвещением, но и народным образованием. При храмах в тундре и тайге создавались школы. Появлялась своя азбука и развивалась литература.
Северные приходы сегодня
В наши дни Крайний Север украшен храмами и монастырями, которые по традиции продолжают просветительскую работу среди населения. Большое внимание уделяют детям. Для них работают Воскресные школы, курсы иконописи, церковного пения и народных ремёсел: резьбы по дереву, вышивки, кружевоплетения. Порой родители ходят в Воскресные школы вместе с детьми, поскольку ощущают жажду слова Божия.
Есть у священнослужителей и особые прихожане - молодые солдаты, проходящие срочную службу на Крайнем Севере. Это вчерашние школьники, оторванные от своей малой родины. Свыкнуться с новой жизнью ребятам помогает Православие.
Труд священников в краю полярной ночи отличается от деятельности их коллег в центральной и южной России. Вместе со своей паствой батюшки преодолевают все тяготы местного быта. Но больше их тревожит нравственное состояние духовных чад. О чём рассказывают современные православные подвижники?
Проблемы служения на Севере
Недостаток транспортных средств.
Плотность автомобильных дорог в северных регионах составляет 3,2 км на 1000 км2 территории, это в 10-15 раз ниже, чем в целом по РФ. И качество намного хуже. Здесь много зимников.
Зимник - трасса, по которой можно ездить только в морозы. Поскольку проходит она по болотистой тундре, пересекает речки, озёра, а порой тянется по замёрзшему морю на десятки километров. В некоторые посёлки можно добраться только на самолёте и вертолёте. Поэтому для Севера актуальны проблемы доставки продовольствия, медикаментов и духовного окормления местных жителей. Высока стоимость перевозок. Порой священник сталкивается с проблемой - как добраться в отдалённое село, как доставить упаковки с религиозной литературой? Приезжают раз в месяц на неделю.
Не все пастыри выдерживают климатических условий Севера. Но есть и те, кто сам вызывается нести Слово Божие жителям дальних стойбищ.
Протоиерей Владимир Богославский ездил окормлять северные приходы Камчатки 12 лет, он рассказывает: «Я как-то зимой договорился, что из одного поселка в другой меня подвезет «урал», который доставляет уголь. И вот мы выехали ночью. А по дороге в горных хребтах мороз доходит до 50 градусов. И водитель несколько раз останавливался, чтобы погреть бак с дизельным топливом, а то оно превращается в кисель на морозе. И если машина замерзнет, то и ты вместе с ней замерзнешь. На этом «урале» на перевале мы пробивали снежный покров, который доходил до капота.
В книге «Моя Камчатка» митрополита Нестора (Анисимова) описан случай, как он попал в пургу, путешествуя на оленьих упряжках. Его проводник-коряк сказал накрыться оленьим тулупом, лежать под снегом и ждать, пока пройдет пурга. Так вот они неделю лежали, пока закончилась пурга и их смогли найти местные коряки».
Бедность храмов
Население на Севере живёт разреженно, сёла и посёлки небольшие, многие оттуда уехали ещё в 90-е. К тому же сезонный характер работ уводит многих на лето в тундру, населённые пункты пустеют. У священников, которые намерены жить и служить здесь постоянно, мало доходов. Семью не прокормить. Рацион у некоторых батюшек такой: хлеб, рыба и чай. А если храм требует ремонта, то совсем катастрофа. Лопнул котёл отопления, прогнила крыша, того гляди рухнет купол и начинается поиск средств буквально по рублю. Конечно, многое зависит от областного начальства. Бывает, выручают губернаторы. А в Тикси о храме заботится местная военная часть.
Конкуренция с инославными и сектантами.
Миссионерство это не только духовное просвещение, но и часть геополитики. Привлечение симпатий местного населения. На Севере действует немало религиозных сообществ. Нельзя критиковать все подряд, но есть два аспекта.
1. Руководство этими сообществами из-за границы - чаще из Канады и США. Иногда из Японии, Швеции, Норвегии. При этом Православие критикуется сектантами как чуждое аборигенам русское явление. Как будто сами секты-новоделы явление органичное для Северного края. Тут есть предпосылка для передела территорий, для сепаратизма и межнациональных конфликтов. Конечно, нельзя винить всех неправославных миссионеров в таком подходе. Но были конкретные случаи. Появляются тут и ваххабиты.
2. Примечательно внимание сектантов к тем жителям, которые заключили контракт с местными компаниями по добыче месторождений. И, следовательно, получают хороший заработок. Секты надеются на богатые пожертвования. Если учесть, что руководители некоторых сект в России обирали своих адептов, оставляя без квартир и средств к существованию, то существует опасность для доверчивых северян.
Нужен перевод молитв.
Большинство народов Севера знает русский язык. Но чтобы православная вера стала родной, они хотят молиться на своих наречиях. К сожалению, Библия до сих пор не переведена на многие языки народов Севера, как и прочая религиозная литература.
Если церковно-славянский понимают не все русские люди, что говорить о иноплеменных? Для них богослужение становится загадочным ритуалом. Им неведомо, о чём говорится в молитвах. Это мешает северянам всей душой принять Православие и передавать его новым поколениям как веру предков. Полный перевод богослужения и Евангелия есть только на якутский язык. Также есть переводы Евангелия на несколько других языков. Но ведь нужны и акафисты, и жития, и Псалтырь.
Язычество и равнодушие.
Советская власть свела на нет многие достижения дореволюционных священников. Разрушила храмы. В среде малых народов поощрялось язычество как часть традиционной культуры. Русское население, осваивающее Север, становилось атеистическим.
В итоге попытки рукоположить кого-то из местных жителей - чтобы священнику не приходилось ехать в тундру из далёкого города - наталкиваются на отказ. Никто не хочет грузить себя религиозным служением. Люди являются потребителями духовных благ, когда приезжает пастырь. Но если он спрашивает, готов ли кто-то обучаться на священника или иметь попечение о приходе, прихожане разводят руками - и русские переселенцы, и коренные жители.
На Севере возрождается шаманизм. И это угроза духовная - общение с тёмными силами. Тяжёлые жизненные условия подталкивают «договариваться» с духами, совершать странные манипуляции, которые, по мнению аборигенов, приносят удачу. Страх перед колдунами и ходячими мертвецами тревожит сознание.
Чтобы расслабиться после опасной охоты или длинного перехода по тундре, аборигены пьют водку. Религиозность могла бы спасти их от этого порока, исповедь помогла бы облегчить душу. Но нет церквей, батюшка является раз в месяц.
О чём мечтают священники Севера?
Духовные пастыри северных народов желают блага, прежде всего, местным жителям.
Многие священники считают главной бедой северян - пьянство. Водка не берётся ниоткуда - её исправно привозят в посёлки. Коммерсантам это выгодно. Организм северных народов очень подвержен воздействию алкоголя, водка вызывает у них стойкое привыкание. Не отказываются от выпивки и русские жители. Пьянство неотделимо от преступности. С этими явлениями приходится сталкиваться священникам.
Иерей Сергий Макаров описывает в своём дневнике обычный день миссионера: «14 сентября, 2018 года. 8:00 - утренние молитвы. Акафист Богородице. Лития. Открыли ящик для пожертвования, сосчитали, составили акт. Переписали имущество в часовне. В 18:00 выступил на общем родительском собрании. Поздравил с началом учебного года, рассказал о приезде Святейшего Патриарха в Нарьян-Мар. Пригласил в часовню детей и родителей.
Вечером участковый С.И. Шистарёв позвал на вызов. Выпившие жители разбираются, кто прав, с помощью ножей и ружей. Подойдя к дому, он попросил отойти подальше. В доме раздались крики, ругань. На крыльцо вышел человек с лицом терминатора. Участковый начал просить его успокоиться и пройти до дома, а он как танк пошёл на меня, отслоняя полицейского. Дойдя до дома, он успокоился и предложил зайти. Испуганным взглядом я посмотрел на участкового и получил одобрение. Дома мужчина несколько раз выхватывал охотничий нож и втыкал его в разделочную доску. Позже я сумел разговорить его, чем он живёт и какие цели в жизни видит. За доброе отношение он ещё долго беседовал со мной.
Потом мы пошли к ненцам, их жилища были в неухоженном состоянии. Там пили все: и женщины, и мужчины. Это влечёт за собой беспорядочные связи; как результат детей отдают в интернат. На улице встретились трое мальчишек, куривших тайком. Я поинтересовался, сколько им лет: 7, 8 и 10, все они были из интерната.
Пьянство в таких посёлках можно снизить только под контролем местной администрации. Нужен запрет на поставки алкоголя вездеходами в магазины».
По мнению священников, интернат не только отрывает детей от семьи, но и уродует их психику. Многие родители, уходя кочевать в тундру, отдают детей в интернаты. Пускай на время, но ничего хорошего из этого не получается. Нужно реформировать местную систему образования.
Иеромонах Евфимий Гончаров (Красноярский край) рассказывает: «У нас очень много суицидов среди молодежи. Однажды парень на воротах храма повесился. У коренных народов к этому склонность. Я считаю, сказывается отсутствие родителей. При нашей системе образования, когда детей кочевых народов из семей забирают и в интернат поселяют, ребенок лишен родительской любви и внимания. Живет в общежитии, воспитывают его чужие люди. Сирота. Как следствие – дети стали жестокими.
У долганина не может быть неуважительного отношения к природе. А сейчас среди долган браконьерство появилось: оленя убивают и берут только самое ценное – язык и панты. – Нужно менять систему интернатского воспитания. Изжила она себя, вредоносной стала. Разрушает устои долганского народа».
Священники нуждаются в транспорте, который поможет им добираться до отдалённых посёлков. Посещать свою паству часто, а не оставлять её на произвол сектантов, которые рыщут повсюду. Потом оказывается, что местные жители - половина адвентисты, половина «свидетели», или половина - баптисты, половина - пятидесятники. Потому что кто-то опередил православных миссионеров.
Епископ Нарьян-Марский и Мезенский Иаков сетует: «У епархии нет ни средств передвижения, ни финансовых возможностей: билет в отдалённое село стоит больше, чем билет из Нарьян-Мара в Москву. Нельзя провезти более 20 кг, а ведь нужно взять, кроме самого необходимого для священника, и литературу. Почему-то у сектантов есть треколы, есть снегоходы для регулярных «набегов», а у нас нет ничего».
Также священники призывают на Север миссионеров-мирян. Поговорить о религии, культуре, получить позитивный опыт межнационального общения.
Иерей Андрей Бондарев размышляет: «Может быть, собрать миссионерскую группу и просто приехать на неделю, увидеть этих детей тундры, этих несчастных кочевников, которые сегодня приобщаются к русской культуре – к сожалению, не с лучшей ее стороны, начинают брать худшее: они выбирают местом встречи алкогольный магазин, вместо того чтобы встретиться со священником, встретиться с русской литературой, какими-то духовными явлениями. Этим людям очень важно сегодня показать, что Россия – это нечто большее, чем промышленность, чем добыча нефти и газа на Крайнем Севере, больше, чем вахтовики, приезжающие туда зарабатывать деньги. Показать, что Россия не только использует Крайний Север, но что Россия – это и большое христианское сердце, не безразличное, не равнодушное, но способное обнять и поделиться любовью».
